Пироговской стала Большая Царицынская улица. Царица этого названия – Евдокия Федоровна, первая жена Петра, в девичестве Лопухина. Переведенная внуком, Петром Вторым, из Шлиссельбурга в Новодевичий, где прожила до смерти и погребена. На царский обиход ее последних лет образовалась Царицынская слобода, давшая имя улице.
Лопухина, конечно, значила Петру Россию старую, не выделанную.
Нет, не сказать, что маска Пирогова скрывает самого Петра. Хотя кого же проще, чем Петра, представить, как представлен Пирогов, работником на троне? Венчанным русским Фаустом, в анатомическом театре, в Кунсткамере или в подвалах князя-кесаря прилюдно препарирующим мертвых. Или еще живых.
Но перед нами новый человек, тот русский Фауст Новых лет России, который вышел из петровской переделки. Который за Петром возвел рассудок на престол. Который вечно проектирует Россию по себе, чтоб полюбить ее.
И вместо яблока державы вечно обретает череп.
Имя ПетрПетровский дворец, Петровское-Разумовское, Высоко-Петровский монастырь
Соборы вечные Софии и Петра.
Мандельштам
ПЕТР МОСКОВСКИЙ
Москва модельная – Два Петровских – Пушкинский замок – Московский Эсквилин – Коронации – Петровское-Князищево – Имя розы – София построила дом – Крестоносцы
ПЕТРОВСКОЕ ТОЖ
Отрицание Филофея – Семчино – Второй двор – Москвопетербург
НА ПЕТРОВКЕ НА АРБАТЕ
Двор на Воздвиженке – Наследник Августа – Рим за Неглинной – Нигдейя – Имя: Нарышкины – Женский двор – «Петергоф»
МОСКВА ДВА
Петропавловская Яуза – Московская софиология – Вид имени («Камо грядеши?») – Точка схода
Неизвестный художник. Санные гонки в Петровском парке. 1830–1840-е
Часть IПетр Московский
Москва модельная
Москва модельная – феномен нескольких усадеб, городских и загородных, одного монастыря, даже больницы со скульптурным монументом. Их отношения между собой подобны отношениям между частями города. А иногда и между городами.
Слово «модель», конечно, слишком низко для описания природы этих уникумов, авторство которых несводимо к перечню имен заказчиков и архитекторов.
Два Петровских
Петровский подъездной дворец все видели, дворец Петровской академии видели многие. Зрительно их не перепутать. Взгляд на карту должен различить Петровский парк и лес Петровской академии. Взгляд обнаружит просеку, хотя и прерванную, от усадьбы Академии через его сужающийся клином лес к Петровским парку и дворцу. Хотя одно из двух Петровских зовется также Разумовским, уточнение способно и запутать.
Кому обязаны своими именами эти два, тоже не сразу ясно: Подъездной дворец построен при Екатерине, Академия – при Александре II, а первой мыслью москвича и русского будет связать оба названия с Петром Великим.
Пушкинский замок
Императорский Петровский подъездной дворец возник на землях сельца Петровского, пустоши Пушкиной. Имя пустоши означало, что в древности землей на правой стороне Тверского тракта владели Пушкины. Только подумать, что Петровский путевой дворец мог называться Пушкинским, когда бы это имя удержалось за сельцом. Ведь и теперь имя «Петровский замок» звучит нам сызмальства рядом с именем Пушкин и заставочными строчками «Москва! Как много в этом звуке…» У Пушкина Петровский замок не застава (до нее еще верста), но аванпост, заставка города. А в наше время застава городского центра, кажется, невидимо отъехала к нему от Белорусского вокзала.
Петровским же сельцо именовалось по принадлежности в Новое время Высоко-Петровскому монастырю. Чтобы понять, которому Петру обязан Путевой дворец своим названием, нужно переместиться в город, на Петровку – улицу с именем того же происхождения.
Московский Эсквилин
Высоко-Петровский монастырь основан в XIV веке в память (либо еще при жизни) святителя Петра, митрополита Киевского, перешедшего при Калите из кафедрального Владимира в Москву. Предание гласит, что монастырь стоит на месте древнего села Высокого. Церковное предание, запечатленное в житийных клеймах на иконах святителя Петра, рассказывает, как над этим местом Ивану Калите привиделась гора под шапкой снега. Снег истаял раньше, чем гора. Видение истолковал Ивану святитель Петр, сравнив себя со снегом, а его с горой, в том смысле, что уйдет из жизни прежде князя.
Высоко-Петровский монастырь.
Фото из Альбомов Найденова. 1880-е
Тысячью годами раньше, августовской ночью 352 года, римскому вельможе Иоанну и святому папе Ливерию одновременно явилась Божия Матерь с повелением поставить церковь там, где утром ляжет снег. Снег выпал на вершине Эсквилинского холма, знаком которого и стала церковь Богоматери в Снегах, больше известная как Санта Мария Маджоре.
Дионисий. Видение снежной вершины Ивану Калите. Клеймо иконы «Митрополит Петр с житием» из Успенского собора. Начало XVI века
По силе аналогии, восточный склон Страстного холма, обособляемый названием Высокое, становится московским Эсквилином, а Высоко-Петровский монастырь – его Снегами.
Мирная смерть Петра митрополита, собственноручно приготовившего в основании Успенского собора место своего упокоения, есть христианская строительная жертва в основание Москвы. Святитель Петр стал ангелом столицы. Петру вверялись москвичи на Куликовом поле. Москва, как бы сказали в старину, есть дом Пречистой Богородицы (по посвящению Успенского собора) и святителя Петра.
Мощи Петра-митрополита упокоились в приделе Поклонения веригам апостола Петра. Апостол Петр – ангел московского святителя. Предполагают, что и Петровский монастырь, до подтверждения канонизации святителя Петра Константинопольским патриархатом, был Петропавловским.
Итак, Петровский подъездной дворец празднует втайне имя Петра митрополита.
Коронации
И въяве, как место коронационных приготовлений императоров, храмоподобный Петровский замок был своеобразным предварением Успенского собора, в котором коронации происходили. Во дворце хранились иконы, подносившиеся государям при венчании на царство.
В дни последней коронации перед дворцом, на противолежащем Ходынском поле, случилась давка – катастрофа, сделавшая имя поля нарицательным. Поистине, Петровский замок – свидетель падшей славы.
Петровское-Князищево
Архитектор Петровского дворца Матвей Казаков одновременно строил дом в демидовском имении Петровское-Князищево, теперь известном как Алабино. Это Петровское также обязано своим названием Петру-митрополиту, храм в его имя сохранился рядом с домом. Но и дом храмоподобен: кубический объем с восемью залами вокруг девятого, подкупольного зала. Таков же принцип плана Петровского дворца.
Петровское-Князищево (Алабино).
Главный дом. Старое фото
В Алабине прочнеет интуиция, что Казаков внутренне связан с именем и темой митрополита Петра. Быть может, тайна Казакова, успеха его гения – в близкостоянии ко гробу святителя Петра, краеугольному камню Третьего Рима.
Имя розы
В годы, когда Третий Рим сознал себя, придворный зодчий итальянец Алевиз по-своему решил тему московского и римского Петра: новый, доныне сохранившийся собор Петра Митрополита Высоко-Петровского монастыря был выстроен по типу ренессансных восьмилепестковых храмов. Алевизовский собор заложен в 1514 году, когда Рафаэль сменил умершего Браманте на постройке римского собора Святого Петра.
Н.Я. Тамонькин.
Высоко-Петровский монастырь. Собор Петра Митрополита.
1947. Храм показан в переделке конца XVII века
София построила дом
Как Высоко-Петровский храм, Петровский подъездной дворец есть Рим в Москве, Первый Рим в Третьем.
Только не через голову Второго.
В Подъездном дворце Второй Рим явлен плоским куполом и обстоящими центральный корпус башнями, то есть во образе константинопольской Софии.
Эта интуиция принадлежит Марии Нащокиной. Интуиция по жанру не гипотеза. Она не знает писем или слов Екатерины, Казакова и Потемкина о выборе прообраза Петровского дворца, однако зрительно и внутренне точна.
Дворец, как продолжает размышлять Нащокина, – буквально дом Софии, по первому имени императрицы Екатерины.
Память побед над турками, дворец подобно некоему храму запечатывает сочленение старой России с Новороссией.
М.Ф. Казаков. Вид строящегося Петровского дворца с парадного двора. 1770-е
Петровский дворец. Фото конца XIX века
Дворец не храм, но ведь и над Айя-Софией нет креста. Зовущий свои башни минаретами, Петровский подъездной дворец иносказует цареградскую Софию как плененную. И если между нею и дворцом много необщего, то ведь московский архитектор мог судить о ней по отражениям, тем более условным, чем древнейшим.
Подъездной дворец указывает путь Империи и цель, награду этого пути – освобожденную Софию.
Крестоносцы
Царь Петр отверг и этот путь, и эту цель, свернув в балтийскую распутицу с целью Четвертого, немыслимого Рима. Вот почему и тени императора Петра нет во дворце на Петербургском тракте.
Зато здесь бродит тень другого императора – Наполеона, пренебрегавшего Четвертым Римом ради Третьего, хотя бы Третий Рим и пренебрег самим Наполеоном.
Впервые император Запада вошел в столицу христианского Востока: в крестоносном взятии Константинополя западный император не участвовал. В Москве Наполеон как будто переписывал течение Четвертого крестового похода. Выбор Наполеоном Петровского дворца парадоксально подтверждает екатерининскую, казаковскую метафору Константинополя на петербургском тракте.
Часть IIПетровское тож
Отрицание Филофея
Суждение XVI века о Третьем Риме открыло через отрицание, через пророческое мощное «не быть» загадочное имя и тему Рима Четвертого (мысль Нины Синицыной). Филофей ничего не придумал, через него говорила себя тайна.
Говорит она себя и в городе. И, видимо, в моделях города: из-за спины Петровского дворца встает Петровское-Разумовское.
Семчино
Это Петровское издревле было за князьями Шуйскими, когда именовалось Семчином, позднее – за наследниками Шуйских князьями Прозоровскими. У них усадьбу приобрел Кирилл Полуэктович Нарышкин, отец царицы Натальи, дед царевича Петра. Церковь Петра и Павла в Семчине могла возникнуть при Петре Семеновиче Прозоровском, а могла и при Нарышкиных. Определенно, что при них, и уже в царствование Петра, церковь сделалась каменной. (В советские годы она будет снесена.)
Вид главного дома в усадьбе Петровское-Разумовское.
Рисунок XIX века. Слева церковь Петра и Павла
Сельскохозяйственная академия и церковь Петра и Павла. Фото 1920-х
По храму и название «Петровское»; а по преданию, названо именем царя. Есть что-то характерное, знакомое в этом мерцании и замещении имен, и в самом посвящении Петру и Павлу. Конечно, Петербург. Город, готовый уступить приставку святости за право полагать своим патроном царя Петра.
Второй двор
Приставка «Разумовское» дана селу по украинской линии. Малороссийский гетман граф Кирилл Григорьевич Разумовский взял усадьбу за женой, в девичестве Нарышкиной.
И это новая причина оказаться на улице Петровке. Ибо своим подъемом при Петре и новым, современным своим видом Высоко-Петровский монастырь обязан именно Нарышкиным. Поблизости располагались дворы этих бояр, ближайший из которых, смежный, был даже передан монастырю, чертеж и площадь которого удвоились. Боярский дом стал частью новых братских келий.
Братский (Нарышкинский) корпус и задние ворота с церковью Пахомия Великого (Петра и Павла) Высоко-Петровского монастыря.
Вид со двора. Фото 1980-х
План Высоко-Петровского монастыря.
В центре парадного двора – собор Петра Митрополита.
В правом нижнем углу – Братский (Нарышкинский) корпус и задние ворота с церковью Пахомия Великого (Петра и Павла)
В монастыре нарышкинский фамильный стиль архитектуры сделался царским. Древний собор монастыря розово-лепестковым планом задал планировочную схему многим храмам этого фамильного барокко. Сам же был только обновлен в память победы царя Петра над Софьей: растесали окна, украсив их рисованными по стенам наличниками.
Храм остался посвящен Петру Митрополиту, то есть сохранил свою московскость. Но таинственным, неисследимым образом в монастыре присутствовала память апостолов Петра и Павла, восходящая к первоначальному его названию. Неисследимо и таинственно – поскольку семь столетий нет известий о престоле в честь апостолов. Однако монастырь иной раз прямо называли Петропавловским.
Не эта ли двоящесть имени запечатлелась удвоением на плане – приобщением к монастырю соседнего двора Нарышкиных, вручивших свою фамильную надежду апостолу Петру. Контур монастыря двоится, словно отдается эхом имя Петр. У нового двора многозначительно пустует центр, на старом занятый собором Петра Митрополита. На пустоту, как на невидимую церковь, наставлены отдельные ворота с улицы, сквозь первый ярус братского (нарышкинского) корпуса.
На новый двор ведут еще хозяйственные, задние ворота, доставшиеся от Нарышкиных, а им самим – от неизвестного владельца XVI века. Белокаменный объем с проездом и палатками по сторонам мог быть первоначально основанием жилых хором. В монастыре его венчает церковь XVIII века. Посвященная Пахомию Великому, она была упразднена после пожара 1812 года, а при возобновлении сто лет спустя (1914) освящена во имя… Петра и Павла. Так накануне революции история монастыря замкнула первый круг.
Москвопетербург
Петровский подъездной дворец и Семчино-Петровское относятся друг к другу как Петровский монастырь и двор Нарышкиных на улице Петровке. Или, что то же самое, – как старый двор монастыря отнесся к новому.
Но посвящение Петру Митрополиту, сохраненное в монастыре, таинственно присутствующее в Петровском подъездном дворце, сменяется в Петровском-Разумовском посвящением апостолу Петру (Петру и Павлу), по-петербургски перешедшим в культ Петра Великого.
Петровский подъездной дворец и Разумовское значат Москву и Петербург. Взятые вместе – Москвопетербург (термин Дмитрия Лихачева). Раздвоенность столицы моделирует и Высоко-Петровский монастырь. Его вторая территория опрична в точном смысле слова, дополнительна. Так Петербург опричен, дополнителен Москве. Так Разумовское опрично Подъездному царскому дворцу.
Притом усадьба появилась раньше, чем дворец. Как будто знак Москвы был отражен от знака Петербурга. В моделях это представляется возможным. Просто (если, конечно, это просто) модель младшего города построена прежде модели старшего.
В монастыре порядок построения прямой, хронологический, поскольку современен удвоению столицы.