Хотя успех англичан был ограниченным, он позволил покинуть Мальту сразу двум конвоям на Александрию, включая тот, что доставил эвакуируемых с Мальты женщин и детей. Это дало ценный опыт на будущее, тем более что Кампиони не использовал преимущества своей эскадры в огневой мощи. Одновременно стало ясно, что при равенстве сил итальянцы будут избегать боя, что и подтвердили последующие события (сражения у мысов Спартивенто и Спадо, и ряд других). В бою у берегов южной Калабрии 8–9 июля англичане лишний раз убедились в скверной подготовке итальянских авиаторов, когда те отбомбились по собственным кораблям, правда, не попав ни в один из них.
Чтобы удержать Мальту в своих руках, англичанам предстояло опираться на Гибралтар на западе Средиземного моря и Александрию на востоке, что можно было сделать с широким использованием авианосцев. Уже только это обстоятельство отводило Мальте важнейшую роль из-за ее стратегического положения на путях снабжения итальянских войск в Ливии. Сложилась ситуация, когда роль Мальты в одинаковой степени определяла судьбу войны для обеих сторон – по крайней мере до нападения Германии на Советский Союз в 1941 году.
Это показали события в Ливии, где итальянцы сгоряча предприняли дерзкое наступление в направлении Суэцкого канала, что позволило англичанам лучше оценить боевые качества своего противника на суше, а также собственные возможности в условиях зависимости армейских подразделений на суше от их снабжения морем. Что в морских просторах, что в Ливийской пустыне вооруженные силы Муссолини продемонстрировали одинаковые качества. Правда, на первом этапе своего наступления за неделю итальянцы значительно продвинулись от исходных позиций, захватив портовый город Сиди-Баррани, одновременно подставив левый фланг своих войск под артиллерийские и авиационные удары английского флота. Одновременно выяснились ограниченные возможности британских подводных лодок в условиях прибрежного мелководья. Определенно перед авиацией открывались широкие возможности, но как раз ее и так не хватало на Мальте из-за битвы за Англию, которая, как известно, проходила в воздухе. Она-то и позволила итальянцам перебросить из своих портов в Ливию только до конца года 700 000 тонн военных грузов, не потеряв ни одного транспорта.
Определенно из создавшегося положения надо было делать выводы и Адмиралтейству, и Комитету начальников штабов, и правительству во главе с Черчиллем. Много позже он изложил свою точку зрения следующим образом: «Адмиралтейство с глубокой тревогой взирало на тот риск, которому подвергались наши корабли в Средиземном море, и у него был большой соблазн избрать строго оборонительную тактику в Гибралтаре и Александрии. Я, напротив, не мог понять, почему большое число кораблей, сосредоточенных в Средиземном море, не должно было с самого начала играть активную роль. Мальту надо было укрепить, как авиаэскадрильями, так и войсками. Хотя всякое коммерческое судоходство было прекращено, а это я считаю совершенно правильным, и все крупные переброски войск в Египет производились вокруг мыса Доброй Надежды, я не мог согласиться с полным закрытием этого внутреннего моря. Я даже надеялся, что, организовав несколько специальных караванов, мы сможем вызвать на бой итальянский флот и даже померяться с ним силами. Я рассчитывал, что сделать это и обеспечить Мальту надлежащим гарнизоном, самолетами и зенитными орудиями удастся до появления немцев на этом театре военных действий, чего я уже тогда опасался» (Черчилль. Т. 1. С. 497). Прозорлив был это мудрый англичанин, в отличие от Муссолини, несмотря даже на известное пристрастие к сигарам и коньяку… Как мы видим на примере того же Нельсона, некоторые жизненные слабости выдающихся людей позволяют им оставаться на уровне в других отношениях: очевидно, Черчилль и Нельсон были из одной породы, хотя каждый по-своему.
На востоке Средиземноморья английскому флоту, базировавшемуся на Александрию (командующий адмирал Э. Кэнингхэм), поручалось уничтожение итальянских сил на этом ТВД. На западе специальное военно-морское соединение Н (Эйч) под командованием адмирала Сомервилля, контролируя вход в Средиземное море, одновременно должно было наносить удары непосредственно по самой Италии, а также, по мере необходимости, привлекаться для операций в Атлантике. В его состав первоначально входили линкоры «Худ», «Резолюшен», «Вэлиент», авианосец «Арк Роял», два крейсера и одиннадцать эсминцев – уже известные читателю корабли, «покрывшие себя неувядаемой славой» в Мерс-эль-Кебире: увы, война, как продолжение политики, не всегда гарантирует ее участникам славу и восхищение читателей на страницах истории.
Флот Кэнингхэма вышел из Александрии тремя группами: авангард в составе пяти легких крейсеров (командующий Д. Тови) и флотилией эсминцев, за ним следовал флагман «Уорспайт» в окружении пяти эсминцев и, наконец, главные силы с двумя старыми линкорами – «Малайя» и «Ройял Северин», авианосец «Игл» с 19 самолетами, в сопровождении 10 эсминцев. В операции принимала участие ударная группа Эйч из Гибралтара (командующий адмирал Сомервилл) с целью отвлечения сил противника. На пересечку им из Бенгази возвращались солидные силы итальянского флота (командующий адмирал И. Кампиони) в составе двух линкоров («Джулио Чезаре» и «Конте ди Кавур»), шести тяжелых и 12 легких крейсеров, помимо 24 эсминцев, поскольку итальянский командующий предвидел попытку перехвата противником при возвращении. Казалось, столкновения сторон избежать невозможно, тем более что воздушная разведка противников вовремя предупредила своих о складывающейся обстановке, что позволило итальянцам усилить свой корабли дивизионом крейсеров и такими же силами эсминцев.
Преимуществом итальянцев (включая поддержку авиацией) оказалась близость к базам, и, чтобы помешать этому, самолеты с «Игла» предприняли неудачную попытку торпедировать противника. Во второй половине дня 9 июля с крейсера «Нептун», флагмана Тови, увидали корабли итальянцев и вскоре были ими обстреляны. Приближение Кэнингхэма заставило итальянцев отступить, причем «Джулио Чезаре» в этом боестолкновении получил попадание 381-мм снаряда в районе первой трубы. Опасаясь за его судьбу, Кампаниони, поставив дымовую завесу, одновременно приказал своим эсминцам атаковать англичан, что привело к расстройству их боевого строя. Приблизившись к итальянскому побережью на 25 миль, Кэнингхэм повернул обратно к своему конвою, идущему с Мальты, чем отвлек на себя итальянские самолеты. По сути, это боестолкновение закончилось вничью, и все же проиграли в нем итальянцы, продемонстрировавшие стремление избежать боя при каждом удобном случае. Как и их авиаторы, отбомбившиеся по собственным кораблям, к счастью, не добившись ни одного попадания. Определенно англичане имели основания весьма снисходительно оценить достоинства противника, хотя и сами продемонстрировали в целом ряде случаев отсутствие опыта.
Кроме того, в значительной мере по итогам этого первого боя Кэнингхэм предпринял целый ряд мер организационного характера, которые уже в обозримом будущем принесли ему успех. В частности, он потребовал у Адмиралтейства замены старых линкоров типа «Ройял Соверин» более быстроходными типа типа «Куин Элизабет», один из которых – «Вэлиент» – имел радиолокационную установку, новинку по тем временам. Уже от одного этого возможности его сил значительно повысились, тем более, что противник пока еще не имел радаров. Одновременно Кэнингхэм убедился в роли авианосцев, которым предстояло сыграть свою роль уже спустя два месяца. Соответственно, в помощь слабосильному «Иглу» (всего-то девятнадцать самолетов) он добился передачи ему «Илластриаса» с его бронированной палубой, позволявшему смело действовать у вражеского побережья.
Тем самым на первое время выходили мероприятия по усилению обороны Мальты в процессе операции «Хэтс», которую Черчилль описал следующим образом: «Операция Хэтс была проведена успешно и без потерь между 30 августа и 5 сентября. Адмирал Кэнингхэм вышел из Александрии 30 августа, вечером 31-го его самолеты сообщили о приближении вражеского соединения в составе двух линкоров и семи крейсеров. Появилась надежда на то, что завяжется бой; но итальянцы, очевидно, избегали неприятностей, и ничего не произошло. Вечером следующего дня наши самолеты снова обнаружили противника, который теперь отходил к Таранто. С этого момента корабли Кэнингхэма двигались совершенно свободно к востоку и югу от Мальты и вражеская авиация не особенно им досаждала. Караван благополучно достиг Мальты, только один корабль получил повреждение во время воздушного налета. Тем временем подкрепления, включавшие “Вэлиент”… авианосец “Илластриес” и два крейсера ПВО в сопровождении соединения Эйч адмирала Сомервилла, приближались со стороны Гибралтара. “Вэлиент” и крейсера беспрепятственно выгрузили крайне необходимые орудия и боеприпасы на Мальте и 3 сентября присоединились к силам адмирала Кэнингхэма… Отряд адмирала Сомервилла без всяких помех вернулся в Гибралтар» (Черчилль. Т. 2. С. 498).
Мальта вовремя получила всё необходимое, чтобы выстоять в обозримом будущем на фоне следующих важных обстоятельств: во-первых, англичане не предвидели масштабов применения авиации противником, и, во-вторых, в это время происходила воздушная битва за Англию, до завершения которой было еще далеко. В этой ситуации направлять средства ПВО, в которых отчаянно нуждалась метрополия, на другие удаленные объекты было совсем непросто. «Мучительно было также отнимать у английских городов, подвергавшимся бомбардировкам, у важнейших портов и военных заводов зенитные орудия и снаряды, необходимые для их защиты… и посылать их с огромным риском на Мальту» (Черчилль. Т. 1. С. 499). В этом отношении рискованные действия Черчилля и его предшественника де Валетта были схожи в выборе главного стратегического звена, что само по себе во все времена было непростым делом.
В августе произошли события в местах, весьма далеких от Мальты и Средизнемноморья, но которые со временем докатились и до них: Соединенные Штаты в обмен на базы в Вест-Индии и на Бермудах (то есть в местах, представляющих интерес для обороны для них самих) согласились передать англичанам 50 эсминцев постройки времен Первой мировой. Тем самым Соединенные Штаты продемонстрировали очевидный отказ от былого нейтралитета, но Гитлер был явно не готов объявить им войну. Но прошло еще много времени, прежде чем «звезды и полосы» во всей красе осенили собой просторы Средиземноморья. Но уже в декабре президент Рузвельт выступил с идеей ленд-лиза, что для участников Второй мировой имело не меньшее значение.