— Дорогая моя, — мягко, но со скрытой угрозой, произнесла Мадам Лоуфул, закрывая дверь. — Я понимаю твое любопытство. В молодости я сама была такой же. Но я тебя предупреждаю: он опасен. Очень надеюсь, что ты будешь держать язык за зубами. Для всех генерал сейчас ранен.
Глава 20
Меня будто парализовало. Зачем она это говорит? Почему? Внутри меня бушевали разные эмоции — страх, сочувствие, любопытство.
— Зачем вы мне это говорите? — спросила я тихо, чувствуя, как внутри все наполняется противоречиями.
— Потому что вижу, что ты — девушка умная, — улыбнулась Мадам Лоуфул, В ее взгляде читалась житейская мудрость… — Ты любопытна, и это хорошо. Но будь осторожна. Он очень опасен. И очень надеюсь, что ты мы не лишимся столь старательной и ценной сотрудницы как ты.
Я кивнула, чувствуя, как сердце бьется в груди. Вроде бы и похвалили, а вроде бы и нет. Внутри меня бушевали разные эмоции — желание понять, что случилос, страх перед неизвестностью, и желание помочь. Я подумала о генерал. Наверное, он любит по-настоящему, раз так страдает без своей Беатрис. Раз без нее ему жизнь не мила… Может быть, я поступила неправильно, раз снова лезу в чужую жизнь. Может, не стоило вмешиваться тогда и не стоит вмешиваться сейчас? Внутри я запуталась окончательно.
Я вернулась в палату и тихо разговаривала с каждым пациентом, интересуясь их жизнью, выслушивая их рассказы и пытаясь узнать их состояние. Иногда стоит выговориться, чтобы стало легче. И я это прекрасно понимала.
Если человек сам идет на контакт, значит, не все потеряно. Я слушала жуткие истории сражений, вместе снова и снова переживала страшные моменты потери. При этом я старалась дать каждому понять, что в этом мире он не один. Что его понимают и хотят помочь. Я осторожно переводила темы на мирную жизнь, осторожно вытаскивая воспоминание за воспоминанием.
— О, я уверена, что сад вашей матушки был прекрасен! — улыбалась я, представляя то, что мне рассказывали. — А что там были за цветы?
— Там было много разных цветов. Гиацинты, розы. Матушка очень любила розы! У нее их было больше двадцати сортов! Я помню, как она искала место для пионов, а нигде места нет. Везде розы. А розы с пионами, знаете ли, враждуют!
— Ого! Я просто очень люблю цветы, но очень плохо разбираюсь в них… Неужели нельзя сажать вместе розы и пионы?
— Разумеется нельзя! — горячо доказывал мне ефрейтор.
— Я и не знала! А что еще нельзя сажать вместе? Вы столько знаете о растениях, что я прямо удивлена. Если у меня будет свой сад, то я бы попросила вас быть садовником! Я же ничего не понимаю в солнечной стороне и в том, какие цветы с какими уживаются! А вы никогда не думали о том, чтобы воссоздать сад вашей матушки? — спросила я, видя, как ефрейтор задумался.
— Ну что вы! Боюсь, что у меня не получится. У матушки был талант! — заметил он. — Но я могу попробовать вспомнить, как все было… Вы сможете принести мне бумагу и перо? Будьте так любезны… Хм… А ведь можно попробовать… Матушке было бы приятно. Она мне еще говорила, мол, когда я умру, то вы забросите мой сад… Ладно, я подумаю. Конечно, я уверен, что у меня ничего не получится, но… за спрос денег не берут, ведь так?
Я смотрела на улыбчивого мужчину, который вспоминал сад матушки. Все ж лучше, чем вспоминать битву, в которой погибла почти вся его рота.
Время тянулось медленно. Я остановилась у постели «мертвого», хотя он никогда не отвечал. Я не настаивала на диалоге и не ждала ответов. Просто рассказывала ему о том, как светит солнце, как прекрасен сад и как весело щебечут птицы. Мне казалось, что если оставить его в одиночестве, прогресса не будет. Поэтому дважды в день я приходила, садилась рядом и вещала ему, как радиоприемник обо всем, что происходит вокруг. Только я собиралась встать, как вдруг почувствовала чей-то взгляд.
Я обернулась — и увидела в дверях палаты мужчину. Он внимательно наблюдал за мной. От неожиданности я дернулась, немного испугалась. Передо мной стоял человек в ярко-алом мундире, украшенном орденами, — его лицо было строгим, а глаза — серыми, как зимнее небо. В них читалась какая-то скрытая сила.
Если бы у Камиэля не было татуировки на выбритом виске, я бы сказала, что это он. Я присмотрелась. Нет. Это точно не Камиэль. Хотя, очень похож!
— Простите, что я вас напугал, — раздался голос, и я попыталась успокоиться. — Я просто наблюдал за вами… Я случайно увидел, что дверь палаты открыта, и решил заглянуть. А тут вы. Вы просто были ко мне спиной и не обратили внимания.
Я спросила с дрожью в голосе:
— Вы наблюдали за мной?
В голове пронеслась догадка: «Родственник!» — и сердце забилось быстрее.
Он кивнул.
— Меня зовут Кириан Моравиа. — незнакомец говорил спокойно, но в его голосе слышалась скрытая сила. — Знаете, я очень удивлен. В вас столько заботы, столько тепла… Причем, вы находите его для каждого…
Я немного смутилась, чувствуя, как щемит сердце.
— Спасибо за добрые слова, — я неуверенно улыбнулась.
Из коридора донесся голос, который отвлек Кириана от нашего разговора.
— Господин генерал!
Кириан повернул голову. Он посмотрел на меня еще раз, затем направился по коридору.
Я оставалась одна, не в силах понять, что именно так взволновало меня в этой встрече. Зачем он следил за мной? Что ему нужно?
Глава 21
— Вас вызывает главный врач! Мадам Лоуфул ждет вас в своем кабинете! — раздался настойчивый голос санитара, и я вдруг резко распахнула глаза от удивления. Внутри всё сжалось от волнения и тревоги. В голове пронеслись сотни мыслей и догадок, а сердце забилось быстрее.
— Срочно, — добавил санитар, а я тут же подскочила со стула.
“Что ей от меня надо?”, - пронеслась в голове мысль, а я уже вышла в коридор, спеша вниз по лестнице к роскошным дверям.
Я вежливо постучала, а потом открыла роскошные двери, удивляясь роскоши кабинета. Каждая деталь свидетельствовала об изысканном вкусе владелицы и подчеркивала статусность. Красное дерево, бархатные портьеры. Даже цветы в вазе были не какими-нибудь ромашками, а изысканными розами — одна под стать другой.
— … ну разумеется, мы создали для него самые лучшие условия! Еще бы! Он герцог., — услышала я голос Мадам Лоуфул. — Но мне кажется, что вам рано забирать его домой. Понимаете, доктор Вуд считает что до исцеления ему еще очень и очень далеко, а я, знаете ли, всегда прислушиваюсь к его мнению. Доктор Вуд прав. Вашему брату рано покидать стены нашей больницы ведь он в любой момент он может просто не сдержать свою ярость. Доктор Вуд полагает, что на восстановление могут уйти годы. Сейчас он пытается найти что-то отдаленно похожее в магических рукописях. И прописал ему лекарства. Но мы еще не можем сказать наверняка, что действует, а что нет. С таким случаем мы столкнулись впервые.
Глаза Мадам Лоуфул лениво скользнули в мою сторону.
— А вот и она! — заметила Мадам Лоуфул, когда я остановились в дверях. Я чуть приподняла брови, словно предчувствуя что-то важное. — Проходи, Аллегра. Господин генерал хотел тебя о чем-то спросить…
Генерал Кириан Моравиа улыбнулся мне.
— Я считаю, что моему брату нужен хороший уход, — спокойно, но с твердостью в голосе, произнес Кириан. — Я не сомневаюсь в компетентности доктора Вуда, но при этом я полагаю, что хорошая сиделка не помешает. Я слышал, как эта девушка разговаривает с пациентами. В ней столько доброты и света, что… Мне кажется, что моему брату этого как раз и не хватает. Вы же наоборот держите его, словно в тюрьме. Мне кажется, что от этого ему стало только хуже! Приступы, как вы говорите, повторяются все чаще…
Я вздрогнула, словно услышала что-то невероятное.
— О, быть может, в и правы, — заметила главврач, кивая на каждой слово генерала. — Но вы сами понимаете, какую опасность сейчас представляет ваш брат. И мы не можем рисковать жизнью окружающих людей. Был бы он обычным человеком, то мы бы как-нибудь справились. Но он — дракон! А это — прямая угроза всем вокруг. А что если он обернется в приступе ярости? Да он камня на камне не оставит от столицы! Не говоря про нашу больницу. Доктор Вуд заканчивал магическую Академию. В случае очередного приступа, он сможет себя спасти, а вот что будет с бедной сиделкой?
— Я более, чем уверен, что мой брат ее не тронет, — уверенным голосом произнес Кириан.
Он странным взглядом посмотрел на меня.
— Господин генерал! Ваш брат слабо отличает реальность от собственных фантазий. И то, что он пять минут назад мило разговаривал с вами, еще не повод считать его адекватным. Ах, вы все еще думаете, что ваш брат прежний, — вздохнула Мадам Лоуфул и сочувственно поджала губы. — Боюсь, вас разочаровать. Многие допускают одну и ту же ошибку, забывая, что с человеком может делать душевная болезнь. Что перед ними не тот, кого они знали раньше. Это совершенно другой человек. Оболочка та же. Наполнение уже другое. Если вам так будет проще понять. Иногда даже самый добрый на свете человек способен на чудовищные поступки, вследствие душевной болезни.
— Мой брат — не душевнобольной! — резко произнес Кириан, сверкнув глазами. — Это — магия! В моего брата попали заклинанием! Эмберийские маги ослепили его яростью!
Глава 22
— Я понимаю, что называть вещи своими именами иногда бывает тяжело. Но сейчас вашего брата нельзя назвать душевно здоровым, — вздохнула Мадам Лоуфул. — И не важно вследствие чего? Потрясения, предрасположенности или магии!
— Боже мой… — прошептала я, едва разлепив пересохшие губы и ощущая, как сердце невольно сжалось.
“Ты точно хотела знать правду? На! Получай! Добавочки?” — послышался внутренний голос, а я крепко зажмурилась на пару секунд.
— Так что я настаиваю, чтобы всё осталось как есть, — продолжала Мадам Лоуфул, глядя на генерала. — Я очень сомневаюсь, что эта затея с сиделкой закончится добром. Мне кажется, эта девушка — довольно здравомыслящая. Я, разумеется, препятствовать не буду. Но, честно говоря, я уверена, что она сама не согласиться.