– Шикарно.
– Я могу лечь в кухне, а ты займешь диван.
– Гостям все самое лучшее? Если не возражаешь, я приму душ. Найдется для меня футболка?
– Найдется.
Он достал из шкафа футболку и полотенце, протянул мне.
– Не скучай, милый, я быстро, – пропела я, а он, усмехнувшись, покачал головой.
В ванной я пробыла недолго и сразу пошла в спальню с одиноким диваном. Футболка Нила доставала мне почти до колен, и я решила: она вполне сойдет за домашнее платье.
Тут и Нил появился, принес постельное белье. Я сидела на диване, он наклонился, положил белье на подлокотник.
Лукашов был совсем рядом, я видела шрамы за ухом и ближе к виску. Волосы он давно не стриг, надеялся скрыть следы хирургического вмешательства?
Я провела рукой по его волосам, он вскинул голову и теперь смотрел мне в глаза. От его взгляда вдруг стало не по себе, и я сказала:
– Шрамы.
Вышло испуганно.
– Когда я в больнице впервые увидел себя в зеркале, был похож на лоскутное одеяло. В общем, к новой роже пришлось привыкать.
– Очень изменился? – спросила я, не опуская рук.
– Узнать можно, – ответил он.
Положил ладони на мои руки, и стал меня целовать.
Первым побуждением было заехать ему в ухо, но быстро прошло. Вместо этого на поцелуй я ответила, и оказалась в его объятиях. Какое-то время я еще пыталась решить, зачем я это делаю. Но очень скоро и эти мысли меня оставили. Что по этому поводу думал он, осталось загадкой, скорее всего, тоже ни о чем не думал, просто следовал инстинктам. Будь на моем месте другая женщина, а на его – другой мужчина, мы, должно быть, вели себя так же.
Как бы то ни было, но греху сладострастия мы предавались самозабвенно, и я скоренько завязала с размышлениями, решив просто получать удовольствие. Почему бы и нет, в конце концов?
«Потому что компания совсем неподходящая», – пискнул напоследок здравый смысл и заткнулся.
В комнате было почти светло, когда мы, наконец, угомонились. Моя голова на его плече, он с усердием разглядывает потолок. До этого момента мы обходились минимумом слов, но теперь, по законам жанра, требовалось что-то сказать. Хотя, похоже, так считала только я.
– Комплименты принимаются? – задала я вопрос.
– Обойдусь.
– Почему-то я так и подумала. Но все равно скажу: ты классный любовник.
– Да?
– Я доброго слова не заслуживаю?
Он засмеялся, провел пальцем по моим губам, поцеловал меня, но теперь поцелуй был нежным, не страсть, а благодарность.
– Не очень умный поступок, – вздохнула я.
– Ты о чем?
– О ситуации в целом. Меня оправдывает одно: почти полгода без секса – это испытание.
– У меня воздержание длилось куда дольше.
– Сочувствую. Хотя сомневаюсь, что у тебя могут возникнуть проблемы, подружку ты найдешь легко.
– Думаешь? Если честно, я не особо искал.
– Ну да. Тебе было не до этого. А тут вдруг я, глупо было не воспользоваться.
– Ага. Тем более что ты усердно внушала греховные мысли. Это часть твоего плана?
– Твое соблазнение? Нет. Вот лежу и думаю, на фига я это сделала?
– Не изводи себя, было и было. В конце концов, так ли уж это важно?
– Типично мужская точка зрения, – хмыкнула я. – Женщины остро нуждаются в чувствах.
– Тогда можешь считать, что я влюбился с первого взгляда.
Он опять меня поцеловал, на этот раз в висок.
– Ты же ни черта не помнишь, вдруг где-то есть женщина, которую ты любил?
– Тогда ей давно следовало появиться. В любом случае, если я ее не помню, то ее вроде и нет.
– Звучит страшненько.
– Не было никакой девушки, – засмеялся он. – По крайней мере, никаких ее следов я не обнаружил.
– Меня это скорее радует.
– Не любишь конкурентов?
– А кто их любит?
Я чуть приподнялась и теперь разглядывала его лицо.
– А знаешь, ты красивый парень.
– Извращенка, – хмыкнул он.
– Мне следовало выразиться точнее: ты по-своему красив.
В тот момент я ничуть не лукавила. Волевой разлет бровей, нос с горбинкой, тяжелый подбородок и лепные губы – воин античных времен, солдат из «Илиады».
– Прости, у меня с комплиментами беда. Ничего, кроме банального «ты прекрасна», в голову не приходит.
– «Ты прекрасна», тоже неплохо, хотя фантазию мог бы напрячь.
– На самом деле, у меня такое чувство, что я угодил в капкан.
– Который я умело расставила? – фыркнула я.
– Нет. Не ты. Я сам, по своей глупости. Тороплюсь усложнить себе жизнь.
– Ты же сам предложил не придавать особого значения тому, что произошло.
– А если не получится? – глядя мне в глаза, спросил он серьезно.
– Тогда только один выход: попытаться доверять друг другу.
– Наверное, это еще сложней. Это я сейчас не о себе.
Ответить на это мне было нечего. Он оставался все тем же мутным типом, от которого можно ждать любого сюрприза. Неприятного, разумеется. Впрочем, и без приятного не обошлось. Насчет классного любовника – в самую точку. А вот все остальное…
Утро я начала со звонка Косте, заверила его, что у меня все в порядке. Звонила я из ванной, чтобы не разбудить Нила. Уснули мы ближе к шести, точнее, уснул Нил. Я лежала рядом, прислушиваясь к его дыханию. Он спал, раскинув руки, лицо суровое. Спал, точно солдат перед боем, а не утомленный страстью любовник.
Некоторое время я смотрела на него и думала: «дурака ты сваляла, милая». А еще подумала: мне будет трудно делать вид, что ничего не произошло.
Вернувшись из ванной, я быстро оделась и покинула квартиру.
И только на улице вздохнула с облегчением. Нам не придется сидеть напротив друг друга, старательно избегая разговоров о прошедшей ночи, точно ее и не было вовсе.
Я-то с какой стати вдруг стала придавать ей значение? Или беспокоит и свербит другое? Года не прошло после гибели Егора, а я уже в постели с другим мужчиной. Вдове положено соблюдать траур.
Скажи я это Егору, он бы точно посмеялся. Кем положено? Да и не вдова я вовсе, если уж не успела стать женой.
Отчего ж так муторно на душе? Может, все просто: я старательно делаю вид, что мне все равно, а теперь вдруг выяснилось: это Нилу все равно, и меня данное обстоятельство всерьез задело. Глупое самолюбие.
Взглянув на часы, я отправилась к Субботкину, в сумке лежал пистолет. То, что мой друг не придет в восторг от моей просьбы, я отлично знала, и все-таки надеялась на его помощь.
В кабинете его не оказалось, я собралась звонить, и тут он появился в конце коридора.
– Странно выглядишь, – поздоровавшись, заявил он, приглядываясь ко мне.
– Что значит «странно»? – усмехнулась я.
– Сама на себя не похожа.
Я решила тему не развивать, достала пистолет, упакованный в полиэтиленовый пакет, и положила его на стол.
– Это что? – вытаращил глаза Субботкин.
– Ночью я заглянула в офис к частному детективу. А на выходе меня ждал тип с пушкой.
Субботкин закатил глаза и, выдержав паузу, сказал сурово:
– Излагай.
Я выдала сокращенную версию происшествия, решив не упоминать Нила. Было подозрение, возьмись я про него рассказывать, чего доброго, зальюсь краской. И наблюдательный Субботкин поймет причину моего «странного» вида с утра пораньше. А этого очень не хотелось.
Хотя какое Субботкину дело до того, с кем я сплю? Будь вместо Лазаря кто-то другой, вопросов бы не возникло. Все дело в выборе любовника на одну ночь. Очень неподходящий выбор во всех смыслах. Проявление слабости, вот что меня мучает. Нил следовал определенному плану, и я попалась на крючок. А теперь злюсь. На него, но, в основном, на себя. Крутая девушка оказалась не такой уж крутой. Субботкину об этом знать точно ни к чему.
– Так это ты вчера стрельбу устроила возле торгового центра? – фыркнул Виктор Сергеевич.
– Всего один выстрел.
– И что ты от меня хочешь?
– Проверить пушку. Вдруг успела засветиться.
– Ага. И как я все это объясню?
– Придумай что-нибудь.
– Знаешь, дорогая, от тебя слишком много беспокойства.
– Можем оформить как находку. А что? Прогуливалась возле торгового центра, нашла пистолет и поспешила отнести его в полицию.
– Какая умница. Свои пальчики стерла?
– Само собой.
– А заодно и все прочие.
Я пожала плечами.
– Ладно. – Он досадливо покачал головой, потом на меня уставился.
Я поняла, разговор не окончен. И дело не только в пистолете.
– Ну, – поторопила я.
– Гну, – передразнил Субботкин. – Есть у меня один человечек… знающий… Так вот, по поводу отца Сергия.
Признаться, такого поворота разговора я не ожидала, и теперь слушала со всем вниманием.
– У бывшего священника довольно любопытные друзья.
– Например?
– Некто Максимов Вениамин Павлович, полковник ФСБ. – Я молчала, и Виктор продолжил: – Так вот, отношения у этих двоих настолько близкие, что они на рыбалку не раз вместе ездили. Но это еще не все. Лукашов – человек Максимова, и, похоже, полковник ценит его чрезвычайно высоко.
– И что, по-твоему, это значит? – спросила я.
Субботкин пожал плечами.
– Это уж тебе решать. Пистолет оставляй и топай, – добавил он. – У меня работы по горло.
Поблагодарив его, я удалилась. Вызвала такси и поехала в гостиницу, по дороге размышляя о словах Субботкина.
Почему бы батюшке не дружить с полковником ФСБ? Но как-то уж все затейливо переплелось. Нил связан с ФСБ, пытаясь вернуть свои воспоминания, он идет в церковь, где знакомится с отцом Сергием, а тот, в свою очередь, хорошо знаком с Максимовым, на которого работал Нил.
«Все, что связано с Лукашовым, словно нарочно, чересчур запутано», – решила я.
Оказавшись в своей комнате, я сразу же устроилась за компьютером. Однако интересовал меня на этот раз частный детектив Иванцов. Точнее, его доходы за прошлый год. Суммы на его счет поступают не сказать чтобы большие, зато регулярно. Среди клиентов ни самого Москаленко, ни его фирмы. Впрочем, это мало что значило. Вадим Петрович мог получать деньги наличными.