Я внимательно слушала ее, чувствуя, как у меня от волнения засосало под ложечкой.
— Правило третье. Никогда не спорь и ничего не доказывай. Ни на чем не настаивай. В любой момент это может вызвать агрессию. И санитары могут не успеть. Одно нашей медсестре несколько лет назад один из пациентов отгрыз палец.
Я тут же сжала руку. Бррр… Мадам Лоуфул тут же улыбнулась, видя, какой эффект на меня произвели ее слова.
— Правило четвертое. В сразу зови санитаров. Не думай, что он остановится. Иначе в лучшем случае никогда не сможешь играть на рояле! Да, берегись Бергского человека.
— Кого? — спросила я.
— Пациент из Берга. Называет себя Бергским человеком. Его мать работала у одного чародея — зельевара довольно долгое время. Все эти испарения, вредные вещества, эксперименты — и вот, спустя пять лет у нее родился сын со странностями. Он убийца. На его счету десятки жертв. Хоть он и выглядит неповоротливым увальнем, он очень ловок, хитер и опасен.
— Почему же его не казнили? — спросила я.
— Потому что его отец очень влиятельный чародей. Он женился на своей помощнице. И души не чает в своем сыне, — заметила главврач.
Я кивнула, обещая быть осторожной.
Дежурные санитары — словно два стража, невозмутимо стояли у каждой двери, словно ожидая, когда кто-то решит нарушить их покой. Их грубые, равнодушные лица, покрытые морщинами, словно вырезаны из дерева, — казалось, они знают все тайны этого места и их ничто не способно удивить. Они были готовы в любой момент скрутить и обезвредить очередного душевно больного, если тот вдруг решит броситься на меня или попытаться сбежать.
После первой же палаты я поняла, что теперь мне придется иметь дело с людьми, чье поведение было пронизано инстинктами, — их глаза, часто скрывающие что-то первобытное и пугающее, буквально кричали о своей внутренней борьбе. В настоящих сумасшедших было что-то первобытное, доисторическое, пугающее своей кровожадной простотой. Они лишь казались обычными — иногда даже очень располагающими. Внешне их лица могли быть добрыми, мягкими, даже милыми. И ты начинаешь дорисовывать в уме картинку, меряя их человеческими мерками и приписывая им человеческие качества, такие как участие, сочувствие, милосердие. Но за этой маской порой скрывалось что-то страшное. Например, желание вцепиться тебе в горло.
К счастью, я была не одна, а с санитарами. В этой части больницы жили настоящие психи.
— А почему не кланяемся, когда разговариваем с королем? Я, между прочим, дракон! — слышала я голос, видя надменного мужчину, который восседал на кровати, как на троне, положив руки на невидимые ручки.
Из углов палат доносились порой странные звуки, крики, иногда — шёпоты, которые казались мне чужими, словно голоса из другого мира.
— Назад! Кому говорю! Все назад! — хриплый, низкий голос санитара, словно раскат грома, заставлял безумных делать шаг назад. В этот момент дверь, словно по чьей-то воле, закрывалась с глухим стуком, а я понимала, что работа здесь не сахар.
— Я Бергский человек. Да, я человек. Бергский человек, — слышала я бормотание какого-то толстого дядьки. На вид ему было лет сорок. С виду он казался нормальным. Но что-то неестественное в эмоциях выдавало его нездоровье. — Бергский человек! Я!
Он был один в палате, напоминающей карцер. И смотрел на меня странным загадочным взглядом, чуть склонив голову. Взгляд был внимательный, а мне было страшно подумать, что спряталось там, внутри.
— Милая леди, чем Бергский человек может вам помочь? — с приторно сладкой учтивостью спросил он. — Вы не заблудились?
— Вот, выпейте лекарства, — произнесла я.
Я думала, он будет упираться. Но нет. Сумасшедший спокойно выпил лекарство и снова улыбнулся. Нет, все-таки было в нем что-то, что отличало его от здорового человека. Наверное, странным блеск в глазах. Его выдавал взгляд. Обычно люди так не смотрят на собеседника. Этот неприятный взгляд, словно стеклянный, смотрел на меня.
Я не стала задерживаться в этой палате, чувствуя на себе пристальный взгляд.
Я выдохнула, глядя на прядь волос, которая упала мне на лицо.
Опустив руку в карман, я попыталась найти шпильку, но не нашла. Ладно, потом поищу. Придется закалывать так. Куда-то пропал мой платочек, который я всегда носила с собой. Я проверила карманы, но платочка не нашла.
Только я собралась открыть дверь в последнюю палату, когда вдруг кто-то позвал меня по имени.
— Вас вызывает главврач. Она ждет вас в своем кабинете!
— Иду, — тихо прошептала я, ощущая, как сердце забилось быстрее. Внутри всё сжалось — страх, тревога и какая-то необъяснимая паника, будто я шла на встречу с судьбой.
Когда я вошла в кабинет, передо мной тут же возникла фигура — знакомая, и одновременно чужая. Кириан встал, чтобы поприветствовать меня. Его лицо было спокойным, несмотря на напряжённость ситуации. Он приехал сегодня, как и обещал. Его глаза — тёплые, чуть усталые, но полные решимости.
Главврач сидела в кресле, чуть наклонив голову, словно королева, оценивающая своих подданных. В свете камина, отбрасывавшего мягкое тепло, сверкнули её тяжёлые, бриллиантовые серьги, подчеркивающие её статус и холодное безразличие.
— Ну что, вы подумали? — спросил Кириан, его голос был спокойным, но в нём чувствовалась нотка настороженности, как у охотника, присматривающего к своей добыче. Но в то же время я услышала нотку надежды.
Я вздохнула, пытаясь собрать мысли в кучу.
— Да, подумала, — сказала я медленно, — я… я…
Голова моя наполнилась мыслями, страхами и вопросами. “Господи, пожалуйста, не делай глупостей”, - прошептала я про себя. — “Ты даже не знаешь, с кем имеешь дело!”
Я взглянула в глаза Кириану— искренние, чуть усталые, словно он уже видел много и знает цену этим моментам. А затем медленно перевела взгляд на главврача. При свете камина её лицо казалось ещё более холодным…
В этот момент я ощущала, что стою на грани. И будущее — словно зыбкий мост, который может рухнуть в любой момент.
— Оставьте нас наедине, пожалуйста, — не дожидаясь моего ответа произнес Кириан.
С явной неохотой, словно нужно подчиниться, но сама мысль претит, Мадам Лоуфул встала и направилась к двери. Как только дверь за ней закрылась.
— Я кое-что знаю про вас, — произнес Кириан. И его лицо вдруг стало серьезным.
От этих слов я почувствовала, как тело напряглось.
Глава 30
Внутри меня бушевало множество чувств — страх, сомнение, даже легкое отчаяние. Но я постаралась держаться, словно закованная в броню, чтобы не показать ни капли слабости. Кириан говорил тихо, словно боялся, что его слова могут услышать лишние уши, — но каждая его фраза резала меня словно нож.
— Я знаю, что вы хотите отказаться… — произнёс он мягко, но с такой настойчивостью, что в голосе слышалась твердость. — Я вижу по вашему лицу, что вы мечетесь в сомнениях. Но позвольте не оставить вам выбора. Я прекрасно знаю про ваши долги. Мне не составило труда немного узнать о вас.
Я усмехнулась, пытаясь скрыть тревогу. Внутри словно кто-то кричал: Ну и что, если долги? Ну и что, если обо мне всё знают? — всё равно это казалось мелочью по сравнению с тем, что ждало впереди.
Ах, если речь идет о долгах, то всё в порядке. Я уже думала, что там что-то похуже!
Кириан продолжил, его голос стал чуть мягче, как у человека, который действительно готов к любому компромиссу.
— Семья Моравиа готова полностью погасить их. Но нам нужна ваша помощь. Мне не нравится, что брата держат как узника. Да, я понимаю, что он опасен. Но так же я понимаю, что это неправильно. Сомневаюсь, что заключение благотворно повлияло хоть на одного человека. Напротив, я слышал, что продолжительное одиночество может усугубить душевные проблемы. Мой брат ни в чём не виноват. Он выполнял свой долг. Мой брат ни разу не проиграл ни одной битвы. Он всегда мог повернуть ситуацию в свою пользу. Это — его дар.
Я слушала его, жадно впитывая каждое слово о Камиэле. Он никогда не открывал мне свою душу, а мне почему-то хотелось бы знать, что происходит там, внутри за понизывающей серостью его взгляда.
В сердце у меня оставался один вопрос, одна тревога. Смогу ли я? И в глубине души понимала, что на мои плечи падает огромная ответственность, с которой я могла не справится. Ответственность за чужую жизнь, ответственность за чужие жизни.
— Есть одно но. Король очень высоко ценит его заслуги. Но — король сам дракон. И он понимает, какую опасность несет обезумевший дракон в приступе ярости, — произнёс Кириан, его голос стал чуть тише, почти шепотом. — Особенно, если это Камиэль. Король дал две недели. Если состояние Камы не улучшится, если не найдется средство или хотя бы надежда на исцеление — моего брата придется убить. Его величество боится последствий, понимает, чем может обернуться излишняя мягкость, поэтому хочет, чтобы семья Моравиа решила эту проблему. У нас хватит сил убить его. Но вы должны понимать, что это будет самое страшное решение в истории семьи.
Эти слова словно ножом прорезали мне сердце.
Я почувствовала, как внутри зашевелилась тревога — и одновременно надежда. Надежда, что всё ещё не поздно что-то изменить.
Глава 31
— Поэтому я прошу вас. Помогите, — тихо произнес Кириан, его глаза были полны искренней веры. — Может быть, вы сможете ему помочь… — добавил он мягко. — Он погружен во тьму. Я разговаривал с ним недавно. Кама одолевают мрачные мысли. И я боюсь, что эти мысли могут плохо повлиять на ситуацию. Сам мой брат по натуре очень мрачный. Скажем так, он у нас пессимист. Вы это поймете, когда пообщаетесь с ним поближе… И ему нужен кто-то, кто будет дарить ему оптимизм. Кто поможет ему. И тот, кто не даст ему обернуться в дракона. У него невероятная сила воли, но даже у нее есть предел. Я понимаю, как это сложно. Это почти невозможно. Я понимаю, что требую от вас невозможного, но еще раз говорю, что семья Моравиа не останется перед вами в долгу. Любые деньги. Все, что угодно. За то, что вы постоянно будете находиться при нем.