Богданов, довольно бесцеремонно двинул ногой по доске в окошке, и в комнату хлынули свет и свежий воздух, озаряя помещение и позволив нормально дышать.
Вид хозяина дома чуть успокоил. Бомжей Игорь успел на практике насмотреться, и, по большей части, существа они были безобидные, стремящиеся привлекать как можно меньше внимания и держаться подальше от властей. Перед ними, на охапке тряпья, брошенной на старую металлическую кровать, сидел как раз типичный представитель бомжовского племени. Одет он был в джинсы, засаленные настолько, что могли служить недельным пропитанием стае мышей, тельняшку и жилет со множеством карманов. На ногах чудом держались разношенные ботинки, а на кровати лежало добротное, хоть и грязное пальто.
— Ты чего пришел, начальник? — улыбнулся бомж, обнажив остатки гнилых зубов. — Я сижу тихо, как и договорились.
— А эти, наверху?
— Все добровольно, — гордо возвестил бомж. — Я их на помойке подобрал, совсем люди отчаялись, отбросы жрали. Боятся меня до колик, но благодарны за кормежку и руководство.
— Ну-ну. Не шалишь больше?
— Охота была с тобой связываться, — поморщился бомж, и встал, чем вызвал еще одну волну зловония, отчего Игорь, против воли, отшатнулся, испытывая сильнейшую брезгливость и желание бежать на воздух.
Бомж начал внимательно к нему присматриваться, и Богданов сделал шаг в сторону, оттолкнув Игоря. Тот отпрянул, споткнулся, и оцарапал палец о торчащий гвоздь.
— Ты чего дергаешься, начальник? — деланно удивился бомж. — Я ж так просто встал, в мыслях не держал плохого.
Он прошествовал в угол, извлек из-под ящика бутылку водки и широким жестом предложил Богданову.
— Будешь?
— В завязке, — Богданов привычно втянул носом воздух, кашлянул и задал следующий вопрос. — Знак такой видел?
Он протянул вырванный из блокнота листок, с нарисованной «свечкой».
В душе бомжа явно шла борьба. Ему одинаково сильно не хотелось как связываться с Богдановым, так и помогать ему. Прикинув возможные неприятности, он решился.
— Вот, смотри.
Пнув ногой валявшуюся на полу доску, под которой показался знак, бомж зло процедил сквозь зубы.
— Кабы знал, кто намалевал — убил бы. Надо ж было так оборзеть, в дом ввалиться, да еще и нагадить.
По поводу «нагадить» он сказал напрасно. Вряд ли было хоть что-то, способное испортить это помещение, разве что сдохшая пару недель назад лошадь.
— Ясно, — кивнул Богданов.
Он, присев на корточки, поскреб перочинным ножом знак, аккуратно собрал опилки в пакетик, провел ногтем по застежке и выпрямился.
— Пойдем мы, пожалуй.
— Иди, начальник, иди, — ощерился гнилыми зубами бомж.
— Гостей своих приструни, — велел, не оборачиваясь, Богданов.
Игорь обернулся, но дергаться, согласно распоряжению, не стал. Тем более, что четверых оборванцев, тощих и жалких, его начальник мог раскидать как щенят, решил про себя Игорь. Правда, все были вооружены солидными палками, а у одного, в придачу, имелся нож, но Игорь предпочел не задумываться над этим обстоятельством.
— Извини, начальник, — развел руками бомж. — Если они что с тобой сделают, то я, типа, не при чем. Никто ничего не докажет. Я даже в ментовку и скорую сам звякну.
Богданов молча достал из наплечной кобуры пистолет, снял с предохранителя и демонстративно передернул затвор. После его действий путь очистился секунды за две, и Игорь, которого Богданов вперед себя вытолкал на воздух, пытался отдышаться. Он был уверен, что теперь запах останется с ним навечно, а форму придется выкинуть, ее теперь точно не отстираешь, но Богданов, не давая ему опомниться, потащил к машине, и только отъехав на пару километров и притормозив у обочины, откинулся на спинку сиденья и облегченно выдохнул.
— Понял, кто этот гад? — прикрыв глаза, спросил он у Игоря.
— Нет. Вообще не пойму, чего ты из-за него так дергаешься? — спросил Игорь, обнюхивая рукав, пытаясь определить интенсивность запаха.
— Э, брат… — начал было Богданов.
— Это старая история? — тут же встрепенулся Игорь, вспомнив, что уже слышал от начальства эту присказку.
— Какая… Тьфу на тебя, — опомнился Богданов и продолжил другим тоном. — Слушай сюда, боец, эта тварь, — он ткнул пальцем в сторону заброшенного барака, — собирает стаи себе подобных и составляет что-то вроде единого организма.
— Саш, — осторожно позвал Игорь, — ты, часом, не переутомился?
— Тьфу два раза, — грустно усмехнулся Богданов. — Зря так смотришь, я серьезно. Он, типа, голова, а остальные подчиняются.
— То есть, они для него руки-ноги?
— Соображаешь. Но не только руки-ноги, еще и печень, легкие и прочие внутренние органы. Уж не знаю как, но он свое здоровишко за их счет поправляет.
— Да ладно.
— Ну. На всех влиять не может, под его «обаяние» попадают только алкаши, нарики, психи, ну и прочие с ними.
— Тогда почему ты его не арестуешь?
— На каком, интересно, основании? К тому же ведет он себя тихо, в криминал больше не лезет, а этих вот, с помойки, он, считай, от голодной смерти спасает.
— Ты сказал «больше не лезет», — уличил бдительный юноша.
— Въедливый ты, — уважительно посмотрел Богданов и признался. — Была у него раньше привычка разными ручками вещички отбирать, да я его на пятнадцать суток закатал. В одиночку. Так он без своих допорганов едва кони не двинул, это как нормальному человеку вдруг парализованным и слепоглухонемым остаться. Теперь вот, то на поденную работу своих отправляет, то ценности на помойке искать заставит. Кстати, когда помрет, думаю, под этим домом найдут нехилый такой клад.
— И что с ним делать? — растерялся Игорь.
— Присматривать, пока в УК РФ не появится статья за использование чужого разума, — хмыкнул Богданов и посерьезнел. — Кстати, ты ранку обработал?
— Да там царапина.
— И капля твоей крови в жилище сущности. Опрометчиво, юноша, опрометчиво.
Он пошарил под сиденьем, извлек плоскую бутылку дешевого коньяка, складной стаканчик и фляжку. Налив грамм пятьдесят, плеснул туда из фляги и протянул Игорю.
— Я не пью, — виновато отказался тот.
— Пей, сказал, — велел Богданов, и Игорь послушно проглотил жидкость как лекарство, закашлялся и быстро отыскал в бардачке кусок шоколадки.
— Ты чего туда намешал? — с набитым ртом спросил он.
— В коньяк? Святую воду, — равнодушно ответил Богданов. — Универсальная смесь. Это чтоб ты, разок злоупотребив, не поперся повидаться с новым «начальником» на помойке. Ладно, поехали.
— Теперь заедем еще по одному адресочку и в отдел, — заявил Богданов, правя к центру города, шмыгнул носом и пояснил. — Просто проверим, как там дела. Волнуюсь.
Миновав площадь Согласия, бывшую площадь 25-го Октября, они свернули на проспект Ленина и остановились у высотного дома сталинской постройки. Дом этот в народе значился под именем Дом Ученых и не так давно являлся пристанищем местной научной элиты и старшего офицерского состава МВД. Сочетание довольно необычное, и в шестидесятые годы ходила шутка, что одна половина дома консультируют вторую, а вторая за первыми приглядывает.
С трудом припарковав «девятку» среди напыжившихся иномарок, Богданов повел Игоря к подъезду.
— Нам точно сюда? — осторожно уточнил Игорь, чей мозг наотрез отказывался воспринимать мысль о поиске сущностей среди жильцов такого дома.
— Я пока не в маразме, — заверил Богданов.
За дубовыми застекленными дверями скрывался отделанный мрамором вестибюль и охранник, не чета привычным старушкам с вязанием. Минуты две пришлось потратить на ответы охраннику к кому они идут, и еще минут пять тот изучал удостоверения, звонил в отдел с проверкой, имеются ли там подобные сотрудники, а когда Богданов уже готов был взорваться и арестовать рьяного стража за препятствие правосудию, тот козырнул, лихо приложив пальцы к форменной фуражке и проводил «господ офицеров» к лифту.
— Холуй, — постановил Богданов, едва лифт тронулся. — Первую неделю работает вот и выслуживается.
— Тихо, услышит, — предупредил Игорь.
— Плевать. Да, Игорек, ты того… — он окончательно сформулировал мысль и закончил, — опозорить меня не вздумай. Понял?
— Нет, — честно признался Игорь.
— Ну, веди себя прилично.
Богданов критически осмотрел Игоря и велел поправить воротник.
Насколько понял Игорь, ему следовало расслабиться, вести себя прилично и молиться, если опозорит начальство. Инструкции были так себе.
Лифт, звякнув, остановился на седьмом этаже, и, пройдя по ковровой дорожке, Богданов указал Игорю на искомую дверь.
— Ого!
На двери красовалась бронзовая табличка, Игорь такие в кино видел, и табличка эта вещала, что проживает здесь профессор медицины Розенталь Ярослав Викторович.
— Поздороваться не забудь, — напомнил Богданов, пригладил волосы и нажал кнопку звонка.
Не прошло и минуты, как дверь гостеприимно распахнулась, и они попали в квартиру.
— Здравствуйте, Саша. До чего же вовремя, вы не представляете, — приветствовал их хозяин, тряся руку Богданова.
— Здравствуйте, Ярослав Викторович, — вежливо кивнул Богданов. — Вот, познакомьтесь, мой коллега, Игорь Князев.
— Очень рад, — искренне проговорил Ярослав Викторович, пожимая руку Игорю. — Да вы проходите, проходите.
Квартира действительно оказалась шикарной, как и говорилось в городских легендах. По коридору их провели в гостиную, обставленную старинной мебелью из карельской березы, и Ярослав Викторович крикнул куда-то вглубь квартиры:
— Ирочка, будь добра, принеси нам кофе! Анне Степановне, к сожалению, нездоровится, но, если я не угощу вас кофе, она непременно расстроится — сообщил он.
— Навестить ее?
— Сегодня не стоит, жена приняла успокоительное, но я передам, что вы заходили и спрашивали о здоровье, Анне Степановне будет приятно.
Усадив гостей на диван, Ярослав Викторович сел в кресло напротив, и теперь их разделял кофейный столик со стеклянной крышкой.
— Саша, — издалека начал Ярослав Викторович, сцепив пальцы на колене, — я хотел вас спросить.