— То есть? — не понял Игорь.
— То есть, наш потеряшка уже не потеряшка, а подозреваемый, — охотно пояснила Даня. — Теперь мы его разыскиваем в связи с возможным совершением преступления. Саш, а чья это кровь?
— По базам не проходит, мужская, вторая группа, резус положительный.
— Это сужает круг поисков.
— А сестра Васнецова что-нибудь новенькое рассказала? — вспомнил Игорь.
— Задерживается она. Все, хватит мне глаза мозолить, идите, поработайте. Игорь, быстро напечатай свои похождения, потом книгу издадим, — желчно велел Богданов. — Даня, изучай этот чертов знак, или что он там, и просмотри последние страницы конспекта, может еще записи какие есть. Да, и найди, что означают символы, из которых предположительно состоит эта «свечка».
В кабинете закипела работа. Игорь стучал по клавишам, печатая отчет, Даня штудировала Интернет, а Богданов пялился в монитор с таким злым лицом, что даже думать не хотелось, чем он занят. За час до конца рабочего дня телефон опять зазвонил, и дежурный доложил о приходе госпожи Васнецовой.
— Пойду встречу, — буркнул Богданов, вставая. — Заблудится еще.
Он вышел из кабинета, хлопнув дверью.
— Чего Богдан злой такой? — спросил Игорь.
— Таблетки не выпил, — с сожалением ответила Даня и пояснила, во избежание недоразумений. — У него, после контузии, в пасмурную погоду голова болеть начинает. Не зли его, нам всего час продержаться, и по домам.
— А как Богдана ранили? — спросил заинтригованный Игорь.
— Из рогатки, — хмыкнула Даня. — Сам как думаешь?
— Да я…
— Потом расскажу, когда подрастешь. Все, тихо.
Елена Васильевна оказалась милой ухоженной женщиной. Не то чтобы Игорь ожидал от дочери священника косынку на голове и длинное платье со «студенческим» воротом, но вполне современная женщина в отглаженных брюках и модной блузке оказалась новостью. Выглядела она не старше тридцати пяти, и даже большие очки ее не портили.
— Добрый день, — вежливо поздоровалась Елена Васильевна.
— Проходите, пожалуйста, — пригласил Богданов и предупредительно пододвинул стул. — Извините, что пришлось побеспокоить, но нам необходимо уточнить кое-какие детали.
Игорь мысленно усмехнулся — Богданов вошел в образ киношного милиционера, и от его злости даже следа не осталось. Долго рассуждать о метаморфозах у него не получилось — пришлось вести протокол.
Стандартные вопросы о фамилии имени отчестве, месте жительства и так далее навевали скуку. Вопросы о трудном детстве оказались еще скучнее. Дальше Богданов начал выяснять, с кем из родственников общался Петр Васильевич, получил прежний ответ — ни с кем, обзавелся всеми адресами и телефонами членов семьи, получил предупреждение о том, что наговорит отец в ответ на расспросы о блудном сыне, и Игорь едва не заснул.
— Елена Васильевна, а какая машина у вашего брата? — невзначай осведомился Богданов.
— У Пети нет машины, он даже водить не умеет, считает, что это баловство и от машин только вред, — тяжело вздохнула Елена Васильевна.
— Без машины до Егорыча не доберешься, — быстро проговорил Игорь, подняв голову от протокола и, опомнившись, покраснел.
— Не обращайте внимания, — улыбнулся Богданов посетительнице. — Постарайтесь вспомнить, может, ваш брат называл какие-нибудь имена, адреса, упоминал недовольных клиентов.
— О своих клиентах Петя не распространялся, — отозвалась Елена Васильевна, — а друзей у него не было.
— У вашего отца есть дача или еще какое-нибудь дополнительное жилье?
— Есть дача, но там сейчас живет мама с внуками, пока садик на ремонте, и Петя там не появлялся.
Тут Елена Васильевна впервые дала волю чувствам, и начала рыться в сумочке, в поисках носового платка.
— Значит, ваша мама знает, что вы поддерживаете отношения с братом? — сразу спросил Богданов, вынул из кармана платок, собираясь предложить собеседнице, но, оценив его чистоту, незаметно убрал на место.
— Знает, конечно, они даже изредка встречаются. Мама тоже не одобряет занятия Пети, но что она может поделать?
— Скажите, — сочувственно продолжил Богданов, — а у вашего брата не было тайных убежишь?
Елена Васильевна удивленно подняла голову, а Игорь насторожился, прикидывая, не спятил ли Богданов от головной боли.
— Что вы имеете ввиду? — уточнила женщина.
— Ну, у меня в детстве был шалаш, — скромно признался Богданов. — Сам сделал. Сбегал туда, если обижал кто. Вас в семье шестеро детей, наверняка без ссор не обходилось, так куда Петр сбегал?
— Мы очень дружно жили, — возразила Елена Васильевна. — Папа нас в строгости воспитывал, всегда внушал, что любовь к Богу и людям начинается с семьи.
— Похвально, — быстро признал Богданов. — Но ведь бывает так, что обижают чужие, а своим об этом знать не надо.
— А ведь вы правы, — припоминая, протянула Елена Васильевна, теребя платок, — В детстве нас дразнили в школе из-за того, что мы были многодетной семьей, вдобавок дети священника, и Петя очень болезненно реагировал на слова. Драться папа запрещал категорически, и когда Петя применял силу, строго его наказывал. Тогда Петя сбегал на пару часов в рыбацкую времянку.
— И где эта времянка? — осторожно, боясь спугнуть, спросил Богданов.
— Там, — неопределенно указала в пространство Елена Васильевна, — на Меже, возле плотины, в Разбойничьем лесу. Если от перекрестка направо вдоль по дороги, то метров через триста тропочка виднелась, по ней и ходили. Петя меня два раза туда водил. Первый раз, когда меня девочки из параллельного класса побили, а второй, когда влюбилась несчастливо.
Елена Васильевна вновь промокнула глаза и продолжила:
— Помню, времянка старая была, вся покосилась, так Петя и крышу сам залатал, и стены чуть подправил. Он даже столик там соорудил с топчаном и матрас принес. Родителям рассказывал, что в поход с классом идет, а сам прятался. А почему вы спрашиваете? — вдруг насторожилась она. — Ведь Петя пропал, а не сбежал.
— Мы должны проверить все версии, — уклончиво отозвался Богданов. — Мало ли, вдруг у человека обстоятельства какие, вот и решил спрятаться.
— Какие еще обстоятельства? — Елена Васильевна воинственно выпрямилась, крепко вцепившись в сумочку, для большей уверенности. — Петя мне обо всем рассказывает, у него не было неприятностей.
— Может, у него любовь несчастная приключилась, — ляпнул Богданов первое, что пришло в голову, — или по работе проблемы.
— Петя не интересовался женщинами, — отрезала Елена Васильевна. — И не думайте, что он был из этих, голубых, — последнее слово она выплюнула приглушенным шепотом, словно матом выругалась. — Петя занимался своими исследованиями, и у него не оставалось времени на любовные похождения.
Тут Игорь сочувственно вздохнул, а Даня недоверчиво фыркнула.
— Я понял, понял, — торопливо заверил Богданов. — Значит, в детстве Петр прятался в лесу у плотины.
— Да, — смягчилась Елена Васильевна. Она даже соизволила податься вперед, и накрыла ладонью руку Богданова, проникновенно глядя ему в глаза. — Вы ведь найдете Петю? Найдете?
— Приложу все усилия, — искренне, в свете последних новостей, заверил Богданов, накрыв ладонь женщины своей.
Опомнившись, Елена Васильевна смущенно кашлянула, и Богданов торопливо отпрянул.
— У меня вопросов больше нет, — проговорил он. — У следственной группы есть вопросы?
От неожиданности «следственная группа» дернулась, и не смогла навскидку придумать ничего умного. Даня вообще слушала вполуха, увлеченно изучая магические знаки, а Игорь встрепенулся лишь через пару секунд.
— Простите! — его полный энтузиазма голос, застал врасплох, и Елена Васильевна едва сумочку не уронила. — Ваши дети с Петром Васильевичем общаются?
— Извините, я не поняла.
— Ваши дети с дядей общаются?
— У меня нет детей, — отчеканила Елена Васильевна и повернулась к Богданову. — У вас есть еще вопросы?
Вопросов не было. На том свидание закончилось, и Елена Васильевна, подписав протокол и получив пропуск, удалилась.
— Это что было? — осведомился Богданов, едва посетительница ушла.
— Что такого? — удивился Игорь. — Просто поинтересовался.
— Лишь бы что спросить?
— Саш, — примирительно начала Даня, — детей часто водят по местам своего детства, и Васнецов вполне мог водить племянников.
Выслушав эту тираду, Богданов чуть не взвыл.
— Вы издеваетесь? Я серьезно спрашиваю. Дубль два, — он повысил голос, так как все молчали, — вы издеваетесь? Эта тетка, — он указал вслед посетительнице, — дважды лежала в неврологической кинике из-за невозможности зачать, после осложнений перенесенных в раннем детстве, а ты, — палец теперь указывал на Игоря, — ее о детях спрашиваешь! Кроме меня кто-нибудь материалы дела читал? Вы серьезно считаете такими вопросами расположить свидетеля к даче показаний?
Вжавшись в спинку стула, Игорь неотрывно наблюдал за Богдановым, все сильнее мечтая о переводе.
— Значит так, завтра с утра двигаем на плотину и ищем эту чертову времянку.
Богданов выпил воды прямо из чайника, и с тяжким вздохом потер затылок.
— Антону позвони, — робко напомнила Даня.
— Сама звони, — устало огрызнулся Богданов.
Следуя приказу, Даня прошествовала к телефону и набрала номер.
— Алло, Роман Андреевич, это Вострякова. Мне там Антон обещал сделать анализ. Ну да, я помню. Нет, он в порядке, просто таблетки не выпил. Мне не нужен отчет, Роман Андреевич, только результат огласите, и мы отстанем.
Выслушав ответ, она вернула трубку на место и присела на край стола.
— Ну? — подбодрил Богданов.
— Все четыре образца, у Бомжа, Коврова, Ванечки и Аркаши нарисованы кровью. Третья положительная, как у нашего Васнецова, — вздохнула Даня. — И у всех, кроме Бомжа, имеется еще одна, мужская, первая отрицательная.
Господин Васнецов стремительно набирал очки в качестве подозреваемого, вдобавок у него нарисовывался сообщник.
— Вот черт, — зло ругнулся Богданов, — тела нет, дело есть, бывает же такое. Васнецов, зараза, бегает по городу и рисует эти чертовы свечки, а нам остается только ждать, пока кто-нибудь из сущностей кони двинет. Данька!