Действовал против них и еще один существенный фактор, когда осадная армия Мустафы предъявила свои серьезные претензии флоту Пиали, что привело к росту взаимного дальнейшего недоверия в рядах мусульманского воинства. На этом фоне в Биргу вскоре от очередного перебежчика-ренегата, грека по национальности, Филиппа Ласкариса стало известно о намерении осаждающих перебросить посуху часть своего маломерного флота, используя катки и доски, смазанные жиром на перешейке полуострова Шиберрас, плавсредства, освободившиеся после взятия форта Святого Эльма из Гранд-Харбора. Это была пренеприятная новость, но де Валлетт руководствовался известной мудростью: предупрежден, значит вооружен, причем весьма успешно.
Глава 6. Неприступная Мальта
После потерь, понесенных при штурме форта Святого Эльма, осаждающим потребовалось немало времени, чтобы привести свое потрепанное войско в порядок. Неудивительно, что между 3 и 7 июля главные военные события переместились на берега Гранд-Харбора, и связаны с усиленными (и напрасными) попытками мусульман овладеть системой обороны ордена на полуостровах восточного побережья с замками Святого Ангела (на полуострове Биргу) и Святого Михаила (на полуострове Сенгли). Разделявший их залив, шириной до 300 метров, обороняющиеся заперли цепью, частично установленной на буях, чтобы преградить вторжение в залив судам мусульман, одновременно соединив полуострова ближе к куту[1] залива наплавным мостом, получив, таким образом, возможность маневра своими ограниченными силами. С суши подходы к этим укреплениям защищала еще одна линия обороны в виде стен и валов из камней, в совокупности образующих вместе с замками побережья укрепленный узел под названием Бормола, по размерам значительно превосходящий форт Святого Эльма.
Разумеется, информация перебежчика – грека Филиппа Ласкариса, еще ребенком оказавшегося в турецком плену, усложнила оценку складывающейся ситуации для де Валлетта, тем более что объяснение причин такого поступка (якобы неким велением сердца под воздействием Святого Духа) предводитель, немало повидавший на своем веку, едва ли принял за чистую монету. Важнее оказалось, что информация Ласкариса стала подтверждаться в самые ближайшие дни, начиная с 6 июля, когда наблюдатели с передовых позиций сообщили де Валетту о появлении в куту Гранд-Харбора шести крупных шлюпок мусульман. Затем их количество стало возрастать с пугающей быстротой, достигнув к середине месяца восьмидесяти. Тем самым сведения Ласкариса подтверждались: действительно турки собирались доставить в Гранд-Харбор свои плавсредства не с устья этого залива, а перетащить посуху в самом узком месте полуострова Шиберрас, используя катки и доски, смазанные жиром, а в качестве тягловой силы – собственных солдат, а также, разумеется, пленных, и даже трофейных быков. Эту работу можно было наблюдать невооруженным глазом с берегов Биргу и Сангли, как днем, так и ночью, по обилию костров, при этом количество этих плавсредств в куту Гранд-Харбора, оккупированного турками, увеличивалось с каждым днем, чему надо было помешать любым путем, размышлял де Валетт.
Во-первых, он активно использовал наплавной мост между Биргу и Сангли, что позволяло ему маневрировать собственными ограниченными силами, и, во-вторых, на юге у берегов Сангли были оборудованы подводные препятствия, которые существенно мешали шлюпкам вражеского десанта добраться до берега. Между тем подкрепления получали не только осажденные, но и осаждающие еще в середине июня с эскадрой из 28 пиратских кораблей правителя Алжира Гассан-паши, сына Хайреддина Барбароссы, «цвет храбрецов между пиратами», по утверждению летописца, величавшими себя непобедимыми, пополнили силы Пиали-паши и Мустафы-паши. Тогда на развалинах Сент-Эльма Гассан-паша заметил, что со своими пиратами уложился бы в гораздо более короткие сроки… В свою очередь Мустафа-паша со своим опытом боев за этот форт Святого Эльма пообещал направить его в самое в самое пекло завершающих боев на Мальте, скорее всего, со скрытым злорадством, предоставив ему (если пользоваться русской поговоркой) честь получить шкуру неубитого медведя. Тем более, что защитники Биргу и Сангли, только что пережившие трагедию гарнизона форта Святого Эльма, не собирались сдаваться. По всем описанным причинам подготовка к последнему сражению за Мальту заняла у осаждающих почти три недели, причем по предложению Гассан-Паши главный удар наносился по полуострову Сенгли с моря силами обоих уже известных читателю пашей, и с суши алжирцами. Осажденные также не теряли времени даром: по свидетельству очевидцев, «тридцать тысяч гранат, смоляные круги, столь гибельные при штурмах, камни, мечи, пики были расположены на всех валах и пунктах атаки… Рыцари и солдаты спали в полном вооружении на стенах, готовые каждую минуту к битве» (Архенгольц. С. 271).
15 июля защитники Мальты стали свидетелями грандиозного и одновременно страшного зрелища – по сигналу пушки мусульманский флот из залива Мерсамексет, обогнув с севера полуостров Шиберрас с разрушенным фортом Святого Эльма, перешел в воды залива Гранд-Харбора и направился к замку Святого Михаила, приступив ночью к осаде Биргу уже силами не только десанта с моря, но и сухопутных войск, для чего солдатам Мустафы-паши пришлось с орудиями и военными припасами обходить с юга массив Шиберрас, чтобы выйти на подступы к укреплениям Бормолы с востока.
На море командовать этой армадой Гассан-паша поручил своему ближайшему помощнику, очередному ренегату, принявшему в мусульманстве имя Улуч-Али (оказавшегося на Мальте вместе с Драгутом), с которым читателю предстоит познакомиться на станицах нашей книги немного позже более детально. Таким образом, заключительная стадия осады цитадели ордена заключалась в том, чтобы зажать ее в клещи, как с моря (кораблями Улуч-Али), так и с суши (солдатами и десантниками Мустафы-паши). Определенно постепенное развитие событий уже в ближайшие дни должно было приобрести характер кульминации в виде кровавого столкновения сторон, прошедших в своем противостоянии далеко за точку возврата.
Очевидцы оставили колоритное описание начала боевых действий на новом направлении с 15 июля 1565 года. На палубе передового корабля выстроилась своеобразная духовная гвардия магометан, поражавшая обороняющихся своим внешним видом: «Наряд их был странен: большие зеленые шляпы закрывали их головы, в руках держали они книги, на которых читали магические заклинания против осажденных», то есть суры Корана, призванные вдохновлять атакующих. Однако, судя по складывающейся обстановке, такой прием не слишком помог правоверным, хотя в целом ряде мест им удалось высадиться на берег, что называется, зацепившись за него в узкой полосе, несмотря на артиллерийский обстрел из замка Святого Ангела и Бормолы, что было отмечено троекратным кличем «Аллах акбар!». В некоторых местах атака мусульман оказалась столь стремительной, что артиллеристы христиан просто не успели выстрелить ни разу по наступавшим. При этом дурную услугу воинам Аллаха оказал приказ Мустафы-паши вести непрерывный огонь без чистки орудий, что привело при разрыве орудия к взрыву склада боеприпасов и гибели нескольких десятков турецких солдат, что в целом не изменило ситуации ни для одной из сторон. Это были достаточно типичные и вместе с тем случайные события накануне приближения кульминации, в ожидании которой с трепетом затаились солдаты и моряки как на мусульманской, так и на христианской стороне.
Несомненно, меры, принятые де Валеттом по сооружению подводных препятствий в виде цепей на опорах, мешавшие перегруженным и глубоко осевшим шлюпкам подойти к берегу, оправдали себя. Магометане сделали попытку устранить их вручную, что позволяло мелководье, но де Валетт бросил против них своих великолепных пловцов-мальтийцев, сцепившихся врукопашную с противником на мелководье. Пока десантники магометан буквально барахтались у неглубокого берега, пытаясь избавиться от остановивших их препятствий, артиллерийский огонь, как и обстрел из аркебуз, продолжался, и практически ни одну из поставленных задач мусульмане так и не решили, хотя кульминация сражения была впереди. «Тогда начались для турок самые страшные потери: ничто не закрывало их от огня замка, и несколько выстрелов картечью потопили множество судов и внесли смерть в сжатые толпы неверных. Однако, несмотря ни на опасность, ни на смерть, поражавшую их со всех сторон, оттоманы продвигались вперед и с такой силой бросились на угловое укрепление, что казалось, будто они непременно овладеют им. Французский рыцарь, защищавший его, был убит (им оказался сын дона Гарсии, оставленный де Валлетту в качестве своеобразного живого залога. – В. К.). Смерть его придала осаждающим новую бодрость, и они были готовы овладеть парапетом, когда залп артиллерии, направленный рыцарем де-Боралем, поразил половину наступавших и посеял ужас между остальными» (Архенгольц. С. 271).
На самом деле при попытке шлюпок с отборным десантом (по сто янычар в каждой из них) обойти полуостров Сенгли с севера они буквально напоролись на замаскированную батарею рыцаря де Бораля, подпустившую их примерно на двести метров и открывшую огонь, что называется, в упор. В результате девять шлюпок сразу были потоплены, и только одна успела юркнуть назад, прикрывшись оконечностью полуострова Сенгли. Это и означало кульминацию сражения, поскольку, не получив поддержки, высадившиеся десантники ударились в панику и бросились к берегу, в надежде на поддержку флота. Однако командующий им Пиали старался максимально сберечь свои суда, а Мустафа – свою живую силу, что толкало этих командиров нередко на противоречивые действия. В свою очередь Улуч-Али, в попытке разобрать путаные сигналы того и другого и уяснить, кого он должен слушаться, еще более запутывал обстановку, наблюдая, как переполненные паникующими вояками плавсредства одно за другим переворачивались и шли на дно. Тем временем на берегу началось настоящее избиение магометан, в котором защитники Мальты, что называется, отвели душу. Сильный артиллерийский огонь заставил мусульман буквально метаться на своем гибельном плацдарме в попытках найти слабое место в обороне мальтийцев. Неразбериха у мусульман еще более усилилась, когда прошел слух, что воинам Гассан-паши удалось через пролом ворваться в пределы Биргу, впоследствии опровергнутый. Улуч-Али пытался внести порядок в свое воинство, над которым он все больше терял контроль, в то время как артиллерия замка Святого Ангела истребляла мусульман в огромном количестве, что отмечено в описании хрониста: «Немногие барки, остававшиеся на берегу, быстро наполнились, иные остались на мели, а другие опрокидывались и тонули под тяжестью беглецов. Обезумевшие турки то бежали, то возвращались к форту, оставаясь под выстрелами пушек, поражавших их целыми рядами. Один французский рыцарь, заметив этот беспорядок, взяв с собой горстку храбрых, вышел из форта со шпагой в руке и бросился в гущу беглецов. Ему едва соп