— Почему вы не сообщили о готовящемся преступлении? — строго спросил Игорь.
— Каком, простите, преступлении? — удивился Захаров. — В письме ясно сказано, что это эксперимент, и участие в нем добровольное. Что до господина Васнецова, то он так же заявлен как участник. Просто не в курсе, в какой именно момент произойдет тот самый эксперимент.
— Все рано, — уперся Игорь. — Это могло показаться подозрительным.
— Мне показалось подозрительным, — сдержанно отозвался Захаров, — когда два года назад сюда явился Александр Сергеевич, и попросил меня не употреблять больше свои способности в противозаконных целях. Каюсь, на тот момент я несколько раз ими злоупотреблял, будучи уверенным, что никто не поймает и ничего не докажет.
— Что ж вы натворили? — спросил Игорь, подавшись вперед.
— Заработал стартовый капитал для антикварного бизнеса, — усмехнулся Захаров. — Александр Сергеевич точно описал мои способности, очень доходчиво, с прекрасной мотивацией, уговорил вернуть деньги по двум эпизодам, поблагодарил за сознательность и попросил впредь вести себя соответственно закону. Вы же знаете, спорить с вашим начальником несколько опрометчиво. М-да. Я потерял тогда около двухсот тысяч.
— Рублей?
— Если бы.
Богданову явно надоело молчать, да и терпение Захарова стремительно близилось к концу.
— Последний вопрос, — сказал Богданов. — Вы, помимо случая у Васнецова, кровь не теряли последнее время? Ну там укололись, собака напала, кошка поцарапала.
— А ведь было, — припомнил Захаров. — Было, Александр Сергеевич! На Развале, да вы знаете, место возле моста, где филателист собираются, я порезался об острый край кляссера. Считаете, это важно?
— Нет, — равнодушно ответил Богданов. — Просто спросил, не видел ли кто специфику вашей крови.
— О нет, — засмеялся Захаров. — Вытекла всего капля, да и та сразу растеклась по кромке.
— Лицо продавца запомнили? — с несбыточной надеждой спросил Богданов. — Только не надо рассказывать про бороду, кепку, очки, и то, что вы порезались, когда он дернул на себя кляссер.
— Александр Сергеевич, — протянул Захаров, разведя руками, — вы там были лично? Хотя, по чести, ни бороды ни очков не заметил. Вообще лица не помню.
— Ладно. Пойдем мы, — решил Богданов, вставая. — Спасибо за помощь, за кофе…. Письмишки я заберу?
Он сунул письма во внутренний карман ветровки и за рукав дернул Игоря на выход.
— Я провожу, — Захаров поспешно встал.
В сознании Игоря сущности начали резко делиться на потомственных интеллигентов и жутких хамов. Еще туда приплелись мелкие животные и проточная вода. Помотав головой, избавляясь от лишних мыслей, он поспешил за Захаровым.
Едва войдя в лифт, Игорь азартно взмахнул рукой, едва не заехав в нос непосредственному начальству, и воскликнул.
— Я понял, умереть от Олежекова знака Ваня не мог! Все ведь на крови замешано.
— Логично, — признал Богданов.
— Просто Ваня слишком долго был под своим знаком. Он бы умер в любом случай, а то, что скончался в подполе это случайность, — торжествующе заявил Игорь и был вытолкан из остановившегося лифта.
Всю дорогу до машины Богданов молчал, а Игорь пытался понять, обдумывает он его идею, или просто злится, что столь блестящая мысль пришла в чужую голову.
— Вот только не пойму, какое отношение имеют к перемещению Ваня и сыть, — нарушил молчание Игорь.
— Умение Вани везде проникать несколько сходно с умениями Захарова, — задумчиво протянул Богданов, поворачивая ключ зажигания. — Скорее всего, в его знаке будет кровь Захарова, и способности Вани, благодаря этому, достались ему. Сечешь?
— Секу, конечно, — согласился Игорь. — Только рискует наш клиент. Вот он убил, так мы же дело об убийстве откроем, искать начнем. Да и на кой ему столько этих частичек?
— Понятия не имею, — признался Богданов, — они до конца не изучены. Может, жить хочет вечно, может, власть набирает, а то, глядишь, просто хочет обычным человеком стать. Тут без пол литра не разберешь.
— Ясно только, что ловить его надо, пока еще кто-нибудь не пострадал, — предположил Игорь и успел хватиться за аварийную ручку, когда машина тронулась с места.
— Это да, — с чувством решил Богданов. — Держись крепче, тут трасса свободна.
С Даней они столкнулись возле отдела. Она явно их поджидала, развлекаясь беседой с двумя водителями.
— Надо домой заехать, — первым делом заявила девушка, сев на переднее сиденье, любезно освобожденное Игорем. — Я обед на столе забыла.
— Новости есть? — спросил Богданов.
— Да так. Вова за последние три дня вел себя как обычно, пел себе, двух девушек домой привел, одновременно, замечу. Жаловался соседке, что у него бок сильно болит, она ему таблетку скормила, приколотил полочку на кухне и вызвал мастера для починки стиральной машинки.
— Машинку починили? — уточнил Богданов.
— Да, мастер был настоящим. По крайней мере, чинить умеет. А у вас как?
Коротко доложив о разговоре с Захаровым, Богданов тормознул возле дома и велел:
— Только в темпе. И плеер мой захвати, он в комнате на зарядке стоит.
Даня пулей вылетела из машины и скрылась в подъезде.
— Хоть пожрать принесет, — проворчал Богданов, и досадливо ударил по рулю. — Нет, ну надо же быть такой растяпой, и забыть еду дома. Она что, думает, что мы по кафешкам можем разгуливать, с такой-то зарплатой?
До самого прихода Дани они сидели молча, размышляя над ситуацией. Богданову она казалась странной, а Игорь, в силу неопытности, считал ее для данного отдела вполне нормальной, и старался ничему не удивляться. Наконец Даня плюхнулась на сиденье и продемонстрировала пакет с бутербродами.
— Проше было подняться и нормально поесть, — сообщила она. — У нас там супа целая кастрюля.
— Времени нет, у нас два нераскрытых убийства, — напомнил Богданов.
— Вот когда опять начнешь таблетки от гастрита пачками глотать, тогда по-другому запоешь, — предупредила Даня, и осеклась. — Да ну нет, быть такого не может, — пробормотала она себе под нос.
— Что не может?
— Да соседка та сказала, что посоветовала Вове к врачу сходить
— И что? Ты мне это каждый месяц советуешь.
— Я тебе советую сходить к психиатру, — задумчиво отозвалась Даня, — а она имела виду терапевта.
— Ты поконкретней говори, — велел Богданов. — И, кстати, где мой плеер?
— Он разряжен, — рассеянно ответила Даня, все еще погруженная в собственные мысли.
— Как разряжен?
— Зарядка отключена.
— Опять? — возмутился Богданов и зло процедил. — Нет, ну я эту тварь точно убью, как только поймаю.
— Ты сам ему молоко не ставишь, — Даня очнулась и мигом взяла на себя роль адвоката.
— Чтоб на это молоко к нам все соседские тараканы набежали?
— При чем тут молоко? Посуду надо вовремя мыть и мусор выбрасывать, — стояла на своем Даня.
— Я выбрасываю. А вот когда молоко ставил, тараканы прибыли. Сперва достань мне сущность, которая на насекомых охотится, а потом корми эту сволочь чем хочешь.
— Зато у нас лампочки в два раза реже перегорают, и на электричество мы меньше тратим, — продолжала настаивать Даня.
— И я должен заряжать мобилу и плеер на работе?
— Так налей Кузе молока.
— Тараканы набегут.
— Простите, — взмолился с заднего сиденья Игорь, прерывая семейную или какую там ссору. — У вас что, живет сущность, которую зовут Кузя?
— Его никак не зовут! — гаркнул Богдан.
— Кузя его зовут! Все равно не знаем, как от него избавиться, — насупилась Даня и нехотя ответила Игорю. — Ну живет. У него бзик контролировать электричество, отключать лишние электроприборы и тырить молоко. И благодаря этому пожар кое-кому не грозит, — с нажимом закончила она, прямо глядя на Богданова.
— Все, сдался. Что с Гороховым?
— Да говорю же, бред. Я подумала, вдруг он кровь сдал? Ну, обследование пройти. Он очень на боли жаловался.
— Кровь? — Богданов резко затормозил на светофоре, и Даню бросило вперед.
— Он ушел с утра и вскоре вернулся, хотя обычно до полудня дрыхнет, — сообщила девушка, плавно самортизировав о торпеду. — И рука была согнутой, словно ватку на сгибе держал, как после забора крови. Вот и подумала. Еще он соседку просил ему лекарства по списку купить, она часто в аптеку ходит. Рецепта, правда, не было, но они в безрецептурном продавались.
— Дань, — подал голос Игорь, — сама подумай, если Розенталь дал ему свою сыворотку, ну, чтоб нормально кровь сдать, он же мог и диагноз поставить. Для чего тогда врач?
— Тихо, — вступил в перепалку Богданов. — Сейчас все узнаем. Учитесь, пока я жив.
Он достал телефон и быстро набрал номер Розенталя.
После вежливых вопросов о делах и здоровье единственного отпрыска, он осведомился о сыворотке, глянул на Даню, и отрицательно помотал головой.
— Видишь, никому не давал, — прошептала она молодому коллеге.
— Ладно, ладно, ты права, — закатив глаза, отозвался Игорь.
— Ярослав Викторович, а не могли бы вы для меня выяснить, не сдавал ли на этой неделе кровь некий Владимир Горохов, живет в районе Московского вокзала, а если сдавал, то какие результаты. Нет, по своим каналам я могу, но начнутся вопросы, и вопли о врачебной тайне. Что зря к парню внимание привлекать. Спасибо, с меня причитается. Привет Дане передам… И все-таки припомните, может заходил к вам такой лохматый юноша с просьбой о помощи?
Тут он сунул трубку Дане под ухо, она выслушала ответ и кивнула.
— Ну спасибо, загляну обязательно. До свиданья.
— Поняли, как это делается? — обратился Богданов к подчиненным. — Теперь идите работать. Получу из-за вас от Беса — обоим головы оторву.
Игорь дернул ручку, но заметил, что Даня задумчиво пялится в ветровое стекло, не собираясь покидать салон.
— Богдан, — неуверенно проговорила она, — давай я к Аркаше смотаюсь.
— Ты? Добровольно встретишься с Аркашей? — не поверил Богданов, уставившись на Даню, как на говорящую мышь.