— Пей, — прошептала я, тревожно следя за бокалом. Камиэль взял в руки бокал и тут же осушил его, поставив пустой бокал на стол.
— Успели, — выдохнула я и тут же обеспокоено посмотрела на бледное лицо. — Ты как?
В моем голосе прозвучала тревога. Я внимательно следила за ним. Пока что никаких признаков ярости я не видела.
— Я вот не знаю, верить тебе или нет, — усмехнулся Камиэль, глядя на мои часы, которые лежали на столе и отсчитывали время.
Только сейчас до меня дошло, что этот шрам появился почти одновременно с моим побегом. И что если бы подождала буквально часик — другой, то быть может, все выяснила и … и…
Я смотрела в серые глаза и чувствовала, как у меня дрожат губы. Это — худшее совпадение в моей жизни.
И мы могли бы быть счастливы. Не было бы никакой Беатрис. Просто чуточку подождать. Но нет! Я же, как выяснилось, мастер молниеносных решений! А с другой стороны это та, которая жила в моем теле до меня знала, что выходит замуж за генерала! Мне откуда знать было?
“Успокоительные!”, - пронеслось в голове. Девушка не пыталась покончить с собой. Видимо, она просто переживала за возлюбленного, закрылась в комнате. И немного переборщила с каплями. Может, забыла что уже принимала их пару часов назад. Поэтому ей стало плохо. Я даже предполагаю, что на — умерла. А я просто переселилась в ее тело.
— Решай сам, — улыбнулась я. — Но помни, что сейчас я здесь. С тобой. В подземелье психбольницы. Не самое лучшее место для свиданий, конечно… Но, я не жалуюсь…
Нет, он мне не верит. Что ж! Трудно поверить той, которая однажды так поступила. Думаю, что ему нужно время.
О, как меня грела и одновременно пугала мысль о том, что мы, оказывается, не чужие друг другу люди. Ну я-то не знала. Вот почему Кириан, идя по коридору, вдруг обратил на меня внимание. Он говорил не про Беатрис. Он говорил про другую невесту. Про ту, первую. Про меня.
Его рука все еще держала мою руку. Стоило мне пошевелить ею, как хватка сжималась.
— Мне пора, — улыбнулась я, осторожно пытаясь вытащить руку из его руки. Но его глаза говорили: “Нет!”. И почему-то смотрели на часы. — Я завтра приду.
Меня отпустили.
Что? Вот что с моим настроением? Кажется, оно сошло с ума.
Я подошла к двери, несколько раз ударила в нее, чтобы мне открыли. Постояв минуту, я с удивлением подняла брови.
— Эй! — позвала я санитаров, которые обычно дежурили возле двери. Я ударила в дверь еще раз. Вдруг они уснули?
За дверью никого не было. Сердце вдруг гулко забилось, а я испуганно дернула ручку.
Может, что-то случилось? Коридор был пуст. Я обернулась к генералу. Он встал подошел к двери и несколько раз ударил в нее.
— Выпустите ее! Немедленно! — крикнул он.
Я была растеряна. Я не знала, что делать. “Обычно приступы у генерала случаются ночью!”, - послышался в голове голос доктора Вуда.
Ночью…
Я посмотрела на часы. Скоро полночь.
Я вспомнила как несколько ночей подряд пыталась уснуть под драконий рев.
— Я кому сказал! — прорычал генерал. Он попытался выломать дверь, но она вспыхнула десятком заклинаний. Генерал ударил рукой, а потом отдернул ее, словно магия чего обожгла. Стоило ему только убрать руку, как магия померкла.
— Тише, тише, — прошептала я, чувствуя, словно меня заперли в клетке с оборотнем. — Не надо волноваться…
— Тебе разве не сказали, что ночью у меня бывают приступы? — спросил Камиэль. — Они идут один за другим…
— Ничего, сегодня ночью их может и не быть, — прошептала я, осматривая комнату. Спасаться было негде. Если не считать ванную. Но дверь была обычной. И вряд ли выдержит натиск дракона. — Ты должен говорить мне о том, что ты чувствуешь… Не молчи. Как бы это странно или глупо не звучало, не молчи.
Я еще раз с надеждой посмотрела в маленькое окошечко, понимая, что никто так и не вернулся.
— Лучше спрячься, — вздохнул Камиэль. Я видела, что он был измотан. Измучен болезнью и внутренней борьбой.
— Нет, — мотнула головой я. — Я не стану прятаться. Я просто буду рядом. И ты будешь мне говорить, что происходит. Давай так. Как только ты почувствуешь, что на тебя накатывает, ты мне сразу скажешь. И мы будем решать, что с этим делать…
Такой подставы от больницы я не ожидала. Может, санитары забыли обо мне? Может, у них кончился рабочий день? Или что-то случилось? Я мотнула головой, стараясь не думать об этом.
— Так, — прошептала я, осматривая комнату. — А это что такое?
Глава 39
В тишине комнаты я слышала голоса. Они наполняли комнату невнятным шепотом. Я попыталась отследить его взглядом, понять, откуда он доносится, но не могла понять.
— Шабада… шор… — словно дуновение ветра пронеслось возле самого уха. Равнодушное, холодное, словно только что ветер прошелестел листвой. Я ловила отдельные слова, значение которых я не понимала. Это даже пугало.
И даже когда я пыталась прорваться через этот шум, внутри меня начинало что-то дрожать — страх, что я схожу с ума, что эти голоса — не что иное, как признак моего безумия.
— У меня есть новость, — прошептала я, прислушиваясь. — На счет голосов, которые ты слышишь по ночам. Прикинь, я, видимо, тоже сумасшедшая. Я их тоже слышу…
В этот момент Камиэль дернулся, тряся головой.
— Ты … что? — спросил он.
— Я их слышу, — повторила я уверенным голосом. И тут же нахмурилась. — Они не плод твоего воображения. Они … эм… настоящие. Или я сошла с ума.
"С ума по одиночке сходят. Это гриппом вместе болеют!", — пронеслась фраза из мультика, которая всегда была для меня мерилом адекватности.
Голоса продолжали наполнять комнату, словно лес, шепчущий в ночи. Их будто подхватывал ветер, и кажется, что каждая часть комнаты — стена, пол, даже воздух — пропитана этим зловещим шепотом. В их тоне слышалась некая древняя тоска, затаенная ярость и безнадежность. Они напоминали голосов, что давно заблудились в лабиринтах памяти, мечтая о чем-то давно забытом, но не находящим покоя.
Я почувствовала, как мои ладони начинают дрожать, а сердце — биться быстрее. Страх сковал меня, заставляя замереть на месте. С каждой секундой я чувствовала, как нарастает опасность.
По телу пробежала дрожь. Я вдруг ощутила, как на меня давит, словно каменная плита. Простонав, я прижала уши к рукам, падая на колени. Голоса. Они были повсюду. И страх. Он был внутри.
— Что такое? — послышался голос Камиэля.
— Что-то не так, — простонала я. — Меня просто давит страхом… Я даже … даже пошевелиться не могу… Мне … разговаривать … тяжело…
Я прошептала, глотая половину слов.
— Я не знаю что это, — произнес Камиэль. Он стиснул зубы, тяжело дыша.
— Ты как? — прошептала я, глядя на его бледное лицо.
— Ярость… Она растет внутри… — прошептал Камиэль. — Сердце бешено стучит.
— Все хорошо, — шептала я. — Все хорошо.
Я пыталась побороть свой страх, преодолеть его. Казалось, я была обмотана пленкой, которую мне нужно порвать. Я царапалась изнутри, рвала ее, понимая, что сейчас помощь нужна не мне, а ему. Страх? Что такое страх? А вот ярость! Чем больше я думала о вспышках ярости, чем больше я вспоминала рев, который слышала по ночам, тем страшнее мне становилось, тем сильнее был кокон страха.
— Все хорошо, — дрожащей рукой я гладила его руку. — Все хорошо. Ты держись…
Я стала пытаться глубоко дышать и просто считать. Раз вдох, два выдох. Никаких других мыслей. Раз вдох. Два выдох. Мир сузился до вдоха и выдоха.
Я стала чувствовать, как ледяная рука страха стала разжимать мое сердце. Ясность сознания медленно возвращалась ко мне.
— Я вдыхаю силу, выдыхаю страх! — шептала я, представляя, как на выдохе страх выходит из меня.
В какой-то момент я рванула кокон, чувствуя, как я становлюсь выше своего страха. Он остался где-то внизу.
Я услышала рев. Такой страшный, что стены чуть не содрогнулись.
— Тише, — шептала я, подлетая к Камиэлю. — Тише, я тут… Ты не один… Я тут…
— Прячься, — задыхался он. — Прячься…
— Нет, нет, нет, — шептала я, прижимаясь к нему. — Я не буду прятаться. Я буду с тобой.
На меня посмотрели жуткие нечеловеческие глаза. Рука, которая вцепилась в меня почернела и превратилась в подобие чешуйчатой перчатки.
— Все хорошо, — шептала я, глядя на его когти. — Все хорошо… Я здесь…
Боже! Надо что-то придумать! Я чувствую, что мое: “Тише, все хорошо!” не помогает!
— А давай поговорим. Тебе нужно отвлечься, — улыбнулась я, чувствуя, как у меня от напряжения дрожат уголки губ. — Расскажи мне о своем детстве…
Изо рта Камиэля вырвался рев, заставивший меня вздрогнуть. Он всеми силами сдерживался, я чувствовала, как его трясет. Сейчас он напоминал бомбу, которая в любой момент взорвется.
Так, разговоры отметаем. Надо его как-то отвлечь… Не придумав ничего лучше, я обвила его шею руками, страстно целуя его в губы.
Нет, ну если это не отвлечет мужчину, тогда нам к другому доктору!
Я целовала со всей страстью, на которую была способна. Даже если после этого он убьет меня, я хотя бы перестану мучиться мыслью о том, каково это побывать в объятиях такого мужчины.
Мне казалось, что я думала об этом с того момента, как впервые встретила его. Не знаю, что меня больше завораживало. Мрачная красота, невероятный рост, красивый мундир, благородство или черный яд сарказма. Казалось, все это создавали непередаваемый образ.
“Неважно! Все неважно!” — думала я, чувствуя, как мой поцелуй не остался без ответа. — “Есть только он. А остальное неважно… Даже если бы мне снова дали шанс помочь сбежать его невесте, я бы сама ее за шкирку из кровати вытащила… Вот такая я ревнивая… А все почему? Потому что я умираю по нему. И даже сейчас не верю, что целую его губы”.
Ответ становился все грубее и настойчивей. Жар его дыхание опалял мои губы. Я понимала, что это не к добру. Руки рванули на мне платье с такой силой, что тесьма корсета лопнула. Передник упал под ноги, а я смотрела в нечеловеческие серые глаза, чувствуя, как каждым его выдох в мои губы опьяняет меня.