Фарамир призадумался. — Очень хорошо, — сказал он наконец, — я передаю тебя твоему хозяину, Фродо, сыну Дрого. Пусть он объявит твою участь!
— Но, благородный Фарамир, — сказал Фродо, кланяясь, — вы еще не сказали, что думаете делать с упомянутым Фродо, а пока это неизвестно, он не может строить планы, касающиеся его самого или его товарищей. Ваш суд отложен на утро – но оно вот-вот наступит.
— Тогда я объявляю свой приговор, — сказал Фарамир. — Что касается тебя, Фродо, то в меру власти, данной мне высшей властью, я дарую тебе свободу в королевстве Гондор до самых дальних из его древних границ. Лишь сюда ни тебе, ни твоим спутникам нет дозволения являться незваными. Это решение будет верно год и еще день, после чего утеряет силу, если только вы до тех пор не придете в Минас-Тирит и не предстанете пред повелителем-наместником города. Тогда я испрошу у него милости подтвердить мое решение и продлить до конца вашей жизни. Тем временем все, кого вы возьмете под свою защиту, будут пользоваться и моей защитой, а также покровительством Гондора. Ты доволен?
Фродо низко поклонился. — Доволен, — ответил он, — и всецело отдаю себя в ваше распоряжение, если только могу быть чем-либо полезным столь высокопоставленному и благородному человеку.
— Можешь, и еще как, — подтвердил Фарамир. — А теперь скажи: берешь ли ты под свою защиту это создание – этого Смеагола?
— Да, я беру Смеагола под свою защиту, — ответил Фродо. Сэм громко вздохнул – и не из-за торжественности церемонии, что, как всякий хоббит, полностью одобрял. Честно говоря, в Шире по такому случаю потребовалось бы куда больше слов и поклонов.
— Теперь слушай ты, — Фарамир обернулся к Голлуму, — тебе грозит смерть, но покуда ты с Фродо, нас тебе нечего опасаться. Однако если хоть кто-нибудь из гондорцев застанет тебя одного, участь твоя будет решена. И да постигнет тебя скорая смерть, в Гондоре или вне его, коль ты не будешь верно служить Фродо. Теперь отвечай: куда ты пойдешь? Фродо сказал, что ты был его проводником. Куда же ты его вел? — Голлум не ответил.
— Тебе не удастся отмолчаться. Отвечай, или я переменю решение, — пригрозил Фарамир. Но Голлум упрямо молчал.
— Я отвечу за него, — вмешался Фродо. — Он по моей просьбе привел меня к Черным Вратам, но через них не пройти.
— В Неназываемой земле нет открытых дверей, — сказал Фарамир.
— Поняв это, мы повернули и пошли по Южной дороге, — продолжал Фродо, — ибо Голлум сказал, что есть или может быть проход вблизи Минас-Итиля.
— Минас-Моргула, — поправил Фарамир.
— Не знаю точно, — не стал спорить Фродо, — но, по-видимому, тропа поднимается в горы в северной части долины, где стоит старый город. Она поднимается в высокое ущелье и оттуда спускается в... на ту сторону.
— Вы знаете, как зовется этот перевал? — спросил Фарамир.
— Нет, — ответил Фродо.
— Кирит-Унгол. — Голлум пронзительно зашипел и что-то забормотал про себя. Фарамир обернулся к нему и спросил: — Разве не так?
— Нет! — буркнул Голлум и вдруг взвыл, как ужаленный. — Да, да, мы слышали однажды это название. Но какое нам дело до названия? Хозяин говорит, что должен пройти. Поэтому мы должны найти проход. Другого пути нет, нет.
— Другого пути нет? — переспросил Фарамир. — Откуда ты знаешь? И кто изучал все уголки Темного королевства? — Он долго задумчиво смотрел на Голлума. Потом снова заговорил. — Уведи это существо, Анборн. Обращайся с ним вежливо, но не спускай с него глаз. А ты, Смеагол, не пытайся нырнуть в водопады. У скал внизу такие зубы, что смерть от них настигнет тебя раньше, чем стрела часового. Теперь оставь нас – и забери свою рыбу!
Анборн вышел. Перед ним, сгибаясь в три погибели, плелся Голлум. Занавес у входа в убежище задернули.
— Фродо, я считаю, что в этот раз ты поступил чрезвычайно неразумно, — сказал Фарамир. — На мой взгляд, вам не следовало бы идти с этим существом. Оно безнадежно погрязло в злобе и подлости.
— Нет, еще нет, — возразил Фродо.
— Может быть, еще не все потеряно, — согласился Фарамир, — но злоба разъедает его, как язва, и растет. Он накличет беду. Если ты расстанешься с ним, я дам ему охранную грамоту и прикажу доставить в любое место у границ Гондора, какое он назовет.
— Он не согласится, — сказал Фродо. — Он последует за мной, как делает уже давно. К тому же я много раз обещал взять его под защиту и идти туда, куда он поведет. Не хотите же вы уговорить меня обмануть Голлума?
— Я нет, — вздохнул Фарамир, — но мое сердце – да. Ибо легче посоветовать другому нарушить обещание, чем самому это сделать. Но нет... Если он пойдет с тобой, ты должен относиться к нему терпимо. Однако ты вряд ли непременно должен идти с ним к Кирит-Унголу, о котором он рассказал меньше, чем знает. Я ясно прочел это в его глазах. Не ходи к Кирит-Унголу!
— Куда же я пойду? — спросил Фродо. — Снова к Черным воротам, чтобы добровольно сдаться охране? Что вы имеете против этого места, почему его название приводит вас в ужас?
— Ничего определенного, — пожал плечами Фарамир. — Мы в Гондоре теперь не ходим на восток от дороги, и никто из нас, молодых, не бывал в тех землях или в Горах Тени. Мы знаем их лишь по старым легендам и слухам давно ушедших дней. Но в переходах над Минас-Моргулом живет неведомый темный Ужас. Заслышав название Кирит-Унгол, старики и знатоки сказаний бледнеют и умолкают.
Долина Минас-Моргула оказалась во власти Зла очень давно и была источником угрозы и ужаса уже тогда, когда изгнанный Враг обитал далеко, а Итилиен почти целиком входил в наше королевство. Как вы знаете, этот город некогда был гордой и прекрасной крепостью, Минас-Итилем, близнецом нашего родного города. Но его захватили свирепые и жестокие люди, которыми поначалу правил сильный тогда Враг. После его поражения эти люди бродили бездомные и безначальные. Говорят, над ними властвовали нуменорцы, впавшие в черное зло: Враг дал им Кольца Власти и поработил их, и они стали живыми призраками, ужасными и злыми. После ухода Врага они захватили Минас-Итиль и поселились в нем, и предали гибели и разорению и его, и все живое в долине: город казался пустым, но не был, ибо в его разрушенных стенах обитал безликий ужас. Там жили Девять Повелителей, и после возвращения их Хозяина, которое они в тайне подготовили, они вновь вошли в силу. И Девять Всадников выехали из ворот Ужаса, и мы не смогли противостоять им. Не приближайтесь к их крепости! Вас выследят. Это место бессонной злобы, полное не смыкаемых ни днем, ни ночью очей. Не ходите туда!
— Но куда же вы посоветуете мне идти? — спросил Фродо. — Вы говорите, что сами не можете отвести меня в горы и тем более перевести через них. Но я дал торжественное обещание Совету найти путь через горы или погибнуть, отыскивая его. И если я поверну назад, испугавшись опасностей, как смогу я смотреть в глаза людям и эльфам? Вы хотите, чтобы я пошел с этой вещью в Гондор? Ведь она поразила безумием вашего брата. Что же она натворит в Минас-Тирите? Неужели должно быть два Минас-Моргула, скалящихся друг на друга через мертвые земли, обитель тлена и смерти?
— Я не допущу этого, — сказал Фарамир.
— Что же мне делать?
— Не знаю. Но я не хочу, чтобы вы шли на смерть или на пытки. И не думаю, чтобы Митрандир выбрал этот путь.
— Но он погиб, а я должен идти – идти теми дорогами, какие сумею найти. И времени на долгие поиски нет, — сказал Фродо.
— Жребий твой тяжек, а поручение безнадежно, — сказал Фарамир, — но помни мое предостережение: берегитесь этого проводника, Смеагола. Он уже убивал. Я прочел это по его глазам. — Он вздохнул.
— Что ж, мы встретились и расстаемся, Фродо, сын Дрого. Ты не нуждаешься в словах утешения. Я не надеюсь снова увидеть тебя под этим солнцем. Но ты пойдешь с моим благословением тебе и всему твоему народу. Отдохни немного, пока для вас готовится еда.
Я с радостью послушал бы, как этот червь Смеагол заполучил Вещь, о которой мы говорим, и как лишился ее, но сейчас не стану утруждать тебя. Если, вопреки всем опасениям, вы вернетесь в землю живых и нам доведется посмеяться над былыми горестями, усевшись под стеной на солнышке, ты расскажешь мне об этом. А до той поры или до поры, не прозреваемой Камнями Нуменора, – прощай!
Он встал, низко поклонился Фродо, и вышел в пещеру, задернув за собой занавес.
Глава VIIДорога к перекрестку
Фродо и Сэм вернулись к своим постелям и некоторое время молча отдыхали, пока люди в пещере не зашевелились и не занялись делами. Вскоре хоббитам принесли воду, а затем отвели к столу, накрытому для троих. Фарамир поел с ними. Со времени позавчерашней битвы он не спал, но не казался усталым.
Закончив есть, они встали. — Пусть голод не терзает вас в дороге, — сказал Фарамир. — У вас мало провизии, но я приказал положить в ваши мешки небольшой запас пищи, приличный для путешественников. В Итилиене у вас не будет нужды воде, но не пейте из ручьев, текущих из Имлад-Моргула – долины Живой Смерти. И вот еще что. Вернулись все мои разведчики и наблюдатели, даже те, что пробрались к самому Мораннону. Все они обнаружили одну странность. Земля пустынна. На дороге никого, нигде не слышно ни топота ног, ни звука рогов, ни звона тетивы. На Неназываемую землю опустилась тишина ожидания. Не знаю, что это предвещает. Но грядет нечто важное. Надвигается буря. Торопитесь! Если вы готовы, идемте. Скоро взойдет солнце.
Хоббитам принесли их мешки (отчасти потяжелевшие) и два крепких посоха из полированного дерева, с железными наконечниками и резными рукоятями с плетеными кожаными ремнями.
— У меня нет для вас достойных прощальных даров, — сказал Фарамир, — но примите эти посохи. Они могут пригодиться тем, кто ходит по пустынным равнинам или горам. Такими пользуются Люди с Белых гор, хотя эти посохи подрезаны на ваш рост и заново обиты железом. Они сделаны из прекрасного дерева лебетрон, любимого дерева гондорских столяров, и наделены полезнейшим свойством находить и возвращаться. Да не исчезнет оно в Тени, куда вы направляетесь!