— А ты ведь убийца, капитан, — заметила Лилейна, оценивающе глядя на Сэма.
— И вы теперь тоже, принцесса, — ответил он, но в голосе его слышалась скорее гордость, а не осуждение.
— Давай встретимся ночью, — едва слышно прошептал Нэш Ирге. — Когда все уснут.
Зрачки в его глазах расширились, напомнив солнечное затмение, и Ирга зачарованно кивнула.
Воины долго не расходились на ночлег, поминая товарищей и рассказывая все новые и новые байки, и хохот Генриетты разносился над лесом, гулкий, как уханье совы. Когда наконец все стихли, а от храна Генри задрожали стенки палатки, Ирга почувствовала теплые пальцы Нэша на своей щиколотке. Она выбралась наружу, и он поцеловал ее жадно, торопливо, словно наверстывая упущенное. Взяв Иргу за руку, повел в лес, безошибочно ориентируясь в темноте.
— Куда мы идем? — спросила она. — Ты хочешь показать мне еще какое-то особое место?
— Нет, — ответил он. — Я хочу заняться с тобой любовью. Ты не против?
Остановившись, он вгляделся в ее лицо в темноте, ласково отвел короткую прядку за ухо, поцеловал нежно в уголок рта, и Ирга сама потянулась за его губами, пальцы нашли завязки на рубашке.
— Подожди, — остановил он ее. — Отсюда могут услышать. А я не хочу больше закрывать тебе рот. Я хочу, чтобы ты выкрикивала мое имя. Может, я не вернусь, и это так эгоистично с моей стороны, но я хочу, чтобы ты запомнила меня, Ирга.
— Нэш, я никогда тебя не забуду, даже если и захочу, — возразила она.
— Я хочу быть уверен, — улыбнулся он, сверкнув белыми зубами, и повел ее дальше.
Они остановились на поляне, над которой сияла густая пригоршня звезд. Ручеек тихо звенел, спеша к речке, а трава была густой, как кошачий мех. Ирга сбросила тулуп на землю, и Нэш расстелил рядом свою куртку. Ирга потянулась к завязкам платья, но он остановил ее руки.
— Я сам, — сказал он.
Он споро расшнуровал платье, стащил его, и Ирга поежилась в нижней рубахе. Нэш сорвал свою рубашку, прижался к девушке. Он поцеловал ее отчаянно, как в последний раз, так, что губы заболели от напора. Ирга не сдержала стона, и он нежно погладил губы языком.
— Я тоже хочу, чтобы ты меня запомнил, — прошептала она.
— Ирга…
— Постой, теперь моя очередь. — Она слегка его оттолкнула ладонями.
Поцеловав его в губы, она прикусила твердый колючий подбородок, лизнула шею, и отчаянно бьющуюся венку, и ямку меж ключиц. Легонько царапнув темный сосок, провела пальцами ниже, повторяя поцелуями движения рук, облизывая чуть солоноватую кожу, кусая. Она чувствовала, как он дрожит от нетерпения, кожа под ее губами трепетала. Ирга потянула завязки на его штанах, осторожно прикоснулась к разгоряченной плоти, и Нэш шумно выдохнул. Обхватив ее шею, он развернул Иргу к себе спиной, прижимаясь сзади, подталкивая вниз. Она послушно опустилась на колени, запрокинув голову, поймала его губы. Он нежно поцеловал ее, а потом надавил на плечи, заставляя опереться на руки, прогнуться.
Она не сразу поняла, что произошло. Только что она прижималась бедрами к Нэшу, льнула к нему, как кошка, цеплялась пальцами за траву, едва сдерживаясь, чтобы не застонать от нетерпения, а потом вдруг раздался чей-то рев, кто-то отшвырнул его, а на нее, прикрывая, упал тяжелый тулуп, от которого пахло дымом, железом и немножко пирогами, и запах этот был таким родным, что слезы выступили на глазах.
Она выглянула из-под тулупа, всмотрелась в мужчин, сцепившихся под ивой. К ним вдруг присоединился третий, в котором она с удивлением узнала Сэма. Он оттащил широкоплечего мужика, заломив ему руку за спину приемом Нэша. И Ирга поднялась, кутаясь в тулуп, который доходил ей до пят, шагнула к мужчине. Его кудлатая борода была почти полностью седой, и это сбивало с толку.
— Папа? — тихо сказала она. — Это ты?
Разбуженные шумом люди выбрались из палаток, встревоженно всматриваясь в лесной мрак. Когда на поляне показался Сэм, который вел кузнеца, все с облегчением выдохнули, опустили мечи. Кузнец яростно ругался, сыпал проклятиями и норовил лягнуть Нэша, который шел позади, хмурый и взъерошенный. Ирга, прячась за его спиной, мяла в руках отцовский тулуп, словно не решаясь его отдать.
— Что опять? — простонал Дерек, подойдя к капитану. — Это еще кто? Кузнец? — В голосе его прозвучало удивление. — Что он-то здесь забыл? Хотя, можешь не отвечать, и так понятно.
Он повернулся к Нэшу и нахмурился, рассмотрев под его глазом наливающийся багрянцем фингал, перевел взгляд на Иргу — растрепанную и едва сдерживающую слезы. Платье на ней было зашнуровано криво, будто это делали впопыхах или в темноте.
— Сэм. — Дерек снова повернулся к капитану. — Я же тебе приказывал за ними следить!
— Приказ был смотреть, чтоб они не удрали, — нехотя ответил капитан. — Они по-прежнему здесь. Какие вопросы?
— У меня есть вопросы! — выкрикнул кузнец. Ему удалось вырваться из захвата, и он тут же бросился с кулаками на Нэша, который едва успел отклониться. Сэм и еще двое воинов перехватили кузнеца, оттащили его, связали руки за спиной и, толкнув, усадили на бревно.
Нэш растерянно запустил руку волосы, взглянул на Иргу.
— Вы все не так поняли, — пробормотал он.
Кузнец выругался, попытался встать, но Сэм надавил ему на плечо.
— Папа. — Ирга медленно подошла ближе, накинула кузнецу тулуп на плечи. Постояв немного, она порывисто обняла отца и расплакалась. Он посопел сердито, но потом прижался щекой к ее волосам, слеза скатилась по щеке и затерялась в седой бороде.
— Они переспали? — тихо спросил Дерек у Сэма.
— Не успели, — так же шепотом ответил тот. — Если бы не кузнец, то дракон остался бы без девственницы.
— Ты должен был вмешаться!
— Что я должен был делать? — пожал капитан плечами. — Растаскивать их в стороны? Пока что Ирга никому не жена.
— Вот именно! — взъярился кузнец, прожигая глазами Нэша. — Не жена! Ясно, задурил голову девочке, она ж совсем молодая, бестолочь еще, что и говорить. А вы, милорд, куда смотрите? Мало того что вырвали дочку из отчего дома, везете чудищу на съедение, так еще и позорите по дороге?
— Нэш? — Дерек посмотрел на котолака.
— Если я убью дракона и останусь жив, — сказал Нэш, осторожно щупая слегка опухший нос, — то попрошу руки вашей дочери.
— Выкуси! — Кузнец сплюнул в костер. — У тебя свои две руки есть — вот ими и обойдешься!
— Давайте оставим руки в покое и уточним другой момент, — сказал Дерек, садясь напротив кузнеца. Под светлыми глазами лорда пролегли круги, но смотрел он твердо. Взгляд задержался на седой бороде мужика и слегка смягчился. — Чья же на самом деле Ирга дочь?
Кузнец опустил взгляд, но потом упрямо посмотрел на Дерека.
— Моя! Я ее растил, воспитывал. Строже надо было, да ведь она такая маленькая, ласковая, сердце так и тает, как смотришь…
Ирга шмыгнула носом, села рядом с ним, прижавшись боком.
— Ладно, насчет отца мы и сами выяснили, — ответил лорд. — Кем была ее мать?
Кузнец снова замолчал, сжал губы так, что они вовсе спрятались в бороде.
— Это мы тоже, в принципе, определили, — сказал Дерек, — но хотелось бы деталей.
Кузнец все так же молчал, глядя себе под ноги, и к костру подплыла Генриетта.
— Ох, милорд, что ж вы сразу на человека накинулись с вопросами. Нет чтоб накормить, напоить. Связали, будто он враг какой. — Она чикнула ножом по веревкам, и Нэш быстро отсел подальше. — Я столько о вас слышала. — В голосе Генри появились воркующие нотки. Кузнец размял запястья, и Генри тут же сунула ему миску с жареным мясом и лепешку. — Сейчас принесу наливочку.
— Алкоголь для человека… — пробурчал кузнец.
— Что ржа для металла, — подхватил Нэш, не сдержав глупой ухмылки.
Кузнец снова вскочил, но мужчины были наготове. Лорд перехватил его, усадив на бревно, Сэм сел с другой стороны.
— В данном случае — лекарство, — возразила Генри. — Такой стресс! Как бы удар не хватил!
Кузнец согласно кивнул, укусил лепешку и прожевал, с ненавистью глядя на Нэша. Генри поднесла ему чашку, сунула в руку, и кузнец, не глядя, выпил. Ахнув, едва не выронил тарелку, закашлялся.
— Что ты ему подсунула? — тихо спросил лорд.
— О, это новый рецепт, — подмигнула ему Генри.
Лицо кузнеца покраснело, глаза его, обычно спрятанные под бровями, заблестели, остановившись на женщине.
— Так ты, как я поняла из всего этого сумбура, против добрачной близости? — уточнила она. — Или только когда дело касается Ирги?
Она села на пенек, подперла рукой щеку, разглядывая кузнеца с искренним интересом.
— Нет, так-то я… отчего же… — зарделся кузнец.
Генри многообещающе улыбнулась, протянула ему бутыль, но он отчаянно замотал головой.
— До сих пор в нутре жжет, — пожаловался он. — Как будто снова одна из этих тварей, — кузнец кивнул на Нэша, и тот страдающе закрыл глаза ладонью, — когтями меня исполосовала.
— Ты воевал, — поняла Генри. — Может, даже вместе с моим первым мужем.
— С первым?
— Сейчас я свободна, — ненароком заметила женщина. — Тяжело найти порядочного мужчину. — Она вздохнула и пожаловалась: — Так одиноко бывает ночами… Так что, ты был серьезно ранен?
— Сейчас-то я полностью здоров. Но тогда чуть концы не отдал в этом самом лесу, — подтвердил кузнец. — Наши решили, что я помер, да я их и не виню, сам так думал. Живого места на мне не было после того, как с кошаком сцепился.
— И как же ты выжил? — спросила Генри. — Выглядишь вполне себе здоровым мужиком, хоть паши на тебе.
— Ну, пахать на мне не надо, но еще сгожусь. — Он довольно усмехнулся в бороду, хлопнул ладонью по колену. — Ох, хорошо! Тепло-то как! Будто и не осень вовсе, а лето на дворе.
Он скинул тулуп, обнял Иргу за плечи, прижав к себе так, что она ойкнула.
— Думал, все, не увижу свою дочу больше. Не гадал, правда, что увижу так, — сказал холоднее, пошарил глазами, выискивая Нэша, но Генри заслонила котолака плечами, взгляд кузнеца уперся в ее монументальную грудь, тут же подобрел. — А как выжил — спрашиваешь? Так лесная королева меня и выходила.