На поляне повисла тишина, еловая шишка громко затрещала в костре, сыпанув искрами, а кузнец, не заметив всеобщего напряжения, продолжал:
— Ей самой досталось. Лежали мы с ней в луже крови, она вдруг повернулась, подползла ко мне. Я думал — добить хочет, ждал уже с надеждой. А она вдруг руку положила мне на живот развороченный, и понял я — лечит. Так мне горько тогда стало. Молил — лучше убей. А она…
Он махнул рукой, вытер глаза.
— Это была моя мама? — спросила Ирга, и кузнец кивнул. — Почему ты никогда про нее не рассказывал?
— Ясно почему! — возмутился он. — Приказ короля — все дикие должны быть преданы смерти через отсечение головы, а покрывающие их — через повешение.
— Она жива? — спросила Ирга с робкой надеждой, но кузнец помрачнел, и она поняла ответ. — Значит, она на самом деле умерла в родах?
— Она была такая маленькая, — сказал кузнец. — Ты ее на две головы выше. На поздних сроках она даже встать не могла — живот перевешивал.
— Значит, это я ее убила. — У Ирги на глазах навернулись слезы.
— Не говори так, — осадил ее отец. — Я, стыдно признаться, убеждал ее избавиться от ребенка. Ей это легко было бы — она все травы знала, чувствовала, сварила бы отвар… да и без него сумела бы… Не суди меня, Ирга, я же тогда не знал, какая ты будешь, не успел тебя полюбить, а она знала. Рассказывала, что скоро родится девочка, такая необыкновенная, какой еще свет не видывал, улыбалась…
Кузнец ласково погладил ее по щеке, потрепал по коротким волосам и удивился вслух:
— А коса? Коса где?
— Отрастет, — отмахнулась Ирга. — Что дальше было?
— Мы с ней прятались. После войны лес кишел отрядами солдат, но она умела оставаться незаметной. А когда пришел ее срок, приказала мне брать ребенка, когда он родится, и уходить. Сказала, что отдаст тебе все свои силы и даже больше.
Он вдруг всхлипнул, спрятал лицо в ладонях, помотал головой.
— И вы решили прятать Иргу и подавлять все ее способности, чтобы остаться незамеченными, — подвел итог Дерек и поднялся. — Все ясно. — Он повернулся к Лилейне, которая зачарованно слушала, сидя под откинутым пологом палатки. — Выходит, ваша сестра еще родовитее вас, королевская кровь обеих народов.
— Как ты нас нашел? — спросил Сэм, с трудом отрывая взгляд от принцессы, заспанной и растрепанной, и обращаясь к кузнецу.
— Я сразу за вами поехал. Думал, выберете королевский тракт, да там никто вас и не видел — ну, я и понял, что через лес решили ехать. Надо было сразу догадаться, когда увидел с вами котолака. А тут я все тропки знаю. Держался в стороне, чтоб не заметили. Выжидал, чтоб… — Кузнец вдруг запнулся, воровато осмотрелся, засунул в рот еще кусок мяса, не договорив фразу.
— А я знала, что ты здесь! Чувствовала твой взгляд! — воскликнула Ирга, схватила его за руку.
— Я так близко не подходил, — возразил кузнец.
— В общем, все понятно, — кивнул Дерек. — Что ж, раз все равно никто не спит, выдвигаемся прямо сейчас.
— Милорд! — возмутилась Генри. — Кузнец не сможет ехать верхом. Посмотри, как его развезло.
— А он и не поедет, — ответил лорд. — Кузнец останется здесь. А с ним, — он пересчитал поредевшее войско, указал пальцем на троих воинов, — вы. Жизнью отвечаете за то, чтобы кузнец не сбежал. Советую привязать его к дереву, пока он не протрезвел. Мужик здоровый, как лось.
— Милорд, — Ирга встала, подошла к Дереку, посмотрела на него растерянно, — зачем это все?
— Ну как — зачем, — вздохнул Дерек, поправил на ее платье смятый воротник. Повернувшись к воинам, он громко и отчетливо произнес: — А если кто-то попытается его освободить, приказываю немедленно казнить кузнеца как предателя короны, каким он и является. — Он повернулся к Ирге: — Теперь, когда твой отец у меня в руках, ты точно не сбежишь, лесная королева.
Когда рассвело, они выехали на Костяную пустошь. Вороны, напуганные их появлением, вспорхнули черной тучей, но потом снова опустились на грязно-рыжую спину волколака. Серебристая полая трава тихо плакала, пригибаясь под слабым ветром.
— Дерек, — обратился к лорду Нэш, — я хочу поговорить.
— Валяй, — равнодушно согласился тот, не глядя на котолака и правя вперед. Седой фыркал и высоко поднимал копыта, под которыми хрустели то ли полые стебли травы, то ли кости умерших в великой битве.
— Прошу, отпусти ее, — горячо попросил Нэш.
Дерек покосился на него и устало усмехнулся.
— Я отдам тебе все, — пообещал Нэш. — Все, что у меня есть. И свою жизнь.
— Нэш, — вздохнул Дерек, — все, что у тебя есть, дал я. Что до твоей жизни, то и она была выкуплена моим отцом. Ты и так принадлежишь мне от рваного уха до кончика хвоста, и я все чаще думаю, что ты был самым неудачным приобретением лорда. Прихоть моей матери. Она была красивой женщиной и, наверное, жалостливой. Но и своенравной…
— Никогда так не считал, — пожал плечами Нэш.
— Я не отпущу Иргу, — отрезал Дерек. — А ты, если хочешь доказать свою преданность, скажи, зачем мы делаем круг по Дикому лесу. Куда ты нас ведешь?
Нэш замялся, но через мгновение все же ответил:
— В храм. Туда, где все закончилось и, как выяснилось, началось. Я хочу пробудить силы, дремлющие в Ирге. Если верить кузнецу, она должна стать сильнее своей матери.
Дерек задумался, выпутывая из гривы коня репей.
— Что ж, в этом есть смысл… Хорошо, мы идем туда. Знаешь, я тоже должен тебе кое-что сказать.
— Слушаю тебя.
— Я больше не считаю тебя другом.
— Ты гонишь меня прочь? — Лицо Нэша окаменело.
— Нет, ты по-прежнему полезный слуга с уникальными способностями и нужен мне. Но я больше не верю тебе, Нэш. Я не могу на тебя полагаться.
— Я пойду к дракону…
— Или все же попытаешься сбежать с Иргой, — перебил его Дерек. — Я не виню тебя. В конце концов, ты даже не человек. По-видимому, животные инстинкты в тебе слишком сильны, и ты не можешь их сдерживать.
— Я люблю ее! — вспылил Нэш. — Инстинкты тут ни при чем! Ты ведь тоже любил однажды! Уже забыл, каково это?
Дерек повернулся к Нэшу, и тот вдруг заметил, как постарел за этот поход серебряный лорд. Теперь ни у кого не повернулся бы язык назвать его смазливым. Черты Дерека заострились, глубокая морщина прорезала переносицу, а густая жесткая щетина скрыла мягкий изгиб губ.
— Нет, не забыл, — ответил он наконец. — Поэтому и не приказал отрубить тебе голову или еще что-нибудь важное. Но лучше не попадайся мне на глаза какое-то время.
Лорд пришпорил коня и уехал вперед, сопровождаемый хрустом и плачем травы, который стал громче под порывами ветра, а Нэша нагнал Сэм.
— Что, лорд сегодня не в духе?
— Не твое дело, — огрызнулся Нэш, повернувшись к нему. — Я должен был раньше догадаться, что ты извращенец. Твои усы — явное тому доказательство. Но в этой сфере я тебя новым приемам учить не собираюсь.
— Не рычи, — сказал Сэм. — Я не хотел подглядывать. Я думал, вы собираетесь удрать, а когда понял, что планы другие, то хотел вернуться в лагерь. Но тут появился кузнец… Ты, между прочим, должен меня поблагодарить! Если бы я не появился, он бы тебе кое-что на месте оторвал!
— Спасибо, — ехидно ответил Нэш. — Но я в толк не возьму, откуда такая преданность принцессе? Ты ведь из-за нее пытаешься не допустить побега Ирги. Чтобы дракону досталась не Лилейна.
Он внимательно посмотрел на капитана, а тот ответил ему не менее пристальным взглядом. У Нэша свежий фингал под глазом переливался багрянцем, а у Сэма глаз, подбитый в рыбацкой деревушке, уже зеленел.
— Сдается мне, у нас есть еще кое-что общее, кроме синяков, — протянул Нэш.
— Когда ты котик, у тебя шикарные усы, — хмыкнув, подтвердил Сэм. — Даже длиннее, чем у меня.
Капитан развернул коня к принцессе, загородив тушу волколака, которую клевало воронье. Лилейна сегодня распустила косы и надела черную шубку. Золото волос на смоляном меху сверкало еще ярче, синие глаза вспыхнули радостью, когда принцесса встретилась взглядом с капитаном.
— Нет… — недоверчиво произнес Нэш. — Не может быть.
Мотнув головой, он подождал, пока рыжий мул с Иргой поравняется с ним, и взял ее за руку.
— Ирга, ты все равно должна убежать, — сказал он. — Дерек не станет…
— Нэш, — перебила она его, убрав ладонь, и мул, будто подгоняемый ее приказом, пошел быстрее, — я не хочу об этом говорить.
Нэш раздраженно шикнул, посмотрел на Генри, но та тоже ехала хмурая, явно погруженная в свои мысли. Расстегнув куртку, Нэш снял ее и сунул в мешок, притороченный к седлу, потянул завязки рубахи. Когда вороной конь добрел до края пустоши, Нэш спрыгнул с него, стащил остальную одежду и, опустившись на четвереньки, выгнулся дугой, а потом вытянулся снова, быстро обрастая густой шерстью. Большой черный кот с яркими желтыми глазами и оборванным ухом длинными прыжками обогнал короткую вереницу всадников и побежал вперед, показывая дорогу к храму.
Они добрались туда к вечеру, когда солнце уже почти скрылось за горами, и в воздухе, напоенном зрелым золотом сумерек, появилась ночная прохлада. От былого величия остались лишь несколько колонн да ворота, густо оплетенные вьюнком. Лес тут будто забыл о приходе осени и зеленел точно в начале лета. Густая сочная трава доходила до колен, и лошади замедляли шаг, тянулись мордами вниз, норовя ее ущипнуть. Дерек поднял руку, приказывая остановиться. Черный кот выпрямился, поднимаясь на задние лапы и превращаясь в человека, и Генри бросила ему плед. Нэш поймал его на лету, накинул на плечи. Он прошел босыми ногами вперед — туда, где из каменных плит был так плотно выложен круг, что в стыках даже не пробивалась трава. Спиральные узоры закручивались, перетекая друг в друга, собираясь к центру.
— Значит, здесь был храм? — прошептала Ирга, догнав его.
— Да, — подтвердил Нэш. Он обнял Иргу, притягивая к себе, поцеловал в висок, не таясь от лорда.
Ирга прошла по рисунку камней, который обрывался в центральном круге.
— А здесь что было? — спросила она, занося ногу, не решаясь сделать следующий шаг.