— Ты довольно наговорил, Углук, — прозвучал злобный голос. — Интересно, как к этому отнесутся в Лугбурце? Там могут решить, что плечи Углука следует освободить от пустой головы. Могут полюбопытствовать, откуда такие странные мысли. Может, от Сарумана? Да кем он себя мнит, что самовольно помечает людей своими паршивыми белыми значками? Там согласятся со мной, с Гришнахом, своим верным посланником. И я, Гришнах, говорю вот что: Саруман глупец, грязный предатель и глупец! Но Великое Око знает о нем.
— Ах, свиньи? Как вам нравится, ребята, – какие-то золотари при паршивом колдунишке обзывают вас свиньями? Вы, оркоеды!
В ответ послышались многоголосые вопли на языке орков и звон оружия. Пиппин осторожно перекатился на бок, стараясь увидеть, что происходит. Его охрана тоже ввязалась в перепалку. В полумгле хоббит увидел большого черного орка, вероятно, Углука, стоявшего лицом к лицу с Гришнахом, низкорослым кривоногим существом, чрезвычайно широкоплечим, с длинными руками, свисающими почти до земли. Вокруг них толпилось множество орков помельче. Пиппин предположил, что они с Севера. Орки повыхватывали мечи и ножи, но не решались напасть на Углука.
Углук гаркнул. Набежало множество орков почти одного с ним роста. Затем без предупреждения Углук прыгнул вперед и двумя короткими ударами срубил головы двум своим противникам. Гришнах отступил и исчез в тени. Остальные дрогнули, а один, пятясь, споткнулся о лежащего Мерри и с проклятием упал на него. Но этим он, вероятно, спас себе жизнь, потому что орки Углука перемахнули через него и широкими мечами зарубили другого орка. Это был желтозубый охранник. Его тело упало на Пиппина. Руки все еще сжимали длинный зазубренный нож.
— Бросай оружие! — рявкнул Углук. — И впредь не болтайте глупостей. Мы пойдем точно на запад и спустимся по лестнице. Отсюда прямо к холмам и вдоль реки к лесу. И будем идти день и ночь. Ясно?
«Ну, если этому уроду понадобится еще хоть немного времени, чтобы совладать со своей шайкой, еще не все потеряно,» — подумал Пиппин. В нем проснулась надежда. Кромка черного лезвия уперлась ему в руку и скользнула к запястью. Он почувствовал, как на ладонь потекла струйка крови, но ощутил и холодное прикосновение стали к коже.
Орки собирались в дорогу, но часть северян еще артачилась, и исенгардцы убили еще двоих, прежде чем остальные покорились. Было много ругани и суматохи. На какое-то время Пиппин остался без охраны. Ноги его были крепко связаны, но руки стянуты впереди и лишь перехвачены веревками повыше запястий. Он мог ими двигать, хотя путы были немилосердно тугие. Хоббит столкнул мертвого орка в сторону, потом, не смея вздохнуть, начал тереть узел веревки о лезвие ножа. Лезвие было острым, а мертвая рука крепко держала его. Наконец веревка была перерезана! Пиппин быстро придал ей прежний вид – теперь она обвивала руки свободными петлями. Потом он лег и лежал очень тихо.
— Поднимите пленников! — приказал Углук. — И не пытайтесь ничего с ними сделать! Если они не доживут до нашего возвращения, кто-нибудь еще лишится жизни!
Какой-то орк подхватил Пиппина, точно куль, просунул голову в связанные руки хоббита, схватил его за локти и дернул вниз, так что Пиппин уткнулся лицом ему в загривок, после чего резво пошел вперед. Другой так же обошелся с Мерри. Хищная лапа орка железной хваткой сжимала руки Пиппина, когти вонзались в тело. Пиппин закрыл глаза и снова погрузился в тревожное беспамятство.
Неожиданно его снова бросили на каменистую землю. Была ранняя ночь, но тонкий серп луны уже почти скрылся на западе. Они находились на каменном краю утеса, нависавшего над морем бледного тумана. Неподалеку шумел водопад.
— Разведчики наконец вернулись, — проговорил совсем рядом какой-то орк.
— Ну, что вы обнаружили? — прорычал Углук.
— Только одинокого всадника, да и тот ехал на запад. Сейчас все спокойно.
— Сейчас! Ну-ну. А надолго ли? Глупцы! Надо было убить его! Он поднимет тревогу. Проклятые лошадники уже к утру прознают о нас. Теперь придется идти вдвое быстрее!
Над Пиппином склонилась тень. Это был Углук. — Сядь! — приказал орк. — Мои парни устали тащить тебя. Мы начинаем спуск, и тебе придется идти самому. Будь паинькой. Не кричи и не пытайся бежать. У нас есть много способов усмирять штукарей. Они не придутся тебе по вкусу, хоть и не уменьшат твоей ценности для хозяина.
Он разрезал путы на ногах Пиппина и, схватив хоббита за волосы, поставил его на ноги. Пиппин упал, но Углук вновь ухватил его за волосы и дернул вверх. Орки засмеялись. Углук сунул Пиппину в зубы горлышко фляжки и влил хоббиту в горло немного обжигающей жидкости. Пиппин почувствовал, как по телу прошла жгучая волна. Боль в руках и ногах исчезла. Он мог стоять.
— Теперь давайте другого! — сказал Углук. Он подошел к Мерри, лежавшему поблизости, и пнул его. Мерри застонал. Грубо схватив хоббита, Углук придал ему сидячее положение и сорвал с головы повязку. Потом смазал рану какой-то темной мазью из маленького деревянного ящичка. Мерри закричал и дико забился.
Орки захлопали в ладоши и заулюлюкали. — Слабак! — насмехались они. — Не понимает своей пользы! Ай! Как мы потом повеселимся!
Но пока Углук не желал веселиться. Нужно было торопиться, и он хотел поставить на ноги своих невольных спутников. Он лечил Мерри по методу орков, и лечение действовало быстро. Заставив Мерри глотнуть из фляжки, он перерезал веревки и поставил его на ноги. Мерри остался стоять. Он был бледен и угрюм, но очень боек и держался вызывающе. Рана на лбу была не опасна, но ему суждено было сохранить бурый шрам до конца своих дней.
— Привет, Пиппин! — сказал он. — Так ты тоже участвуешь в этой маленькой экспедиции? Когда же мы получим ужин и постель?
— Придержи язык! — прикрикнул Углук. — Не переговариваться! Обо всех ваших выходках я доложу, и хозяин найдет, как расплатиться с вами. Будет вам и постель, и ужин – такой, что брюхо лопнет.
Отряд орков начал спускаться по узкому ущелью, ведущему на туманную равнину. С ним спускались Мерри и Пиппин, разделенные дюжиной орков. Ступили на траву, и сердца хоббитов дрогнули.
— Теперь прямо! — крикнул Углук. — На запад и чуть к северу. Идите за Лугдушем.
— Но что мы будем делать, когда взойдет солнце? — спросил один из северян.
— Бежать как бежали! — ответил Углук. — А вы что думали? Сидеть на травке и ждать, когда белокожие присоединятся к нашему пикнику?
— Но мы не можем бежать при солнечном свете.
— Сможете, если я побегу за вами! — сказал Углук. — Марш! Или не видать вам ваших любимых нор! Клянусь Белой Рукой! Что толку посылать в дорогу горных червей, обученных лишь наполовину? Бегом марш, разрази вас гром! Бежать, пока не рассвело!
И отряд пустился бежать длинными петляющими скачками. Орки двигались в беспорядке, толкаясь, пихаясь, перебраниваясь и ссорясь, но все же очень быстро. Каждого хоббита сторожили трое охранников. Пиппин шел далеко позади, в конце колонны. Он размышлял, долго ли сможет выдержать такую скорость: с самого утра он ничего не ел. У одного из охранников был хлыст. Но пока оркский напиток продолжал действовать, Пиппин, совершенно очнувшийся от сна, шел и размышлял.
То и дело перед ним невольно вставало худощавое лицо Странника, склонившегося к темному следу, и летело, летело за ними. Но что мог разглядеть даже Скиталец, кроме запутанного следа орков? Маленькие следы Пиппина и Мерри были затоптаны множеством подкованных железом сапог.
Они отошли от утеса всего на милю, когда земля стала понижаться и перешла в широкую неглубокую низину с мягкой и влажной почвой. Здесь лежал туман, тускло отражая последний свет луны. Впереди темные фигуры орков расплывались и исчезали в светлой мгле.
— Эй! Стой! — закричал позади Углук.
Пиппина неожиданно осенило, и он немедленно начал действовать. Свернув вправо и увернувшись от рук охранников, он нырнул в туман, упал и растянулся на траве.
— Стой! — заорал Углук.
На мгновение воцарилась суматоха. Пиппин вскочил и побежал. Но орки погнались за ним. Неожиданно справа и чуть впереди появились еще фигуры.
«Убежать нечего и надеяться! — подумал Пиппин. — Зато, надеюсь, я оставил на влажной земле достаточно ясные следы». — Связанными руками он зашарил у горла и отцепил застежку от плаща. В миг, когда его схватили несколько длинных рук с жесткими пальцами, он выронил ее в траву. — «Там она пролежит до конца времен, — подумал Пиппин. — Не знаю, зачем я сделал это. Если остальным удалось спастись, они, вероятно, ушли вместе с Фродо».
Хлыст обвился вокруг его ног, и Пиппин с трудом сдержал крик.
— Довольно! — крикнул, подбегая, Углук. — Ему еще долго бежать. Пусть бегут оба. Используйте кнут только как напоминание.
— Но это еще не все, — добавил он, поворачиваясь к Пиппину. — Я этого не забуду. Расплата лишь откладывается. Шагом марш!
Ни Мерри, ни Пиппин не запомнили остаток пути. Кошмары и жестокая реальность слились в их представлении в долгую дорогу страданий и увядания надежд. Они шли, стараясь не отставать от орков, время от времени подхлестываемые безжалостной плетью в умелых руках. Если хоббиты останавливались или спотыкались, их хватали и некоторое время тащили.
Тепло оркского напитка иссякло. Пиппин снова ощутил холод и боль. Неожиданно он упал лицом в траву. Жесткие руки с острыми ногтями ухватили и подняли его. Его снова понесли, как мешок, и тьма сомкнулась над ним. Он не знал, был ли это мрак новой ночи или у него потемнело в глазах.
Он смутно слышал нестройный крик множества орков: по-видимому, те требовали остановки. Что-то орал Углук. Пиппин почувствовал, что летит на землю, и, коснувшись ее, замер. Потом нахлынули черные сны. Но хоббит спасся от боли ненадолго: вскоре он вновь почувствовал железную хватку жестких рук. Его долго толкали и трясли. Наконец тьма медленно отступила, хоббит снова оказался в реальном мире и увидел, что уже утро. Громко прокричали какой-то приказ, и Пиппина грубо швырнули на траву.