Эмма открыла банку диетической колы, ощущая мелкие брызги газировки на пальцах.
– Нет у меня никаких секретов, – сказала она спокойно, стараясь подражать голосу Саттон. – Тем более связанных с Итаном. – Сердце защемило.
– Ну, тогда тебе ничего не помешает разыграть его вместе с нами, – сказала Лорел, громко хлопая в ладоши. Она жестом указала на прямую спину Итана. – Я верю, девочки, что эмобой у нас в кармане.
11Семейный ужин
В тот вечер отголоски хип-хоп баллад – недавнего увлечения Лорел – вырывались из-за закрытой двери ее спальни, разливались в холле и били по ушам. Эмма прижала пальцы к вискам. Чего бы она только не отдала за то, чтобы провести день с Алекс, своей лучшей подругой из Хендерсона, слушать вместе группу Vampire Weekend[21] или любые песни, в которых не звучит бесконечное нытье: «Детка, детка, детка». Она задалась вопросом, разделяла ли ее сестра ужасные музыкальные вкусы Лорел.
Мой музыкальный вкус всегда был безупречен. Может, я и не перечислю с ходу все крутые концерты, на которых побывала, – уверена, их набралось бы немало, – но всякий раз, когда по радио звучали Адель, «Мамфорд и сыновья»
[22]или Люкке Ли
[23], я знала, что они наверняка находятся в моей коллекции хитов iTunes. В памяти то и дело всплывали слова и обрывки мелодий, словно голоса сирен из моего прошлого.
– Я не могу прийти, Калеб, – расслышала Эмма громкий голос Лорел, пытающийся перекричать музыку. – Я же говорила тебе, что сегодня мы идем ужинать всей семьей.
Вздохнув, Эмма встала, прошла в гардеробную Саттон и стала перебирать футболки, сложенные аккуратнее, чем на стерильных полках в бутике Gар. Во всем, что касалось одежды, Саттон демонстрировала любовь к порядку. Эмма вытащила из стопки бирюзовый топ с вырезом «лодочкой», надела через голову и подобрала к нему леггинсы из темной джинсовой ткани и балетки с металлическим блеском.
– Да, я знаю, что это отстой, – пробивался сквозь стены голос Лорел. – Мне так неохота идти! Чем меньше времени я провожу с ней, тем лучше.
Эмма догадалась, что говорит Лорел о ней. Когда они вернулись домой после тренировки по теннису, миссис Мерсер объявила, что семья остро нуждается в совместном досуге. Это означало, что Эмма и Лорел просто обязаны зарыть топор войны и отужинать вместе с родителями в шикарном ресторане «Артурос» в одном из райских уголков Тусона. В прошлой жизни Эмма, скорее всего, работала бы в «Артурос», а не ужинала бы там с семьей. Она бы сказала миссис Мерсер, что ни к чему заморачиваться с этим ужином любви и дружбы. После того как Лорел предложила разыграть Итана, Эмма уже сомневалась, что хочет с ней помириться.
Из комнаты Лорел снова донесся взрыв смеха. Эмма уставилась на свое отражение в зеркале, расчесывая волосы круглой щеткой. Интересно, знал ли Калеб о том, что Лорел влюблена в Тайера? Что он подумал, когда увидел ее за столом сбора подписей под петицией за освобождение Тайера, в этой дурацкой футболке? И что, черт возьми, известно Лорел об отношениях Тайера и Саттон? Эмма снова вспомнила странную реплику Лорел: «Из-за тебя он снова оказался в беде!» Что она имела в виду? Как бы это узнать?
– Я позвоню, когда мы вернемся домой, – пообещала Лорел, прерывая мысли Эммы. – Пока! – Музыка резко смолкла, и на втором этаже воцарилась тишина. Эмма слышала, как Лорел хлопает ящиками, а потом скрипнула дверь. Она увидела тень, прошмыгнувшую под дверью комнаты Саттон, и вскоре снизу, из кухни, донесся голос Лорел, которая звала миссис Мерсер.
Внезапно Эмму осенило. Она вскочила с кровати и тихонько выскользнула в коридор. Дверь в спальню Лорел была приоткрыта. Свет от ночника падал на ковер. Убедившись, что Лорел все еще внизу, Эмма на цыпочках прокралась в ее комнату. Оказавшись внутри, она притворила за собой дверь и услышала, как щелкнул замок.
Спальня Лорел до жути напоминала спальню Саттон, вплоть до белого кресла-пузыря[24] и пурпурных декоративных подушек на кровати. Эмма шагнула к дальней стене, где висели коллаж из фотографий теннисной команды и календарь с щенками. На календаре был открыт ОКТЯБРЬ. В квадратиках под цифрами Лорел оставляла пометки о домашних заданиях, теннисных матчах и вечеринках.
Медленно и осторожно Эмма перелистала календарь назад, на страницу августа, с которой смотрели три крошечных щенка боксера. Первую неделю августа Лорел выделила жирной надписью: «Семейные каникулы». Эмма тут же посмотрела на тридцать первое – день исчезновения Саттон. В правом верхнем углу квадрата Лорел нарисовала голубое сердечко, заштриховав его толстыми неровными линиями и с таким нажимом, что на бумаге остались вмятины.
Эмма задержала взгляд на сердечке, гадая, что бы это значило. Потом перевернула страницу и стала изучать даты в сентябре – вечеринка у Ниши Банерджи, начало учебного года, первые соревнования по теннису. Ничего как будто не выбивалось из привычного распорядка. Но вдруг ее внимание привлекло кое-что на обороте августовской страницы: напротив квадрата с числом «31» просматривался оттиск инициалов ТВ.
Неужели Тайер Вега?
Сердце учащенно забилось. Очевидно, Лорел сначала записала инициалы, а потом заштриховала их синими чернилами. Но почему?
Хотела бы я знать.
– Что ты здесь делаешь?
Эмма перевернула календарь обратно на страницу октября, обернулась и увидела в дверях Лорел. Сестра стояла, уперев руки в бока и плотно сжав губы. Она пробежала через всю комнату и оттолкнула Эмму от стены.
Эмма судорожно пыталась придумать объяснение.
– Матч с «Хаверфордом», – выпалила она, указывая на пятницу через две недели. – Я просто хотела уточнить дату.
Лорел оглядела письменный стол, словно хотела убедиться, что ничего не пропало и не нарушен порядок.
– За закрытой дверью?
Возникла легкая заминка, но Эмма быстро нашлась с ответом.
– Тебя паранойя замучила? – огрызнулась она, включая Саттон. – Должно быть, сквозняк от кондиционера, вот дверь и захлопнулась.
Лорел собиралась сказать что-то еще, но снизу донесся голос миссис Мерсер.
– Девочки! Нам пора!
– Идем! – беззаботно откликнулась Эмма, словно не чувствовала за собой никакой вины. Она прошмыгнула мимо Лорел, сохраняя полное спокойствие. Но спиной чувствовала, как Лорел прожигает ее взглядом.
Я тоже это чувствовала. Совершенно очевидно, что Лорел не купилась на ложь Эммы.
Миссис Мерсер стояла у подножья лестницы, просматривая свой BlackBerry. Она улыбнулась девушкам, когда они спустились вниз.
– Вы обе прекрасно выглядите, – бодро произнесла она. Пожалуй, даже нарочито бодро. Эмма знала, что сегодняшний вечер обернется для нее разочарованием.
Мистер Мерсер вышел из-за угла, позвякивая ключами от машины. Он уже переоделся, сменив хирургический костюм на отутюженные брюки цвета хаки и рубашку лососевого цвета, но в его глазах сквозила усталость, а волосы выглядели взъерошенными.
– Готовы? – спросил он, слегка запыхавшись.
– Готовы, – эхом отозвалась миссис Мерсер. Лорел, надувшись, сложила руки на груди. Эмма лишь пожала плечами.
Они подошли к внедорожнику мистера Мерсера и сели в машину. Когда Эмма пристегнула ремень безопасности, устроившись на сиденье позади матери Саттон, мистер Мерсер поймал ее взгляд в зеркале заднего вида. Она опустила глаза. Если не считать нескольких случайных встреч в холле, они с отцом Саттон с самого воскресенья не перекинулись и словом – он сутками пропадал в больнице. Теперь он смотрел на нее так, словно знал: она что-то скрывает.
Когда мистер Мерсер включил заднюю передачу и выехал на дорогу, миссис Мерсер достала из сумочки золотую пудреницу и освежила лиловую помаду на губах.
– Погода какая-то странная для начала октября, – защебетала она. – Не припомню, когда в последний раз так лило в это время.
Никто не ответил.
Миссис Мерсер откашлялась и предприняла новую попытку завязать разговор.
– Дорогой, на твой день рождения я заказала ансамбль мариачи[25], который тебе так нравится, – сказала она, положив руку на плечо мистера Мерсера. – Помнишь, как здорово они выступали на вечере в Музее пустыни?
– Отлично, – вяло произнес мистер Мерсер. Казалось, он тоже без всякого энтузиазма тащился на этот семейный ужин.
Миссис Мерсер затихла, признавая поражение. Все погрузились в гробовое молчание.
Наблюдая за ними, я поймала себя на том, что ситуация кажется мне знакомой. Я помнила, как часто мои родители из кожи вон лезли, пытаясь заставить нас с Лорел подружиться. Мы были близки когда-то – в памяти проскальзывали воспоминания о том, как мы шпионили за нашими родителями во время семейного отдыха, как играли в подвале дома в придуманную мной игру «Модель на подиуме», как я учила Лорел держать теннисную ракетку и делать приличный бэкхенд
[26]. Но с годами между нами что-то изменилось – я начала отталкивать Лорел. Отчасти виной тому могла быть ревность – все-таки Лорел была родной дочерью, а я кто? Приемыш. Мне казалось, что они любят ее больше, и это пугало. А Лорел, возможно, просто копировала мое к ней отношение. Взаимное недовольство росло, как снежный ком, пока не дошло до того, что мы почти перестали общаться.
Спустя пятнадцать минут, так и не разбавленных разговорами, мистер Мерсер притормозил перед «лежачим полицейским» и заехал на парковку. Небольшой грот с вывеской «АРТУРОС», вырезанной на массивном валуне, сверкал рождественскими огоньками. У главного входа мужчина в деловом костюме и с портфелем говорил по мобильному телефону. Его спутница-блондинка нервно поправляла прическу. Двое официантов в темных брюках и накрахмаленных белоснежных рубашках курили в сторонке, возле высокого тонкого кактуса.