— Так ведь по делу, — пожала Даня плечами. — И потом, ты же мне Игорька дашь на пару часов? Хочу поинтересоваться, может Аркаша знает о папином изобретении, и одолжил его Горохову. Или еще кому.
— Сомневаюсь, но попробуй, — подумав, решил Богданов и добавил. — Игоря не дам, мне отчеты нужны.
— Тогда машину, — быстро предложила Даня. — Я буду аккуратно вести, честное слово.
— Лучше бери Игоря, — решил Богданов. — Ты в прошлый раз уже была аккуратной, я бампер менял. Ножками, родные, ножками.
Пока Богданов самостоятельно корпел над отчетностью, допрашивал свидетелей по прошлым делам и ломал голову над заявлением об электропроводке, растворяющейся в штрабированной стене уже третий раз, его подчиненные с ветерком прокатились до санатория, и, собрав информацию, радостно ввалились в отдел.
— Нагулялись? — спросил Богданов, потирая виски. — Результаты есть?
— Ни черта он не знает, — с чувством доложила Даня. — Торчит в своем санатории, слюни пускает.
— Он не пускал слюни, — возразил Игорь. — Вообще, ничего парень, нормальный. Богдан, ты где его выкопал?
— Да лет восемь назад он в подростковое бунтарство ударился, едва в историю не попал, — нехотя пояснил Богданов. — Связался с одной компанией, они повадились сумки у гражданочек по ночам отбирать, а однажды заводила их вконец оборзел — женщину зарезал, она сумку отдавать не хотела.
Я тогда это дело вел, смотрю, пацаны убийство на Аркашу валят, а он, как дурак, словно сам в колонию рвется, все на себя берет, хотя соседка на лавочке видела, что он в подъезд зашел, и до полуночи точно не выходил, она все это время у подъезда с подружкой трындила. Потом оказалось, Аркаше наплели, что их слова против его и престарелой соседки это полный ноль. И, как последний аргумент, что ему отец по-любому адвоката хорошего найдет, а вот им по полной срок впаяют. Из неблагополучных семей ребята были. Короче, намаялись мы тогда, я еле убедил этого сопляка показания дать, упертый, зараза, но убийцу закрыли.
Потом случайно с Аркашей на улице столкнулся, он меня пригласил на пару минут в гости, вроде как поблагодарить и с отцом познакомить. Я ж его только в присутствии Анны Степановны допрашивал, она тогда еще ходить могла. Поболтали, с Ярославом Викторовичем в шахматы сыграли, потом он спиннингом новым похвастался, я его порыбачить пригласил, у меня на даче речка классная, как раз для спиннинговой рыбалки. Вот так и сдружились. Общие интересы, так сказать.
— Коньяк, например, бильярд и шахматы, — поддакнула Даня. — Кстати, это Ярослав Викторович потом определил, что пулю достать можно, а по рентгену, так полное противопоказание было, Сашке едва инвалидность не впаяли.
— Даня, смолкни, — велел Богданов. — Так вот, чуть позже, когда сущностей чуять начал, понял кто такой Ярослав Викторович, и свел личное общение к минимуму. Служба, черт ее возьми! Потом Аркаша решил жениться на Даньке.
— Скажи идиот, да? — Даня обратилась за поддержкой к Игорю, но тот дипломатично промолчал.
— Втрескался, стопудово, — глядя на коллегу, поставил диагноз Богданов.
— Смешно, — оценил Игорь.
— Бессмысленно, — поправил Богданов, — для начала курить начни. Ладно, давайте подробности.
— Да какие там подробности, — отмахнулась Даня. — Валяется вторую неделю, ноет, что скучища смертная, территорию санатория не покидал, просил как-нибудь еще навестить. Вот только про отцовскую сыворотку он знает, тут соврал. Но давать никому ее не давал, это правда. Кофе кому сделать?
От кофе никто не отказался, и Даня включила чайник.
— Погоди, — Богданов в задумчивости почесал нос, — с чего ты взяла, что он соврал про сыворотку?
— Как всегда, — недоуменно обернулась Даня. — Почуяла.
— Та-ак, — Богданов медленно встал, упершись ладонями в стол, и уставился на девушку, — то есть, ты почуяла, что он врет?
— Ну.
— Данька, оставь чайник в покое!
— Да что случилось-то?
Даня, вопреки приказу, закончила заваривать кофе, и переставила кружки на стол.
— Саш, ты лучше сядь, — настороженно попросила она Богданова, который стоял, прикрыв глаза.
— Что?
Очнувшись, он сел, отпил глоток, и, поморщившись, досадливо сообщил:
— Данек, так ты меня давно не огорчала.
— Чего ты, — девушка с обидой посмотрела на Богданова, и глаза ее стали как у раненного оленя, несправедливо обвиненного в смерти гончих. — Я ж все правильно сделала. Что мне, замуж за Аркашку идти лишь бы тебя порадовать?
Глаза девушки наполнились слезами, рука дрогнула, и Игорь почти поверил в ее искренность, но более знающий Богданов только сахар в кружку бросил, и посоветовал:
— Ты голову включи. Тебя может обмануть кто угодно, кроме сущностей.
— Вовсе ни кто угодно, — для порядка возразила Даня.
— Даже говорящий попугай может, — безжалостно добавил Богданов, — и вдруг ты чувствуешь, что Аркадий врет, и при этом не делаешь никаких выводов.
— Да брось ты. Хочешь сказать, что Аркаша сущность? Так это бред полный. Просто я его хорошо знаю, вот и все.
— Ты и меня хорошо знаешь, но обмануть тебя раз плюнуть.
— Когда это ты меня обманывал? — удивилась Даня.
— Не важно. Могу я продолжить? Спасибо.
— А ты почему его не унюхал? — опять перебила Даня.
— Потому, что после ранения я ни разу, — для большей убедительности Богданов пристукивал карандашом по столу, — подчеркиваю, ни разу, не видел его без Ярослава Викторовича. Это ты с ним по кино бегала.
— А ты прохлопал сущность, — парировала Даня.
— А вы оба ненормальные, — встрял Игорь — Чего мы сидим? Надо бежать и арестовать этого Аркадия!
— Саш, прикинь, и после этого заявления мы, оказывается, ненормальные, — хмыкнула Даня и обратилась к коллеге, снисходительно глядя сверху вниз, что было непросто, учитывая разницу в росте. — Игоречек, на каком, позволь спросить, основании, мы должны арестовать Аркашу? На том, что он, оказывается, сущность? Или что соврал про сыворотку?
— Лучше за то, что является конкурентом Игорька, — насмешливо подсказал Богданов и посерьезнел. — Теперь помолчите, мне подумать надо.
В кабинете слышалось только хлюпанье, когда кто-нибудь прихлебывал кофе, да жужжание заблудившейся мухи. Затем к звукам примешалась тихая музыка из наушников на Данином столе и клацанье кнопок клавиатуры — замаявшись сидеть без дела, Игорь вернулся к работе.
— Ерунда какая-то, — пробормотал он. — Что за дело о похищении земли из огуречного дерева?
— Это было мое дерево, — рассеянно пояснил Богданов и с чувством добавил, — и я очень огорчился, когда оно сдохло. Заодно повысили раскрываемость.
— Ага, списали на хулиганку и закрыли дело в связи со смертью обвиняемого, — поддакнула Даня. — Богдан его уголовным кодексом зашиб.
— Живое существо? — опешил Игорь.
— Редкую скотину, — поправил Богданов. — Вон, в тумбочке посмотри.
Бросившись к тумбочке, Игорь распахнул дверцу и отпрянул. На нижней полке, в трехлитровой банке с формалином, красовался странного вида червь, свернувшийся в клубок. Отдаленно он напоминал дождевого, но был пропорционально толще раза в три, длинною в полметра, украшен между кольцами бахромой, и голова щеголяла выступающими узкими челюстями и высунутым тонким языком.
— Дрянь какая, — с чувством выдал Игорь.
— Согласен, — кивнул Богданов. — И он угробил дерево, которое я два года выращивал, даже поливал почти регулярно. Вон там жил.
Проследив, куда указывает Богданов, Игорь увидел в углу, на стыке стены и пола, светлое пятно.
— Может, это мышиная нора? — с надеждой спросил он.
— Ага. Мышь — архитектор, — серьезно подтвердила Даня.
Пятно было круглым, словно нарисовано циркулем, и диаметром сантиметров десять.
— У него слюна едкая, бетон разъедает, и он его жрет. Потом начинает потреблять землю из чужих цветов, в которые некоторые всю душу вкладывают.
— Маловато отверстие, — тяжело сглотнув, заметил Игорь.
— Он же как червяк, сжимается и…
— Отжимается, — перебил Богданов. — Работать сегодня будем? Игорек, разобьешь банку, будешь сам потом ловить.
— Он что, живой? — воскликнул Игорь, быстро прикрыв дверцу.
— В спячке, — досадливо отозвался Богданов.
— Но, по определению, сущности разумны.
— По определению, они образуют симбиоз с людьми, а я не хочу такого симбиоза. Слушай, ты достал.
— А почему ты его биологам не сдал? — не отставал Игорь, вернувшись на свое место.
— Я пытался. Сказали — мутация дождевого червя, в кунскамере такой уже есть.
— Может, в самом деле мутация? Его ведь на кровь не проверишь.
— Да плевал я на его видовую принадлежность! — вспылил Богдан и решил нейтрализовать назойливого сотрудника. — Значит так. Игорек, беги к экспертам, падай на колени и бей земные поклоны, но мне нужны результаты. Будут орать, говори, что у нас два убийства, да еще третье назревает.
— Чье? — испуганно спросил Игорь.
— Твое, черт возьми! — потерял терпение Богданов. — Данька, объясни ему, пока меня за убийство не посадили!
— Состояние аффекта, я свидетель. Игорек, без обид. Ты того, требуй сравнить образцы крови со стены на стройке.
— С чем сравнить?
— С чем, Богдан? — переадресовала вопрос Даня.
— С тем, что ты принесешь из квартиры Розенталей. Придумай что-нибудь, соври, что завтра навестить Аркашу едешь, и принеси образцы его ДНК. Так что топай на охоту.
— Значит, Аркаша под подозрением? — уточнил Игорь.
— Просто других нет, — признался Богданов. — Не хочется его подозревать, если честно.
Даня умчалась, а вот Игоря Богданов задержал.
— Успеешь. Давай, подумай, если это Аркаша, то для чего ему оно надо.
— Ну как для чего, он мог охотиться на сущностей, как и ты.
— Я не охочусь. Я расследую дела, не попадающие под стандартные определения.
— Может, он для отца силы копит? Помнишь, ты говорил, что Ярославу Викторовичу предлагали кафедру в Москве и контракт в Израиле, но пришлось отказаться — привязка к месту.