Я видела на лице генерала, что внутри него борются два чувства: благородство и желание. Это было так ясно, что сердце ёкнуло. Я понимала, что передо мной человек чести. И очень надеялась, что не ошиблась в своей догадке.
— Хорошо, — произнёс он наконец, и я вздохнула с облегчением.
— Обещаете? — недоверчиво спросила я, глядя ему прямо в глаза, в надежде найти там хоть искру доверия. Я и сама искала подсказки в его взгляде, стоит ли ему доверять.
Генерал молчал. Его взгляд унесся куда-то в угол комнаты, и казалось, что он смотрит сквозь меня.
— Могу ли я положиться на ваше слово? — тихо спросила я, чуть дрожащим голосом. — Не случится ли так, что, как только вы увидите вашу невесту, сразу схватите и…
— Моему слову верит армия! — резко прервал меня генерал, и его голос прозвучал как приговор.
Я сглотнула, повела плечами и негромко сказала:
— Поехали.
— Я распоряжусь, чтобы подали карету, — произнёс генерал, его голос звучал взволнованно, словно он сам не мог сдержать волнения.
Когда ключ повернулся в замке, и двери медленно распахнулись, я почувствовала облегчение. Ноги предательски подкашивались, но я старалась не подавать вида — ведь я была на грани паники!
— Прошу, — мягко произнёс генерал, протягивая мне руку, чтобы помочь забраться в карету. — Осторожней.
Этот жест показался мне таким необычным, таким тёплым в этой холодной ситуации. Тот, кто счёл меня преступницей, всё ещё ведёт себя как джентльмен — или, хотя просто как человек, у которого осталась хоть капля благородства.
Наверное, другой на его месте скорее бы затолкал меня внутрь без церемоний.
Я уселась и сделала глубокий вдох.
Картинка за окном стала сдвигаться, словно сама судьба ведет меня.
Цокот копыт, ритмичный и непрерывный совпадал со взволнованным биением сердца. Я сидела молча. Взгляд мой скользил по лицу генерала, и внутри меня боролись тревога и надежда. Я задавалась вопросом: умеет ли он держать слово? Не приведу ли я беду в чужой дом? Вся моя слабость, страх и желание — всё смешалось в этом мгновении, которое решало все.
Глава 5
История любви внебрачного сына графа и одной из самых завидных невест — сюжет, который способен тронуть сердце любого читателя до слёз, заставить реветь и сочувствовать каждому герою. И я невольно стала не просто свидетельницей, но еще и соучастницей это истории.
Наследства ныне покойного графа едва хватило на его официальных наследников, которые жадными кукушатами открывали рты и орали: “Мне! Мне!”.
И лишь крохотная часть наследства перепала плоду большой любви графа к одной очаровательной служанке: старое поместье, в которое я сейчас везла генерала.
Это место находилось не в центре столицы, среди богатых дворцов и резиденций, — оно располагалось в уединенной глуши, среди густых деревьев и заброшенного сада. В месте, где время будто остановилось, а роскошь уступила место запустению, деревья стыдливо прятали потрескавшийся фасад, давно не знавший ремонта.
Когда-то это поместье, сделанное из серого камня, принимало гостей — светских дам и кавалеров, — но теперь здесь царила тишина. Только птицы, словно важные дамы, пестрые и хищные, расхаживали по дорожкам разросшегося заброшенного сада. Голуби, словно кавалеры, ворковали, раздувая грудь, — в их поведении ощущалась какая-то гордое самодовольство. А в центре, словно чаша для пунша, — старый фонтан, давно высохший, с прошлогодними листьями в каменной чаше, — память о былых временах.
Я вспомнила, как бедная невеста генерала рассказывала мне свою историю любви — о том, как однажды к ней подошёл молодой человек, краснея и бледнея, сунул ей записку, в которой было всего два слова: «Вы прекрасны». И я с ним согласилась бы. Весь высший свет, казалось, тоже. Редкую красоту Беатрис прекрасно дополняло роскошное приданое. Вокруг такой невесты всегда кружили женихи — старики, жадные и алчные, которые мечтали почувствовать себя юнцами, напыщенные щеголи и франты, транжирящие состояния предков, — все мечтали о дважды выгодном браке. Но среди этой толпы она выбрала не того, кто был её особенно близок.
Из всей этой яркой, пестрой массы претендентов она выбрала вариант, который в глазах отца вызвал бы брезгливое пренебрежение. Прямо представляю лицо отца с моноклем. Кто? Побочный сын графа? Дорогая! У тебя явно жар! Тебе нездоровится! Да разве возможно счастье с тем, у кого есть старая карета и старое поместье с тремя слугами!
Тайные записки за которые “полуграфа” впору было назвать “полиграфом”, короткие романтичные встречи, шепот за заросшей калиткой. И вдруг отец с сияющим лицом приводит жениха! Да какого! Генерал, дракон!. До самой свадьбы, девушка ещё сохраняла спокойствие, будто бы в надежде, что всё ещё можно изменить.
Но в самый последний момент в её голове что-то щёлкнуло. Она поняла — сейчас она потеряет все. Время поджимало, и оставалось лишь одно решение: либо навсегда остаться с генералом и забыть о своей любви, либо дать себе шанс прожить ту жизнь, о которой мечтала. Перед самой свадьбой случился тайный разговор с возлюбленным, короткое, тревожное свидание сквозь решетку заросшей калитки — и тогда всё решилось.
Я поговорила с женихом, который спрятался в соседнем переулке вместе с потертой каретой и вошла в дом.
Я увидела, как тяжело вздымается ее грудь на роскошной постели, как все в комнате намекает на будущую свадьбу, как сверкает уже готовое свадебное платье. Но ярче всего сверкали ее слёзы: “Помогите!”.
Я быстро выгнала всех родственников и слуг из комнаты, сославшись на врачебные манипуляции, и сунула несчастной исмерийский пузырёк с зельем невидимости. Пара лекарств, которые я выписала, были очень сильно завышены в цене. На самом деле это была просто успокоительная вода, которую пили исключительно для успокоения совести нервные старушки. Деньги, полученные за визит и за успокоительную водичку, я спрятала в саду, чтобы никто не нашёл. Должна же у девушки быть хоть какая-то гарантия на первое время?
Затем, под предлогом, что я что-то забыла, я вернулась и тихо прошептала ей, где искать деньги, — и она, чуть слышно, обмолвилась мне — куда они собираются. Можно сказать, она проговорилась, и сразу пожалела о своих словах.
На том мы и распрощались.
Так что я никого не похищала и не собиралась — я оставила ей свободу выбора, возможность самой решить свою судьбу. Она могла воспользоваться зельем или выбросить его, — это был её выбор. Моя совесть была чиста как стол в операционной. Я просто дала ей шанс, предлагая все еще раз хорошенечко обдумать.
— Вот здесь, — сказала я генералу, когда за деревьями показалась серая крыша поместья. — Надеюсь, вы помните о своём обещании?
Генерал молчал. Этот жест не понравился мне.
Глава 6
— Я очень надеюсь на ваше благородство! — заметила я, словно пытаясь пробить глухую стену.
Вместо ответа генерал едва заметно кивнул.
Высокий каменный забор скрывал всё происходящее внутри. Кто-то когда-то давно позаботился, чтобы семейные тайны оставались за высоким забором
Я вышла из кареты, поправила платье и направилась к калитке. В калитку прохода не было. Створки были скованы тяжелым ржавым замком и обмотаны тугими проржавевшими цепями.
— Нет, нет, нет! — возразила я, видя, как генерал берётся за цепи, разжимая звенья.
Он сделал это с такой легкостью, словно это была тонкая медная проволока. Я посмотрела на него с опаской, решив держаться подальше.
— Поздно, — мрачно произнёс генерал, открывая калитку и пропуская меня вперёд.
Заросли в саду были такими густыми, что из-за них едва просматривался первый этаж дома.
— Думаю, нам нужно спрятаться, — тихо сказала я, показывая глазами на огромный куст.
В окне первого этажа горел свет, шевелилась штора, остальные окна были плотно зашторены. Мы сидели в тени, глядя в сторону двери. Кто бы мог подумать, что однажды мне придётся сидеть в кустах с генералом?
Прошло около двадцати минут. Потом тридцать — и ничего не происходило. Внутри воцарилась тишина, и боевая готовность уступила место спокойствию. Я уже разваливалась на траве, а генерал — казалось, тоже немного расслабился, хотя взгляд его оставался напряжённым, словно он всё ещё ожидал чего-то внезапного.
Я снова взглянула на его профиль — какой же он красивый, несмотря на всю суровость. Потом мне вспомнилось лицо внебрачного сына графа — и внутри появилось непонимание. Нет, я, конечно, понимаю, что на вкус и цвет все мужчины разные, но я бы, наверное, предпочла бы генерала.
Неожиданно для себя я поймала на себе его пристальный взгляд.
“Что?” — взглядом спросила я.
Но мне так и не ответили.
И вдруг дверь тихо открылась. На пороге появился пожилой мужчина в потёртой ливрее — он высунул длинный нос, оглядел окрестности, потом скрылся за дверью. Через мгновение дверь распахнулась вновь, и оттуда вышли бывшая невеста генерала и её жених.
— Тише, — прошептала я, заметив, как генерал подался вперёд. Вот сейчас было реально страшно. Такое чувство, словно я гуляю с огромной злой собакой на поводке. Никогда не знаешь, где, когда и на кого она сорвется!
Галантно, с достоинством, графский сын протянул руку девушке, помогая ей спуститься по растрескавшимся ступеням и повел ее дальше в сад. Они шептались, смеясь, и в их взглядах я видела настоящее счастье. Красавица заливалась смехом, откидывала голову назад, наклонясь к кустам и вдыхая аромат цветов.
Все это время они ни разу не разжали замок рук.
И тут я вдруг поняла — обычный, ничем не примечательный молодой человек, оказавшийся неспособным на что-то особенное, — оказался ей милее, чем красавец — генерал.
— Куда вы? — прошептала я, хватая генерала за мундир, когда он вдруг поднялся, намереваясь подойти к ним. — Вы мне обещали!
Он, словно вспомнив про данное обещание, смотрел, как влюблённая пара качается на старинных качелях, привязанных к толстому дубу. Кружевные юбки взлетают, сверкают туфельки, усыпанными драгоценностями в тусклом свете магического фонаря.