— Как самочувствие? — спросила она.
— Голоден как волк.
Она улыбнулась. Возможно, в следующий раз он не будет кусать руку, которая кормит его.
— Так сделайте заказ, — предложила Эмбер, откидываясь назад и глядя на океан. Вода искрилась под солнцем. Теплый ветерок ласкал ей лицо, и она пожалела, что в этом доме нет большей квартиры с подходящей для нее платой. Тогда не пришлось бы переезжать.
— Как будущая мать вы должны проявлять больше доброты, — пробормотал он слабым голосом.
— К своему ребенку, — возразила она. — Но я также научу его быть вежливым с тем, кто кормит его, иначе он будет оставаться голодным.
— Откуда я мог знать, что вы такая обидчивая?
— Могли бы спросить. Откуда я могла знать, что вы сделаете глупые выводы?
Эдам искоса посмотрел на нее.
— Вы всегда приходите на крышу с сумкой?
— Нет. Машина моей свекрови стоит перед домом, и я решила сначала заглянуть сюда. Не поймите меня неправильно. Она милая женщина, но сводит меня с ума. Сначала из-за Джимми, теперь — из-за ребенка.
— Джимми?
— Так звали моего мужа. — Эмбер чувствовала, что с каждым днем Джимми ускользает из ее памяти. Закрыв глаза, она могла с трудом представить лицо мужа. Она вспоминала, как они вместе учились в школе или строили планы на будущее, но не могла припомнить, как он смотрел ей в глаза.
— Вы, должно быть, скучаете по нему.
— Не очень. — Эмбер открыла глаза и испуганно посмотрела на него. — Я неправильно выразилась. Скучаю, конечно. Не верится, что я больше никогда не увижу его. Но последние несколько лет он жил за границей, и мы общались только по электронной почте. Затем, он приехал домой на несколько недель, а потом ушел навсегда. Так странно и жутко.
— Расскажите мне о нем, — попросил Эдам.
— Для чего?
Он пожал плечами.
— У вас будет тема для разговора, а я смогу послушать. Сегодня я ходил в депо, но командир выгнал меня и приказал не показываться, пока я не буду готов к работе. Конечно, он желает мне добра, но я устал от собственного общества.
— Поэтому вы готовы послушать о незнакомом человеке, с которым никогда не встречались?
— Хочу слышать ваш голос. Вот и все, — сказал Эдам.
— Я почитаю вам книгу, — предложила польщенная Эмбер.
— Расскажите о Джимми.
Эмбер рассказала, как они познакомились, как хорошо им было в школе, и как она была потрясена, когда он вступил в армию.
— Похоже, ему надо было повзрослеть.
— Он был взрослый — двадцать один год.
— Солидный возраст.
— А вам сколько?
— Двадцать семь.
— Мне только двадцать.
— Ребенок, — усмехнулся Эдам. Она негодующе посмотрела на него.
— Нет, я взрослая. Скоро я стану матерью.
— Окажите услугу себе и ребенку. Отдайте его на усыновление.
— Что?! Отдать моего ребенка? Да вы просто сумасшедший!
— У одинокой матери тяжелая жизнь.
— Если у вас было несчастливое детство, это не означает, что ребенок не может быть счастлив с одним родителем. Моя мать была одинока на протяжении почти всей моей жизни. Тем не менее, она получила образование и вырастила меня. Мы прекрасно жили.
— Где она сейчас?
— Здесь, в городе. Она вышла замуж вскоре после того, как мы с Джимми поженились. Я счастлива за нее, но в отличие от вашей матери она не искала мужчину, который бы позаботился о ней.
— Матери казалось, что она ничего не может сделать сама, поэтому она и не пыталась. Все мое детство прошло под ее жалобы. Мать все время пыталась найти мужчину, который заменил бы мне отца. Но на самом деле она делала это ради себя. Боялась быть самостоятельной.
— Печально. Но я уверена, что она прекрасно справлялась.
Эдам помолчал.
— Вы правы, — с некоторым удивлением сказал он. — У нас было чисто, мы никогда не голодали. Но ей нужна была не такая жизнь, и она не смирилась с тем, что имела. Она всегда была в поиске.
— Где она сейчас?
— Умерла несколько лет назад.
— Как жаль.
— Да, мне тоже.
— Братьев и сестер у вас нет? — спросила Эмбер. Он покачал головой.
— А у вас?
— В ноябре у меня появится брат или сестра.
— Что?!
— Моя мать беременна. Они с Мэттом страшно рады. Наши дети родятся практически в один день.
— И вы, и ваша мать беременны? В одно время? Сколько ей лет?
— Тридцать восемь. Мэтт моложе на несколько лет. Они в восторге.
— Что случилось с вашим отцом?
— Он оставил нас, когда я была младенцем. А что произошло с вашим?
— То же самое. Надеюсь, его фамилия не Каррузерс?
— Нет, Симпсон.
Эдам снова умолк. Наступила тишина. Эмбер почувствовала, как ее охватывает дремота. Она могла бы просидеть здесь весь день. И просидит, если Вирджиния не уйдет. Надо собраться с силами и посмотреть, не уехала ли она.
— Хотите, съедим попозже пиццу? — спросил Эдам.
Эмбер засыпала. Повернув голову, она приоткрыла глаза.
— Пожалуй.
— Я закажу ее, и мы поедим у меня. Если вы на что-то разозлитесь, можете уйти, не доев.
Она сонно улыбнулась и закрыла глаза.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Эдам посмотрел на нее. Эмбер спала. Ее кожа не порозовела, но надо бы проследить, чтобы она не получила солнечный ожог.
Он попытался избавиться от ощущения, что только что сделал глупость. Для чего он пригласил ее?
Не удержавшись, Эдам снова посмотрел на нее. Ответ он знал: лучше провести время с ней, чем смотреть телевизор.
Черт, Эмбер забавляет его. Немного ершистая, но он сам виноват, обвинив ее в том, что она пытается заарканить его. По крайней мере, в этом вопросе воцарилась ясность. Она не ищет мужчину, а он не ищет женщину. Возможно, они смогут общаться, пока она не переедет. Это приятнее, чем изнывать от одиночества.
Не хочется думать, как сильно работа завладела его жизнью. Завтра можно позвонить кому-нибудь из ребят. Трое в его смене — холостые, хотя у Барта, есть девушка. У остальных мужчин и женщин семьи, о которых они любят рассказывать.
Ему нравится быть холостяком. Слишком тяжелое бремя — нести ответственность за счастье другого человека. Стоит ли удивляться, что его отец бросил их? И, не так ли поступил отец Эмбер? Но сам он не смог бы оставить тех, кто зависит от него.
Эдам слегка потряс Эмбер за плечо. Становится жарко.
— Я иду внутрь. По-моему, вам тоже следует спуститься.
— Не пойду. Там Вирджиния, — пробормотала она.
— Я проверю, если хотите.
Эмбер сонно кивнула.
Эдам направился к лифту. Он проверит, свободен ли путь, а потом закажет пиццу.
В коридоре никого не было. Неужели свекровь преследует Эмбер? Возможно, будущей матери следует занять более твердую позицию, чтобы Вирджиния поняла, где ее место. Эдам покачал головой. Эмбер слишком добра, и это вредит ей.
Быстро возвратившись на крышу, он сказал:
— Никого на горизонте.
Эмбер махнула рукой, не сделав попытки встать.
— Вам нужно уйти с солнца.
— Мне нужно поспать, — ворчливо возразила она.
— Внизу поспите, — он поднял ее на ноги, едва не рассмеявшись от кислого взгляда, которым она одарила его.
— Вирджиния будет звонить, чтобы узнать, дома ли я.
— Тогда поспите на моей кровати. Мне она не будет звонить.
— Угу.
Сделав шаг, Эмбер споткнулась. Эдам обхватил ее за талию здоровой рукой и притянул к себе.
— Не падать!
Вскоре он оказался в своей квартире вместе с хорошенькой блондинкой, занявшей его кровать. Эдам сидел в гостиной, удивляясь, что заставило его предложить ей свою постель. Теперь она станет мерещиться ему каждый раз, когда он будет ложиться спать.
Он включил телевизор и нашел старый военный фильм, чтобы убить время, пока его гостья не проснется, и тогда они смогут поесть.
Эмбер проснулась, не понимая, где она. Кровать огромная, совсем не похожая на ее односпальную. Одеяло, на котором она лежит, мягкое, как пух. Она провела рукой по бархатистому покрывалу и вспомнила, что Эдам предложил воспользоваться его комнатой, чтобы звонок Вирджинии не разбудил ее.
Эмбер медленно села. Который час?
Она прошла в ванную и ополоснула лицо холодной водой, чувствуя, что сон освежил ее. Войдя в гостиную, она остановилась, увидев, что Эдам растянулся на диване перед телевизором.
— Простите, что я так долго спала.
— Очевидно, вы нуждались в отдыхе.
Эмбер кивнула.
— Я не всегда хорошо сплю по ночам. Что вы смотрите?
— Фильм почти закончился. — Он выключил телевизор. — Вторая мировая война. Я знаю конец.
Она рассмеялась.
— Как насчет пиццы? Какую, вы хотите?
Эдам сделал заказ и, налив себе содовой, сел на диван рядом с Эмбер.
Она почувствовала неловкость. О чем им разговаривать? Наверно, не следовало принимать его приглашение, но не хочется возвращаться, в пустую квартиру. Стены уже голые, коробки с вещами стоят у двери. В комнате неуютно. Возможно, ей следует переехать, не дожидаясь конца месяца.
Однако, взглянув на Эдама, она решила, что спешить ни к чему.
— Если свекровь изводит вас, нужно положить этому конец, — сказал Эдам, отпив содовой.
— Я бы не сказала, что она изводит меня, — возразила Эмбер. Хотя, если подумать, так оно и есть. — Она очень подавлена. Джимми был ее единственным ребенком, поэтому теперь она зациклилась на мысли о внуке.
Жаль, что она не переживает так, как Вирджиния. Нельзя рассказать о своих чувствах никому, кроме, Бете. Мать и Вирджиния подумают, что только сумасшедшая не может предаваться скорби месяц за месяцем. Но ведь она мало видела Джимми с тех пор, как они поженились. Иногда у нее такое чувство, словно он все еще за границей.
— Ей нужно отвлечься от мыслей о Джимми и ребенке. Если бы я согласилась, она переселила бы меня к себе и полностью завладела бы мною, — сказала Эмбер.
— Скажите ей, чтобы она отвалила.
— Как можно! — ужаснулась Эмбер. — Она моя свекровь.
— Я не очень хорошо знаю все эти тонкости, но мне кажется, что отношения изменяются, как только муж умирает.