ворачивает меня на спину, и я замечаю, как от жаркого солнца в его волосах появляется отблеск металла. Мой взгляд перемещается дальше: вот знакомые лиловые цветочки с желтыми языками. Паслен. Совсем как у мельницы дома.
Словно Гейб нарочно посадил их тут, чтобы напомнить мне: все не заканчивается Миннесотой. Мне придется вернуться домой.
Тупой Гейб. Тупой паслен. Я закрываю глаза и больше не чувствую ничего, кроме прикосновений Клинта.
КлинтТактика игры
– Треті — Я стучу в дверь обеденного зала. – Тебе ведь сегодня «Пескарь» не нужен, да?
«Пескарь» – это лодка, которую мы с Грегом и Тоддом купили в складчину пару лет назад.
Грег, положив бургер на тарелку, вытирает рот тыльной стороной ладони.
– А что?
– Ночная рыбалка.
– А почему бы тебе не взять один из катеров Эрла? – вступает в разговор Кензи. Я поворачиваюсь: она стоит в дверях магазина сувениров и смотрит на меня со скептицизмом во взгляде.
Грег перестает жевать и присоединяется к игре в гляделки.
– Потому что у меня… такая… маленькая группа, что катер брать просто глупо, – объясняю я. Однако голос у меня дрожит и чуть не срывается на писк. Врать я никогда не умел.
Грег пожимает плечами: ему все равно, правду я сказал или нет.
– Я не против, – отвечает он. – «Пескарь» стоит на пристани, первый от главного здания.
Он пихает остатки бургера в рот.
– Что-то тебя в последнее время не видно в «Заводи», – сообщает мне Кензи, входя в обеденный зал. Дверь в сувенирный магазин со вздохом закрывается.
Грег снова перестает жевать и искоса смотрит на меня.
– Ну и что? – говорю я. – Грег вот тоже поедает какой-то вшивый бургер, а ведь мог бы и у моей мамы поесть.
– Брэндон тащит меня на сцену сразу, как только я вхожу в дверь, – с набитым ртом жалуется Грег. – Если не поем сейчас, то весь вечер буду голодным.
– Все спрашивают, почему ты не появляешься, – настаивает Кензи. – Ну, в «Заводи».
– Денно и нощно слежу за тем, чтобы клиенты были счастливы, – тупо отвечаю я.
Чтобы доказать свои благие намерения, я скрываюсь в дверях склада и возвращаюсь с парой удочек. Демонстрирую их зрителям, перебрасывая из руки в руку, и бегу наружу. Пробегаю мимо «Пескаря»; закатное солнце окрашивает озеро в оранжевый. Я направляюсь в коттедж номер четыре. Я и правда собираюсь отвезти Челси на озеро, но рыбалка в планы не входит. В мыслях у меня скорее прекрасная женщина под лунным светом и долгие поцелуи, которых никто не увидит.
Я только собираюсь постучать, но Челси уже распахивает дверь. Ее улыбка становится натянутой: коттедж заполняет вопль Брэндона.
– Ночная рыбалка?!
– Подожди минутку, – просит меня Челси, когда я захожу внутрь. Она пихает Брэндона в коридор, с глаз долой.
Они что-то злобно шипят друг другу. Я переминаюсь с ноги на ногу в прихожей. Жаль, что телевизор выключен; так бы я не слышал их ссоры.
У меня взмокают подмышки, когда я слышу, как Брэндон насмехается над оправданиями Челси. А вдруг родители тоже дома и все слышат? Ночная рыбалка. Теперь мне и самому кажется, что это очень глупая идея.
– Надеюсь, вы тоже повеселитесь сегодня, – наконец выкрикивает она звенящим голосом. Она тоже плохо умеет лгать. Может, даже хуже, чем я. Она выходит ко мне; на ней джинсовые шорты, открывающие ее привлекательные ноги. Даже отсюда я чувствую ее запах и вспоминаю, каково держать в своих грубых руках ее нежное, мягкое тело.
– Забыла свои снасти, а, сестренка? – ядовито подмечает Брэндон, пронося гитару в гостиную.
– Спасибо, Брэндон, я об этом позаботился. – Моя ложь звучит просто жалко. – Довезти тебя до «Заводи»?
Я предлагаю это в надежде усыпить его подозрения, хотя само предложение абсолютно абсурдно. Если мы с Челси и правда собираемся рыбачить, то везти его до самого Бодетта и обратно нам будет очень неудобно.
– Забей, – бормочет Брэндон. – Меня отвезут.
– Если что, Грег сейчас в главном здании… – тупо объявляю я.
– Я в курсе, – сообщает мне Брэндон. – А ты думал, кто меня повезет?
– Ты это… передай привет Тодду, – делаю я еще одну попытку. Но Брэндон только головой трясет.
– Слушайте, ребята, я все понял. Обо всем.
– Хватит, – одергивает его Челси. Его шаги стучат по гостиной.
– Вы точно не хотите с нами? – спрашивает из другой комнаты ее мама.
– Все едут в «Заводь» слушать Брэндона, – сообщает мне Челси. Появляется ее отец, и она вся как-то сжимается.
Мне очень неловко находиться здесь, когда между ними такое напряжение. И мне хочется как-то все уладить. Я выпаливаю:
– Челси уже целую вечность просит, чтобы я взял ее порыбачить ночью, – и показываю удочки.
– Ночная рыбалка… – задумчиво говорит ее отец, глядя на меня с выражением «что между вами происходит?».
Отличная мысль, Клинт, поздравляю я себя. Вот уж уладил вопрос так уладил.
ЧелсиКонтактный вид спорта
Это просто фарс. И, возможно, папа это понимает. Может, он думает то же, что и Брэндон. Может, теперь он обо мне еще худшего мнения, чем до каникул. А это вообще возможно?
Я переминаюсь с ноги на ногу. Мои нервы на пределе. Когда уже они все уйдут? А может, они ждут, пока я сама уйду? Кстати… насколько серьезно мы с Клинтом решили притворяться сегодня? Нам правда придется грести в лодке на середину озера? Разве мы не собирались просто побыть наедине? У меня в мыслях всплывают миллионы вариантов того, что мы с ним сможем сделать, оказавшись вдвоем посреди вод озера…
Клинт широко улыбается мне, и улыбка разрывает напряжение в комнате, как вилка разрывает плотную текстуру бисквита.
– Эй, Челс. Можно мне чего-нибудь попить перед дорогой? Я сегодня уже на две рыбалки с туристами ходил, и солнце жарило как бешеное…
– Конечно. – Я ужасно рада, что могу что-то сделать. – Чай со льдом подойдет?
– Да, особенно если льда будет больше, чем чая.
Мы с Клинтом идем на кухню; мама в последний раз желает нам хорошего вечера, и три пары ног с топотом спускаются с крыльца.
Я наливаю ему маминого травяного чая (кубики льда оплывают по краям) и думаю о том, как злобно посмотрел на меня только что папа.
– Он хочет говорить с тобой, Челс. Он просто не знает, как.
– Не моя проблема, – огрызаюсь я, возвращая кувшин на столешницу. – То, что случилось на площадке, случилось со мной. Это был мой несчастный случай. Не его. Это мне надо учиться жить с этим, а не ему. И если уж мы об этом… он не знает, как разговаривать со мной? Я тот же самый человек, каким была…
– Нет, не тот же самый, – говорит Клинт, подходя ко мне сзади. Кто тут что-то сказал о жарком солнце? Клинт сейчас напоминает обогреватель.
– Спасибо, – бормочу я. – Это успокаивает.
– Ты не стала хуже, Челс. Но ты – не та, кого он знал. Так не бывает. С тобой случилось нечто такое, что в корне поменяло твою жизнь. Может, вам нужно будет заново познакомиться.
– Если бы он ценил меня не только за спортивные достижения, то не пришлось бы.
– Я не думаю, что Брэндона он любит меньше, потому что Брэндон не играет в баскетбол.
– Брэндон играет на гитаре.
– Это не соревнование, Челс. Это разговор. Помнишь, как это бывает? – Он кладет руку мне на предплечье, и я не чувствую прикосновение его кожи – только раскаленные солнечные лучи. – Тебе необязательно побеждать в разговорах. Хотя мне нравится твой боевой настрой.
Я поворачиваюсь и кладу руку ему на грудь. От него исходит такой жар летнего дня, что прикоснуться к нему – все равно что зайти в озеро, раскрыть ладонь и поймать ослепительный солнечный зайчик, какие пляшут в полдень на воде.
– Да уж, днем явно было жарко, – замечаю я.
Я поднимаю на него взгляд, и теперь мы стоим так близко, что наши ресницы почти соприкасаются.
Он целует меня. Нежно. Таким поцелуем, который ничего не требует в ответ. И именно поэтому я чувствую себя сейчас такой свободной. Поклясться готова: за эти последние дни с Клинтом мой страх превратился в ржавые кандалы с расшатавшимся замком. Того и гляди развалится. Чем дольше длится наш поцелуй, тем больше ослабевают оковы страха, пока наконец совсем не спадают. Я хочу вся отдаться в этом поцелуе. Отдаться Клинту.
– Ты весь горишь, – говорю я, когда наши губы наконец расстаются.
– Все хорошо.
Он пробегает рукой мне по спине, и через футболку меня обдает волной жара.
– Как насчет охладиться сначала? – спрашиваю я.
– В смысле пойти поплавать?
– В смысле сходить в душ.
Клинт кивает.
– Хорошо. Я не против окатиться из шланга. Только покажи, где…
Я веду его по коридору в ванную, единственную на всех членов семьи. Надеюсь, что там не совсем уж бардак.
Я щелкаю выключателем. Брэндон не убрал гель для волос и крем от прыщей, но, по крайней мере, мама повесила полотенца на место.
Я закрываю дверь, показывая Клинту, что не собираюсь никуда уходить.
– Челс, – качает он головой.
Я снова его целую. Так же, как он сам целовал меня только что, не претендуя ни на что, кроме одной секунды его времени. Этим поцелуем я говорю ему, что мне больше ничего не нужно и что я уверена, что мне нужно именно это. Единственное, что осталось чистым, неиспорченным, совершенным, – это ощущение от его близости.
Клинт снимает красную бейсболку и кидает на пол. Я тяну ему футболку через голову, а Клинт обнимает меня и расстегивает мне лифчик. Смотрит на меня, словно спрашивая, можно ли продолжать.
Где-то глубоко внутри меня та Челси, которой я стала после несчастного случая, складывает руки на груди и постукивает ногой по полу. Она повторяет одно и то же слово, сердито хмурясь. Я читаю по губам и догадываюсь, что она кричит: Гейб, Гейб, Гейб!
Но я выключаю звук: ее губы двигаются, но я ничего не слышу. Я поворачиваюсь к ней спиной. Мне так легко про нее забыть, повернуться к Клинту и тому огненному чувству, которое он во мне пробуждает.