Сражение за Мальту приближалось к своему пику. С приближением Роммеля Харвуд перевел из Александрии в Порт-Судан на Красном море транспорты, плавмастерские, плавбазы и находившийся в ремонте линкор «Куин Элизабет», рассредоточив свои корабли по другим базам. С задержкой Роммеля у Эль-Аламейна начиная с 16 июля 1942 года вернулась на Мальту 10-я флотилия подлодок и были выполнены минно-тральные работы, с ликвидацией более чем двухсот вражеских мин. Тем не менее потери итальянского транспортного флота по сравнению с тем же периодом предшествующего года существенно снизились – только 90 транспортов общим тоннажем 191 000 тонн, из которых 36 было потоплено подводными лодками, 3 – эсминцами, 7 подорвались на минах, остальные – по совокупности причин. Потери немцев и итальянцев в подводных лодках оказались также значительными – до четырех единиц.
Следует согласиться с высокой оценкой результата операции «Пьедестал», поскольку теперь на кону оказалась судьба всех германо-итальянских сил Роммеля; определенно такая игра стоила свеч! При этом в пользу союзников сыграло свою роль еще одно обстоятельство – с заменой парка самолетов, базирующихся на Мальте, существенно возросла их автономность. «В 1939 году радиус эффективного действия базировавшихся на Мальту самолетов-торпедоносцев составлял всего 100 миль; в 1942 году он увеличился до 400 миль. Теперь суда держав Оси не могли уклониться от атак самолетов даже тогда, когда они выбирали наиболее удаленные обходные пути. Самолеты настигали суда и подвергали их сильным ударам даже в Бардии, Тобруке и Мерса-Матрухе. Противник понес значительные потери и в прибрежном судоходстве» (Нимиц, Поттер. С. 199).
Успех «Пьедестала» подбил англичан на явно авантюрную операцию против Тобрука, с целью вывести этот порт из строя в качестве базы снабжения армии Роммеля, против чего с самого начала возражал адмирал Харвуд. Каким-то образом эта операция пришлась на смену командования 8-й армии, противостоящей Роммелю, от Окинлека к Монтгомери, что еще более запутывает оценку ее результатов. Суть событий такова. 13 сентября эсминцы «Зулу» и «Сикх» с десантом морской пехоты в количестве 350 бойцов, подкрепленные 150 солдатами на торпедных катерах, вышли из Александрии на десантирование этих сил, чтобы захватить береговые батареи и в дальнейшем вывести портовое оборудование из строя. Из-за непогоды только часть десантников смогла добраться до берега, а с рассветом начались вражеские атаки с воздуха, в результате которых погибли оба эсминца и крейсер ПВО «Ковентри». Определенно, на планировании операции сказалась не только смена командования, но и отсутствие необходимого взаимодействия между флотом и армией, поскольку Харвуд считал ее безрассудным риском, а Монтгомери свалил ответственность за ее провал на флотское руководство. В недалеком будущем, когда Харвуд не смог обеспечить быструю расчистку отбитых у немцев портов, по представлению Монтгомери он был отправлен в отставку. Карьера дельного моряка, столь успешно начатая в самом начале войны в водах Южной Атлантики, увы, на этом закончилась.
Тем не менее, начиная с сентября, давление на морские коммуникации Роммеля возросло настолько, что по сравнению с указанным месяцем, когда была потеряна пятая часть грузов, поступивших из Италии в Африку, в последующие месяцы потери грузов на снабжение Роммеля превысили половину, что зафиксировал дневник ближайшего сотрудника Муссолини, возглавлявшего МИД, Чиано: «С 19 сентября мы отказались от попыток провести конвои в Ливию; за каждую такую попытку приходилось платить высокую цену. Сегодня мы предприняли очередную попытку. Конвой отправился в составе семи судов в сопровождении двух крейсеров и десяти эсминцев… Все, именно все, наши суда были потоплены… Англичане вернулись в свои порты (на Мальте), после того как разгромили нас».
Большая часть судов противника отправлялась на дно подводниками 10-й флотилии британских подлодок и летчиками, как отмечено выше, вернувшимися на Мальту в результате операции «Пьедестал», совместные усилия которых поставили Африканский корпус Роммеля в критическую ситуацию. В то же время английские части в пустыне получали всё необходимое через Порт-Судан на Красном море, не считая горючего, которое шло из портов Леванта. Это означало, что контроль над Восточным Средиземноморьем в целом менялся в пользу союзников, хотя, строго говоря, за истекшие месяцы ситуация для обеих сторон часто напоминала раскачивающийся маятник, меняясь в ту или иную сторону неоднократно, с определенным (часто малозаметным) успехом в пользу союзников, который складывался из множества факторов, из которых главными оставались возможности самой Мальты. Что касается Роммеля, то, при всех своих военных талантах, без горючего ему просто нечего было делать посреди каменистых и песчаных пустынь Северной Африки. Разумеется, не обошлось без помощи из Берлина (как и в случае со Сталинградом!), причем в роли прозорливца оказался командующий люфтваффе: «Последнее слово по поводу отказа операции против Мальты сказал сам Геринг… Позиция Геринга определялась теми крупными потерями в воздушно-десантных войсках и транспортных самолетах, которые были понесены при захвате Крита. Это и решило судьбы Мальты. Таким образом, приняв решение не уходить с Мальты, англичане могли записать на свой счет еще одну решительную победу в борьбе за Средиземное море…
…Почему так случилось? Основная причина неудачи заключалась в том, что страны “Оси” не смогли добиться на своих морских коммуникациях если не господства, то хотя бы достаточно прочного господства в воздухе. А это привело к тому, что 50 % всех грузов, направлявшихся в Африку, не доходили до места назначения» (Греффрат. С. 489).
Теперь «давление Мальты на коммуникации противника снова начало возрастать. В сентябре была потеряна пятая часть вышедших из Италии в Африку судов. Зато в последующие месяцы потери Оси резко возросли. Только половина судов, вышедшая в короткий, но исключительно опасный поход, добиралась до африканских портов. Большая часть этих потерь была результатом действий 10-й флотилии подводных лодок КВВС и ВСФ, базирующихся на Мальте. Их совместные усилия создали критическую ситуацию в Африканском корпусе Роммеля, который всего пару месяцев назад готовился полностью уничтожить наши силы на Среднем Востоке» (Роскилл. С. 304). В итоге к моменту наибольшего продвижения Роммеля на восток в его распоряжении, по некоторым сведениям, оказалось всего немногим более трех десятков танков. Даже если это заниженные сведения, в любом случае в решительный момент их оказалось слишком мало, тем более при недостатке горючего.
Определенно проведение операции «Торч» и самозатопление флота Виши в Тулоне возвестили об изменении ситуации на Средиземноморском ТВД. Когда после сраженья у Эль-Аламейна фронт тронулся на запад, произошел еще целый ряд событий, изменивших обстановку вокруг Средиземноморья окончательно в пользу союзников. Еще в октябре немецкая агентура в Испании, пересчитывая огромное количество самолетов, ежедневно накапливавшихся на перешейке у Гибралтарской скалы, ломала голову о предназначении этой воздушной армады, по инерции приписав ее предназначение для Мальты. Однако всё сложилось иначе, о чем свидетельствует отчаянная телеграмма морского министра правительства Виши адмирала Дарлана, отправленная в час ночи 8 ноября в адрес главы марионеточной власти маршала Петена: «Американские войска и английские суда совершили высадку в Алжире и поблизости от него. Атаки в нескольких местах отбиты… В других местах высадка была произведена неожиданно и успешно. Положение ухудшается, и оборона скоро будет сломлена. Поступили данные, что готовятся массовые высадки».
Действительно, английские эсминцы «Брук» и «Мэлкольм» высадили американскую морскую пехоту на мол этого порта, с целью захвата береговых батарей и чтобы помешать затоплению французских судов, стоявших в порту. Высадка проходила сложно, и ее успех первоначально не определился, тем не менее телеграммы Дарлана в адрес Петена на протяжении ближайших суток отражают развитие ситуации достаточно объективно. В 11.30 того же дня: «Алжир, возможно, будет занят сегодня вечером». В 17.00: «Поскольку американские войска вошли в город, несмотря на наше сопротивление, я дал указание вести переговоры о капитуляции». Спустя два часа город капитулировал. В Оране первоначально договориться с вишистскими французами не получилось. Два английских десантных корабля с американской морской пехотой были расстреляны в упор с большими потерями. В дело вступили береговые батареи, бои на побережье затянулись до 10 ноября, но всё кончилось капитуляцией вишистов.
У отступавших на запад войск Роммеля возникла неприятная перспектива оказаться между молотом и наковальней, в связи с чем возросла активность немецких и итальянских подлодок вдоль североафриканского побережья. По Черчиллю, «мы приняли решительные контрмеры, и к концу ноября в этих водах было уничтожено девять подводных лодок».
В разгар операции «Торч» адмирал Дарлан (которому приходилось думать о своей дальнейшей незавидной судьбе) приказал командующему французским флотом в Тулоне адмиралу Лаборду увести подчиненные ему корабли в Дакар, на что немцы отреагировали вторжением на юг Франции, формально контролируемой правительством Виши, чтобы захватить французские корабли в Тулоне. Политика правительства Виши по принципу «и вашим, и нашим», привела к очередной трагедии французского флота. Руками собственных экипажей 27 ноября были затоплены три линкора («Дюнкерк», «Страсбур», «Прованс»), четыре тяжелых крейсера («Алжир», «Кольбер», «Дюпле» и «Фош»), три легких («Галисоньер», «Марсельез», «Жан де Вьен»), тридцать эсминцев, шестнадцать подводных лодок, двадцать одно вспомогательное судно, общим количеством восемьдесят шесть боевых единиц. Флот, который одним своим присутствием имел возможность изменить ситуацию в ту или другую сторону далеко за пределами Средиземного моря, предпочел найти выход в самоубийстве, что не делает ему чести, по оценкам как наших, так и зарубежных специалистов, включая самых заинтересованных. Однако лучшая характеристика Дарлана, во многом сыгравшего в этих событиях определяющую роль, принадлежит Черчиллю: «Он пошел по пути, который привел его после двух лет беспокойной и постыдной службы к насильственной смерти, к обесчещенной могиле; имя его стало надолго ненавистно французскому флоту и стране, которой он до этого служил так хорошо» (Черчилль. Т. 1. С. 404). Комментарий с нашей стороны в отношении тулонской драмы и судьбы французского флота, по сути, совпадает с английской оценкой: «Ни на одном ТВД он не сыграл сколько-нибудь заметной роли, а уничтожали его все – англичане, американцы, немцы, итальянцы, японцы (в Индокитае) и сами французы» (Тарас. С. 286). Иначе и быть не могло, когда могучий флот славной страны оказался игрушкой в руках недостойных правителей, понесших в конце концов заслуженное наказание.