Дальше – больше. Не прошло и года, как он стал верховодить соседскими мальчишками. И шалости их были не всегда невинными. В огород залезть – ладно. Как и подраться с пацанами из «недружественной» деревни. Но как-то раз они трактор угнали и утопили его в болоте.
– Эти деревенские дети дурно на нашего сына влияют! – сокрушалась Люба.
– А может, он на них? – Виктор от сына двух алкоголиков ничего хорошего не ждал.
– С ума сошел? Рома никогда бы не додумался до такого… безобразия!
Она верила в Ромину безгрешность. А на самом деле именно он подбил ребят на ту авантюру с трактором. После нее они переехали в город. В деревню только на выходные выбирались. И там мать надолго Рому не отпускала, чтоб его плохому не научили.
Но он уже вошел во вкус. Ему нравилось быть заводилой и хулиганом. При этом ему не хотелось расстраивать мать. Он обожал ее. До поры у него получалось быть эдаким «серым кардиналом». Он подбивал одноклассников на хулиганство, а сам оставался в стороне. Да и учился прилично. Так что у мамы не было поводов для беспокойства.
И все же Рома вляпался. Да по-крупному! Ему было четырнадцать. В этом возрасте подростков уже привлекают к ответственности. А Рома подбил пацанов на проникновение на полигон и взрыв снаряда. И все бы ничего. Если бы при этом не покалечило двух пацанов. Одному выбило глаз, второму сильно повредило руку. Но и Ромка пострадал. Ему осколком поцарапало лицо так, что шрам на щеке остался на всю жизнь.
Резонанс эта выходка получила большой. Мало того, что дети пострадали, так все еще произошло на территории военной части. Расследование провели нешуточное. Выяснили, кто зачинщик. И Ромка не отвертелся. Самое нестрашное наказание, которому он подвергся, – это ограничение свободы до двух месяцев. Хуже было то, что мама от переживаний попала в больницу. Когда Рома узнал об этом, он готов был провалиться сквозь землю. Он бы лучше в настоящую тюрьму сел на полгода, год, два, только бы мама так не убивалась.
Отец тогда впервые его выпорол. Да так, что кровавые рубцы на спине заживали чуть ли не весь срок наказания. Но Рома снес побои безропотно. Знал, что за дело получает. Одного боялся: что мама его не простит. Разочаруется и… вернет в детдом, на чем настаивал Виктор. Но она, святая душа, не держала на сына зла. Просила только взяться за ум. И он клятвенно ей обещал.
Ромка после того случая на самом деле очень изменился. Стал пай-мальчиком. Из-за этого от него многие дружки отвернулись, но ему было плевать. Главное, мама им довольна. Вот только она часто хворать стала. Хотя совсем молодая еще была. Но, видно, так близко к сердцу все принимала, что оно закапризничало. Запах корвалола стал неотъемлемой частью их жизни.
Рома окончил школу с медалью. И мамины слезы радости были лучшей ему наградой. Он готовился к поступлению в институт. И не сомневался, что наберет достаточный балл. Вот только за два дня до первого экзамена…
Он сидел с другом в сквере. Тот пил пиво и курил, Рома – нет. Мама бы обязательно унюхала запах. Подошли какие-то парни стрельнуть сигаретку. У друга в пачке оказалась последняя. Он дал. Но не за тем ребята остановились возле них, чтобы разжиться куревом. Слово за слово, завязалась драка. Ромка не хотел ввязываться в нее. Но разве мог он остаться в стороне и не помочь другу?
Когда-то, будучи мальчишкой, он напоминал тростиночку. Длинный, худенький до прозрачности. Но с возрастом Рома окреп. Был высоким, но уже не худым. Родной отец был крупным мужчиной. Хорошо сложенным, широкоплечим. Илья пошел в него. Рома, как оказалось, тоже. Уже к пятнадцати годам он достиг размеров приемного отца, мужчины средней комплекции. В свои же семнадцать с половиной Рома перерос его на полголовы и в плечах был шире. Крупный, сильный, он быстро раскидал хулиганов. Но те проигрывать не привыкли, поэтому похватали с земли пустые бутылки и ринулись на врагов вооруженные…
В общем, легко отделаться не получилось.
Роме разбили голову, другу порезали руку. Но и хулиганам досталось. Рома одному так врезал, что тот сознание потерял.
– Сука, ты убил его! – взревел второй.
– Я его просто вырубил…
– Да ты ему шею сломал!
К счастью, ничего страшного Рома не натворил. Парень вскоре очухался. Одно плохо: в этот момент к месту драки прибыла милиция. Всех забрали в отделение.
Когда пацанов выпустили, Рома так и не смог доказать отцу, что не «верблюд». Он пытался объяснить ему, что вынужден был ввязаться в драку, но Виктор ничего не желал слушать. «Я тебя предупреждал, – рычал он, – говорил, что еще одна выходка, и ты пожалеешь, что на свет родился…»
Рома помнил эту угрозу. И то, какими ненавидящими были глаза Виктора, когда он произносил ее. Тогда Рома здорово испугался. Но теперь… теперь нет. Избить себя он отцу не позволит. Тем более в этот раз он чувствовал себя не таким виноватым, как в прошлый. Да и мама его поняла. Сказала: правильно сделал, что за друга вступился. Одно плохо – распереживалась из-за случившегося и в больницу попала с сердцем.
Когда ее госпитализировали, Виктор с Ромой уехали за город. Пошли сморчки, которые Любовь обожала, и было решено порадовать ее ими. Насобирать, нажарить с лучком и на следующий день привезти в больницу к ужину в пищевом контейнере. Но едва добрались до поселка и вошли в дом, как Виктор устроил сыну очередную головомойку. Сначала просто бушевал, а потом замахнулся… Но Рома поставил блок, и удар не достиг цели. Виктор был удивлен. Взгляд его выражал недоумение до тех пор, пока не загорелся каким-то нечеловеческим бешенством. Рома сгруппировался, ожидая нового хука, но…
Виктор применил запрещенный прием. Он с силой пнул сына в пах, а когда у того потемнело в глазах от боли, нанес сокрушительный удар в челюсть.
Рома потерял сознание.
Очнулся он от холода. Долго не мог понять, почему замерз, ведь отключил его отец в доме. Да и темно было…
Рома пошевелился немного, понял, что ему тесно. Что такое? Он попытался вытянуть руку, но уткнулся ладонью в преграду.
Пахло бензином…
До Ромы дошло, что он в багажнике.
Машина не двигалась. Было тихо. Рому охватил приступ клаустрофобии. Он заколотил по багажнику, пытаясь выбраться. Но замок был заперт.
Стало еще страшнее. Рома почувствовал себя, как героиня Умы Турман из «Убить Билла», когда ее заживо положили в гроб и закопали.
Тут он услышал шаги, затем скрежет – это открывался багажник. У отца было две машины. Одна – солидная иномарка. Вторая – старая «Волга». Судя по запаху и скрежету, он находился в последней.
Когда багажник распахнулся, Рома увидел отца. В его руке был зажат какой-то баллончик. Какой именно, стало ясно в следующий момент, когда в лицо Роману ударила струя вонючего газа. Он попытался спрятать лицо в сгиб локтя, но не успел. Газ проник в ноздри, попал на слизистую. Рома закашлялся, из глаз хлынули слезы. Пока он боролся с приступом рвоты, Виктор схватил его за шкирку и выволок из машины.
Рома не мог сопротивляться. Его состояние было ужасным. Зато он слышал:
– Маленькие паршивцы, – бормотал Виктор, – от них все беды… Как хорошо нам было вдвоем, так нет, постоянно кто-то мешает… Сначала Коленька, теперь этот… Но первый ладно, родной ей ублюдок, а этот…
Романа перестали тащить, бросили на землю. Слезы по-прежнему заволакивали глаза, и он ничего не видел.
А голос все продолжал звучать:
– Кто бы знал, как бесил меня Коленька… Его желание быть с матерью всегда меня убивало! Как будто акушер так и не перерезал пуповину, соединяющую его с ней. Но я терпел. И даже пытался быть ему неплохим отцом. Играл с ним, катался на лыжах и слушал его вечное нытье. То упал, то устал, то пить хочет, то есть… И постоянно рвался к маме! Сколько раз мне хотелось схватить его за грудки и встряхнуть так, чтобы душа вон. Но я сдерживал себя.
Виктор все это рассказывал не Роме. Он говорил с самим собой. И чем-то еще занимался. Судя по звукам, копал. Рома понял: приемный отец не знает, что он его слышит. Он уверен, что парень в полной отключке, поэтому не обращает на него внимания. А Рома между тем потихоньку приходил в себя. Зрение уже стало проясняться, и ему задышалось свободнее.
– Помню, как изводил он меня в тот день, – бормотал Виктор, тяжело дыша. Видно, устал, копая. – Я и сам изнервничался, не зная, где Люба, что с ней, почему задерживается и телефон отключила. Хотел тишины, но этот ублюдок Коленька… Он не замолкал. Ныл, ныл, ныл… Дергал меня постоянно. Потом вздумал на улицу бежать, не спросив разрешения. Босой выскочил. Я – за ним! Обуйся, говорю. А он не слушает, несется и ревет в голос… Не выдержал я. Схватил его, как всегда мечтал, за шкирку, тряхнул изо всей силы, а потом… взял и швырнул вниз. Чтоб кубарем катился по ступенькам!
Рома вздрогнул, услышав это.
Виктор убил Колю!
Какой ужас!..
Сколько раз Рома слышал от матери историю о том, как мальчик погиб в результате несчастного случая…
А вон что, оказывается, было!
– Избавился от одного, и нате вам, второй появился! – Голос сорвался. Виктор, которого Рома уже мог рассмотреть, вонзил лопату в землю. – Как мне не хотелось, чтоб снова появился третий лишний, но что я мог поделать? Любочка грозила уйти от меня, если я не соглашусь на усыновление. Ладно, дал согласие! Думал, может, этот ребенок будет лучше. Так нет же, еще хуже оказался. Тот хоть только ныл, а этот… – Виктор пнул Рому под дых. – Сучье отродье! Все соки жизненные выпил из Любочки!
С этим можно было поспорить. Болеть Люба начала после смерти Коли. Так что виной всему – Виктор. Но Рома, конечно же, спорить не стал. Он вообще делал вид, что находится без сознания. Так он усыплял бдительность отца. Рома уже понял: тот задумал что-то страшное…
Убить и его?
В голове это не укладывалось. Но как еще можно объяснить его поведение? Как?
– Без него Любочке будет лучше, – возобновил свой безумный монолог Виктор. – Попереживает, конечно, но один раз, а не всю оставшуюся жизнь. Этот сучий потрох никогда не угомонится. Вечно будет вляпываться во всякое дерьмо. И загонит-таки Любочку в могилу. Я не могу этого допустить. Я должен защитить свою жену. И я это сделаю… – Он вынул из кармана баллончик, сунул его под мышку и полез за чем-то другим. Это оказался нож. Виктор внимательно осмотрел лезвие. Затем попробовал его остроту пальцем. Порезался немного. – Я не садист, мальчишка не будет мучиться. Перережу ему горло, брошу в яму, закопаю. Скажу, пропал вместе с частью вещей и моими деньгами. Подам в розыск…