– Уж не знаю, кто тебе чушь про огромные заработки наплел. Я не в курсе, сколько хозяева имеют, да и не знакома с ними, общаюсь лишь со своим начальником, получаю за выполненное задание ту же сумму, что и ты, и работаю не меньше. Рита одно делает, Кара другое. Не нравится служба – уходи, никто тебя держать не станет.
Рита осеклась.
– Я просто пошутила, – постаралась она замять оплошность.
Но Карина твердо сказала:
– Езжай домой.
– А задание?
– Пока нету, – отрезала Кара, – простой у нас, мы от клиентов зависим, а они не всегда приходят!
Пришлось Рите катить к себе. До четверга ее не беспокоили, потом позвонила Карина и сообщила:
– Спасибо, мы хорошо вместе работали, но сейчас «Вир» закрывается.
– Как это? – заорала Рита.
– Просто. Прогорели, заказов нет.
– Неправда! – завопила Воскобойникова. – Брешешь, меня вышвырнуть решили! Ну погоди, так просто я не успокоюсь!
– Прощай, – твердо сказала Карина, – кстати, я к тебе очень хорошо относилась, намного лучше, чем ты заслуживала, не спрашивай почему, не поймешь!
Но Рита уже была не способна адекватно воспринимать окружающий мир.
– Сволочь! – заорала она. – Ну я вам отомщу, мало не покажется! А ты дура, дура, дура!
– Наверное, так, – протянула Карина, – иначе бы мне не пришло в голову, сильно рискуя собственным здоровьем, сунуть тебе в почтовый ящик конверт. Понимаешь, я хочу предупредить тебя, исключительно из дружеского отношения.
– Да пошла ты! – рявкнула Рита и, швырнув трубку, залилась рыданиями.
Вот оно как, ее попросту выкинули вон, словно использованный носовой платок. И на что теперь жить?
Время до обеда Рита провела в слезах, потом решила действовать. Кое-как умывшись, она ринулась в офис «Вира», но знакомая комната оказалась пустой, а на двери висело объявление: «Желающие арендовать площадь, обращайтесь к коменданту».
Девушка бросилась к местному начальству и попыталась выяснить, куда подевались сотрудники «Вира», но толстый дядька спокойно ответил:
– Понятия не имею.
– Ну как же! – налетела на мужчину Рита.
– Да очень просто, – пожал плечами тот, – какое мне до бывших арендаторов дело?
– Но у лифта на доске объявлений до сих пор реклама «Вира» висит! – возмутилась Рита.
– И чего? Это место на год продается всем тем, кто его купит, – отбил мяч комендант, – «Вир» по январь заплатил, значит, будет сообщение маячить, пока ему срок не выйдет!
– Немедленно снимите, – затопала ногами Рита, – они негодяи!
– Девушка, – нахмурился мужчина, – есть договор, деньги уплачены. Ежели вас в этом агентстве обманули, ступайте в суд, чего ко мне привязалась? Начнешь бузить – охрану позову! Ну народ, соображенья никакого, взяли моду скандалы закатывать. Вчера пришли на фирму, торгующую лампами, жаловаться, в понедельник мужик приперся, дверь ему железную криво поставили. Я же тут ни при чем, просто за зданием слежу, являюсь комендантом, завхозом.
Неожиданно к Рите вернулась способность трезво мыслить, и она отправилась восвояси. До вечера Рита шаталась по улицам, потом поехала домой.
Войдя в родной подъезд, Маргарита открыла почтовый ящик и нашла там запечатанный белый конверт. Рита не удивилась, многие фирмы сейчас не скупятся на рекламу и рассылают москвичам листовки, буклеты и купоны на скидку. Не придав значения корреспонденции, Рита бросила ее в кухне на столе и надорвала конверт лишь спустя часа два.
На столешницу выпала фотография, Рита вгляделась в снимок и взвизгнула. На глянцевой, блестящей бумаге было изображение могилы. Простой железный крест, воткнутый в невысокий холм, и табличка: «Евсеева Олеся». Чуть ниже имени указаны годы жизни – девушке едва исполнилось двадцать лет.
Тут только Рита вспомнила свой утренний разговор с Кариной и фразу, оброненную бывшей начальницей про сунутое в почтовый ящик письмо. Значит, Олеся умерла! Или ее убили?
Рита рухнула на стул и принялась тупо разглядывать снимок. Внезапно ей стало так страшно, как никогда, девушка поняла, что произошло с «коллегой». Скорей всего, Олеся высказала свои требования начальству, принялась настаивать на повышении вознаграждения, может, она знала намного больше о работе «Вира», чем рассказала Рите. Олеся в пылу наговорила Михаилу всякого, небось стала грозить разоблачением. Глупая девица надеялась на неплохой куш, она наивно полагала, что испугает мужчину и тот повысит «оклад» слишком информированной сотруднице. Но Михаил, или некто, стоящий над ним, предпочел иной путь. Наверное, Карина по непонятной причине и впрямь хорошо относилась к Рите, если не побоялась предупредить ее об опасности.
Неделю Рита безвылазно просидела дома, но затем, окончательно проголодавшись, решилась высунуться на улицу. До магазина Воскобойникова бежала, натянув на лицо козырек кепки, но никто не обратил на девушку ни малейшего внимания. Через пару дней Рита успокоилась и начала носиться по Москве в поисках работы.
Но зря она, потеряв бдительность, разрешила себе возвращаться домой поздно вечером. Путь от метро к дому Воскобойниковой пролегает по широкому, людному даже в ночное время проспекту, но большинство жильцов, желая сократить дорогу, кружат проходными дворами с темными закоулками. Рита тоже хотела поскорей оказаться в своей уютной квартирке и, наплевав на соображения безопасности, поспешила не по освещенной магистрали.
Дальнейшее известно – откуда ни возьмись появился парень и, скрутив Риту, начал выдирать у нее из ушей серьги. Девушка сначала оцепенела, но потом стала яростно сопротивляться, последнее, что она хорошо помнила, была резкая боль, разлившаяся по лицу.
Очевидно, бандит принял потерявшую сознание жертву за мертвую, потому что, когда Рита пришла в себя, около нее никого не было. Воскобойникова сумела чудом добраться до дома, в подъезде она вновь свалилась без чувств и не помнила, как была доставлена в больницу.
– Найдите их и посадите, – шептала Рита, – всех.
– Фамилию Карины знаете? – спросил я.
– Родионова.
– А данные Михаила?
– Нет. Но есть центральный офис «Вира», там наверняка можно отыскать их следы, – ответила девушка.
Я вздохнул.
– Лишь при условии, что этот «Вир» на самом деле связан с тем, в котором работали вы.
– Накажите их, – требовала Рита, – посадите на двадцать пять лет, они сволочи!
– Вы, в некотором роде, тоже окажетесь виноватой, – напомнил я.
– С какой стати? – возмутилась Рита. – Я пострадавшая сторона, меня убить хотели! Вы просто обязаны защищать свидетельницу!
Я закашлялся. К сожалению, я плохо знаком с действующими в нашей стране законами и понятия не имею, имеется ли в России программа защиты свидетелей.
– Вы же сами выполняли для «Вира» кое-какие, не всегда благовидные задания, – вырвалось у меня, – украли у своей сестры паспорт, подсовывали посторонним людям нечто, явно противозаконное и нехорошее, а теперь, испугавшись, хотите…
Рита неожиданно села, потом снова шлепнулась на подушку.
– Уходите.
– Но…
– Ничего я вам не говорила.
– Однако беседа началась, – попытался я вытрясти из Воскобойниковой то, о чем она не пожелала рассказать, – давайте попробуем ее развить до завершения.
Рита продолжала молча лежать в койке, уставив забинтованное лицо в потолок. Наверное, только сейчас до нее дошло, в какую глупость она вляпалась. Рите вообще, похоже, свойственно сначала действовать под влиянием порыва злобы и лишь потом, спустя достаточно длительное время, остыв, думать о содеянном. Рита отправилась требовать повышения зарплаты к Карине, потом испугалась и решила замять ситуацию. Теперь вот, горя желанием отомстить хозяевам «Вира», сгоряча растрепала «следователю» правду о себе.
Рита повернула ко мне почти полностью забинтованную голову.
– Вы все врете, я сейчас молчала, ничего не сказала. И потом, мне колют сильнодействующие лекарства, я не отвечаю за свои слова! Понятно? Убирайтесь вон, иначе такой крик подниму!
Что оставалось делать? Я вышел в коридор, двинулся к выходу и увидел за столиком поста медсестру, но не девушку в хирургической пижамке, а весьма полную особу в белом халате. Перед ней стоял взлохмаченный потный парень с папкой под мышкой.
– Ничего не понимаю, – злилась тетка, – какая милиция? Кто вас вызвал? Ну есть у нас Воскобойникова Маргарита. Только я никому не звонила, эта больная не в том состоянии, чтобы интервью раздавать.
– Я не журналист, – спокойно ответил юноша, – вот удостоверение. Отсюда вызов поступил, сообщили, что Маргарита Воскобойникова желает дать показания.
– Никого я не звала, – начала сердиться медсестра.
– Звонки регистрируются.
– И что?
– Ваши обращались.
– Тут без меня никто ничего не предпринимает, врачи ушли, на этаже лишь двое работников: я и практикантка.
– Значит, она звонила!
– Не может такого быть!
– Позовите студентку, – холодно велел мент.
Баба повернулась и заорала, словно пастух, обнаруживший, что буренки удрали в неизвестном направлении:
– Королькова! Сюда!
– Бегу, – донеслось в ответ.
В конце длинного коридора показалась стройная фигурка, я моментально узнал девушку, проводившую меня к Рите, и, вовсе не желая попасть в неприятную ситуацию, быстрым шагом, почти бегом, пронесся мимо бабищи в халате на выход.
…Нора, которой я позвонил, едва оказавшись на улице, молча выслушала меня, а потом протянула:
– Хорошо, возвращайся домой.
– Можно мне заняться своими делами? – поинтересовался я. – Или вечером придется еще куда-то ехать?
Нора поцокала языком.
– Ты отправишься домой к нашему заказчику Игорю, но сначала мне потребуется кое о чем поразмыслить, думаю, визит состоится поздно. Пока можешь балбесничать, кстати, что собрался делать?
– Одежду покупать, – спокойно ответил я.
И ведь не солгал. Вот если бы Нора поинтересовалась, кого я надумал приодеть, мне пришлось бы активизировать фантазию.