– Вы к кому? – бдительно поинтересовалась она.
Я улыбнулся.
– Добрый день.
– И вам всего хорошего, – оттаяла старушка.
– Направляюсь в девяносто вторую квартиру, – вежливо продолжил я, – к Рите Воскобойниковой.
Такие лифтерши, как правило, являются кладезем информации, сейчас постараюсь понравиться пожилой особе и тогда, вполне вероятно, узнаю о вороватой девице всю подноготную.
– Кем же вы ей приходитесь? – вдруг поинтересовалась консьержка.
– Дядей, – спокойно солгал я, – вот, иду навестить племянницу.
– Неужто ничего не знаете? – всплеснула руками старушка.
Меня охватила тревога.
– Нет.
– Вам никто не звонил?
– За границей работал, – объяснил я, – только вчера вернулся.
– О господи, – засуетилась лифтерша, – сейчас, минуточку. Ну и оказия!
Продолжая причитать, пожилая дама открыла ящик стола, с видимым трудом вытащила оттуда настоящий раритет – черный громоздкий телефон с наборным диском – и закричала в трубку:
– Ольга Самойловна, это Мария Андреевна. Спуститесь на минутку. Нет, Леша не хулиганит. Тут к Рите Воскобойниковой дядя приехал.
– Что-то случилось? – скорей утвердительно, чем вопросительно сказал я.
– Сейчас Ольга Самойловна объяснит, – выдавила из себя старушка, – мне уже на обед пора. Да и не в мою смену беда приключилась.
Было видно, что бабушке страшно не хочется разговаривать на эту тему.
– Ну сколько можно возиться? – воскликнула она. – Ведь деньги получает!
Словно услыхав ее высказывание, двери лифта разъехались, явив даму устрашающих размеров и не менее пугающего вида. Круто завитые, выбеленные локоны, ярко-красные губы, кирпичного оттенка щеки, угольно-черные ресницы, едко-зеленое платье, туго обтягивающее мощные прелести, и ожерелье, выполненное, похоже, из булыжников.
– Вот она все расскажет, – бормотнула Мария Андреевна и ужом скользнула в лифт.
– Невероятная беда, – заломила окорока-руки Ольга Самойловна, – вы на стульчик сядьте, а то, не ровен час, сердце прихватит.
Я последовал совету и попытался выловить в рассказе Ольги Самойловны нужные сведения. Если отмести в сторону все ахи, охи, вздохи, стоны и фразы типа: «Представьте себе мой ужас», – то история звучала так.
Ольга Самойловна сидела на дежурстве, дело шло к ночи. Внезапно до ее слуха донесся шорох. Лифтерша возмутилась, никак проходивший мимо пьяница надумал использовать крохотный тамбурчик между двумя дверями в качестве туалета.
С криком: «Сейчас участкового позову!» – Ольга Самойловна дернула створку и взвизгнула.
В тесном пространстве, привалившись к стене, стояла окровавленная Рита. Ольга Самойловна, естественно, прекрасно знала девушку, та особых нареканий не вызывала, жила тихо, вот только частенько возвращалась домой за полночь или вообще под утро.
– Помогите, – прошептала Рита, «стекая» по штукатурке.
Ольга Самойловна принялась орать. На вопль сбежались жильцы, вызвали «Скорую», потом милицию, и Воскобойникову увезли в больницу.
– Грабитель на нее напал, – поясняла сейчас Ольга Самойловна, – серьги выдернул, сумочку отнял, а потом еще и ножом ткнул. Мерзавец! Ну зачем убивать, если девушка тебе сама ценности отдала. И ведь никогда не найдут подлеца, абсолютно исключен такой вариант.
– Вы знаете, куда отправили Риту? – перебил я впадающую в раж даму.
– Здесь, недалеко, – охотно пояснила Ольга Самойловна, – прямо за углом клиника стоит. Ох беда, вот горе! Расстреливать таких надо, раньше порядок был, а почему? Боялись люди! Сейчас же демократия, все можно, разбойничайте, как хочется…
Оставив консьержку в одиночестве причитать на тему разгула преступности, я быстро пошел к машине, придумывая на ходу, как проникнуть в клинику мимо охраны.
Но никаких сложностей с проходом внутрь больницы не оказалось.
– Бахилки наденьте, – лениво предложил парень в черной форме.
– Где их взять? – оглянулся я.
– У меня, пять рублей пара, – сообщил секьюрити и показал два голубых мешочка с резинками.
Получив мзду, он снова впал в нирвану. Я при желании мог протащить в больницу что угодно: шашки с гексогеном, чемоданы пластида и бидоны с ядом. Женщина в окошке с надписью «Справочная» тоже не отличалась бдительностью.
– Воскобойникова на пятом этаже, лечащий врач Инга Вадимовна Семенова, – равнодушно сообщила она, не поинтересовавшись документами посетителя.
Поражаясь местным, более чем либеральным порядкам, я в огромном больничном лифте доехал до нужного отделения, никем не остановленный дошел до поста и спросил у хорошенькой девушки, перебиравшей градусники:
– Где найти Ингу Вадимовну?
– У нее смена закончилась, – приветливо ответила медсестра, – завтра в семь утра будет. Врачи все ушли, только дежурный тут, но он в буфете, позвать? Хотя, если не сложно, то лучше обождите часок, вон там, в холле у телика, посидеть можно. А то Михаил Степанович злится, если ему поесть мешают, он ведь сранья без передыху тут носился!
Милое слово «сранья», ей-богу, оно брат-близнец придуманного Норой глагола «жвачиться».
Я вынул из кармана бордовую книжечку, но не успел сказать ни слова, потому что девушка вдруг вскрикнула:
– Вау! Милиция! Шустро вы! Я только позвонила, а вы уже здесь!
Мало ли по какому поводу в клинику могли вызвать представителей закона!
– Мне нужно найти Риту Воскобойникову, – уточнил я.
– Конечно, конечно, побежали, – закивала медсестра, – сюда, налево.
Ничего не понимая, я поторопился за стройной фигуркой в неком подобии пижамы. Девушка распахнула дверь одной из палат и воскликнула:
– Вот, пожалуйста, только больше не нервничай, приехал мент.
– А-а-а, – донеслось с единственной стоящей в палате кровати.
– Чего стоите, – пихнула меня медсестра, – вон Воскобойникова, извела меня, все просит: «Умираю, скорей милицию сюда!»
Я на цыпочках подошел к койке и сел на стоящую у изголовья круглую табуретку, выкрашенную белой краской.
– Пусть она уйдет, – прошелестело изнутри забинтованного лица.
– Больно надо! – фыркнула медсестра и унеслась.
– Вы кто? – сросила Рита, не поворачивая головы и не делая никаких попыток встать.
– Иван Павлович Подушкин, – представился я, – начальник оперативно-следственного отдела агентства «Ниро».
– Хорошо, что пришли, – шелестела девушка, – сил у меня мало, похоже, умру скоро.
– Что вы! – быстро принялся я переубеждать ее. – Уже идете на поправку.
– Шрамы на лице останутся.
– Вовсе нет, их никто не заметит.
Рита слегка пошевелилась.
– Плохо мне совсем.
– Хотите, позвоню Кате, вашей сестре? – предложил я. – Она приедет, будет за вами ухаживать.
– Нет, – неожиданно твердо произнесла Рита, – она меня ненавидит, с детства попрекала, специально свои платья рвала, чтобы младшей сестре не достались, и маме жаловалась. Приведу домой приятелей, а Катька ныть начинает: «Разговаривают громко, мне уроки учить не дают». Она-то скучная, нудная, к ней никто из одноклассников и не заглядывал, поэтому мне завидовала и народ отвадить надумала. Надо сказать, она преуспела, мамочка запретила друзей звать!
Воспоминания об обидах детства придали Рите сил, голос ее перестал дрожать, он окреп, стал четким и почти звонким.
– Все мои несчастья из-за Катьки, – вещала теперь девушка, – она надумала квартиру делить. Знаете почему?
– Почему? – эхом повторил я.
Из-под бинтов послышался звук, похожий на кудахтанье.
– Замуж ей охота, а претендентов нет, кому зануда нужна, – пояснила Рита. – До смешного доходило: заманит к себе парня, угощенье выставит, халат прозрачный нацепит, а тут я приду. Мужик сразу на меня внимание обращает, и все, про жратву забыл, Катькины сиськи не видит, Риточку хочет. Вот сестрица и бесилась, а потом подумала: если меня отселить, то быстренько в загсе окажется, ну и затеяла разъезд. Меня на помойку, себя в шикарное место, спорить с ней я не собиралась…
Речь Риты текла плавной рекой, я молча слушал девушку. Так и хотелось ее спросить: а зачем заявляться домой именно в то время, когда сестра решила соблазнить кавалера? Будь я на месте Риты, то сказал бы Кате: «Пойду ночевать к подруге, а ты уж тут располагайся с комфортом, включай механизмы соблазнения на всю мощь, завязывай мужчину узлом».
– Катька меня вынудила преступлениями заниматься, – продолжала Рита, – из-за нее я в «Вир» попала и в больнице очутилась. Не грабители на меня напали! Нет. Это просто спектакль был, убить меня хотели за то, что слишком много знаю. Повезло мне, ой, повезло, а им нет…
Я решил не перебивать девушку, в конце концов, ее рассказ старательно фиксирует диктофон, запись можно прослушать многократно и спокойно понять, что к чему, главное, пусть Рита говорит, похоже, она очень напугана и теперь расскажет правду.
Но уже через несколько минут я начал разбираться в ситуации.
Когда Рита стала жить самостоятельно, то первой проблемой, с которой она столкнулась, оказалась нехватка денег. Может, Катя и была плохой, завистливой сестрой, но, находясь около нее, Риточка не слишком задумывалась, откуда в холодильнике берутся продукты, а гардероб старшей младшая искренне считала своим и бесцеремонно брала все понравившиеся вещи. Но потом Маргарита обрела самостоятельность и приуныла. В конце концов до девицы дошла очень простая истина: никто ей за просто так чашку кофе не нальет, следует искать работу.
Повздыхав, Рита пошла по всем известным ей адресам, а поскольку девица до сих пор в основном тусовалась по ночным заведениям, то путь пролег по маршрутам развлечений. Довольно быстро Воскобойникова устроилась официанткой в клуб «Юмбо» и так же скоро поняла: быть клиенткой и служить подавальщицей – это две большие разницы. Управляющий заведением, прежде с улыбкой отпускавший Риточке комплименты, теперь шипел, словно ненароком очнувшаяся от спячки змея:
– Живей поворачивайся, толстозадая! Вон за столиком люди нервничают!