Почему я спрашиваю? Я ведь уже иду.
– Мне бы лишь хотелось отправиться с вами. Когда вы выступаете?
Ох, как бы мне хотелось, чтобы он пошел со мной!
– На рассвете. Когда вам надо в цитадель?
– Вызов придет в полночь.
– Вы считаете, мне стоит идти? – повторила я, отчасти надеясь, что он приведет мне вескую причину остаться дома, в безопасности.
– Я считаю, идти нужно однозначно, но… – Он поднял руку и тут же опустил ее. – Но я буду волноваться.
Меня окутала радость. Я вела себя с ним как полная дура, но меня радовало, что он будет волноваться.
– Возможно, мне удастся присоединиться к вашему походу, хотя бы ненадолго. В церемонии будут перерывы. Вдруг мне удастся вырваться. Куда вы намерены отправиться?
– Не знаю. Куда, по-вашему, имеет смысл идти? Наверняка это все равно безнадежно.
Рис ответил не сразу:
– С точки зрения чародеев, действие, предпринятое из верных побуждений, имеет необъяснимые шансы на успех. Думаю, цель найдет вас независимо от того, где станете искать. Если мне удастся покинуть цитадель, я разыщу вас. Я вас найду.
Найдет до того, как меня убьет чудовище?
Лицо Риса прояснилось.
– У меня есть кое-что для вашего похода. Кое-какие вещи!
Чародейские вещи? Источник надежды… и пользы.
За обещанным добром Рису пришлось идти к себе в комнату, и мы договорились встретиться через несколько минут в библиотеке.
Я направилась прямо туда и подтащила два стула к ярко пылающему камину. Снаружи опустилась ночь, но газовые лампы давали золотистый свет.
Рис принес с собой тканевый сверток, сел и начал его разворачивать.
– Вы сообщите королевским советникам о походе?
Это мне не приходило в голову. Впрочем, им говорить было нельзя.
– Нет. Они меня не отпустят. Заставят дожидаться отца.
– Вы правы. – Чародей одобрительно улыбнулся. – Вот, смотрите.
Он достал из свертка отрез ткани и встряхнул его. Это оказался темно-синий плащ. Рис отнес его к столу в полумраке у окна и вернулся с пустыми руками к огню. Я оглянулась на стол – плащ исчез.
Ахнув, я метнулась к столу. При ближайшем рассмотрении плащ оказался на месте, но его выдавало лишь еле заметное мерцание. Я схватила его в руки.
– Что? Как?
Прижав плащ к груди, я вернулась на свое место. На ощупь ткань была плотная. И вес имела. Но даже у меня в руках разглядеть ее удавалось с трудом. И сами руки тоже.
– Это не плащ-невидимка. Будь у меня такой, с радостью отдал бы вам. На солнце вас в этом плаще всякий увидит. Но в тени, даже при дневном свете – под деревом, например, – и если сидеть неподвижно, не заметят. Ночью и вовсе никто не увидит. Тень покажется глубже, вот и все. На драконов и призраков, к сожалению, не действует, но огров и грифонов обвести вокруг пальца легче легкого. Равно как людей и чародеев.
– Спасибо.
Этот плащ поможет мне уцелеть.
Рис снова полез в сверток и извлек еще один отрез ткани, на сей раз большой квадрат тонкого холста. Каждый дюйм его украшали вышитые изображения роскошного пира.
– Скатерть… – С нее-то мне какой прок? – Спасибо.
– На здоровье. Теперь смотрите. Добрая скатерть, накрой на стол, пожалуйста.
Ткань вырвалась у него из рук и развернулась. Она повисла в воздухе, образовав прямые края и острые углы, словно под ней и впрямь находился стол… вот только стола не было.
А потом! А потом!
Из воздуха начали выскакивать блюда и со стуком опускаться на стол: жареный фазан, жареный заяц, жареный кабан и еще что-то – все виды жаркого. И все виды хлеба: круглые караваи и длинные батоны, слоеные и сдобные булочки, посыпанные семечками и простые. Еды хватило бы накормить весь замок, не говоря уже о фарфоре и столовых приборах.
Видимо, глаза у меня вылезли на лоб, потому что Рис рассмеялся.
– Это настоящая еда? Ее можно есть?
– Попробуйте. Все очень вкусно. – Он протянул мне вилку. – Только осторожно. Знавал я человека, который так объелся, что неделю проболел.
Серебряная вилка оказалась тяжелее наших лучших приборов. Выбор мой пал на большой кусок черничного пирога, мое любимое блюдо.
– Ммм. Восхитительно. – Я положила вилку.
– Еще чего-нибудь?
Я помотала головой.
Рис произнес:
– Добрая скатерть, благодарю тебя за прекрасную трапезу.
Еда и посуда поднялись над столом. Только пристальное наблюдение позволило мне заметить, как стремительно они сжались – казалось, мгновенно исчезли из поля зрения.
– Все уменьшилось! – Я помахала рукой в воздухе над скатертью. Воздух как воздух. – Выходит, в воздухе полно жаркого и пирогов, но они такие крошечные, что их не видно?
Скатерть сложилась, и Рис протянул ее мне.
– Не думаю, – рассмеялся он в ответ на мои слова. – Но кто знает?
Я тоже рассмеялась, удивившись неосведомленности чародея.
– Слова надо произносить точно так, как это делал я: «Добрая скатерть, накрой на стол, пожалуйста», – и…
Скатерть вырвалась у меня из рук.
Рис торопливо добавил:
– А затем: «Добрая скатерть, благодарю тебя за прекрасную трапезу».
Ткань на миг зависла в воздухе и начала падать, но я поймала ее.
– Помните: добавишь слово или пропустишь – ничего не произойдет.
Я повторила слова, хотя действенность колдовства в моих устах вызывала сомнения. Однако получилось. Чудесный дар! В походе у меня будет еда – если я сама первая не стану едой.
Но так думать нельзя, это всем известно. Скатерть меня накормит, а плащ защитит.
– Спасибо. Ваши дары великолепны.
– А это… – Рис снова полез в сверток, хотя с виду тот совсем опустел. – Вот. – Он протянул мне пачку пергаментов.
Положив стопку на колени, я сняла верхний лист и поднесла к свету.
– Это же карта Эскернских гор!
Обозначения были тонкие и мелкие, но четкие, если смотреть пристально. Склоны были усыпаны огрскими стойбищами. У меня захватило дух. Их так много! А грифоньи гнезда накрывали вершины, словно шапками. Не каждую, но многие. В Эскернах волшебный плащ очень пригодится.
– Карты не волшебные, – сказал Рис. – Их рисовали ученики-чародеи.
Я отложила карту Эскернских гор и взяла следующую.
– Некоторые карты древнее других, – продолжал он, – и старые могут оказаться не совсем точными. Чудовища перемещаются. Плодятся новые.
Следующей оказалась карта Бамаррского замка и прилегающих земель. Тут были фермы, озеро Ориник, пещера рядом с ним и сосновый лес. Вдоль юго-восточной опушки леса вилось слово «призраки». Однако призрачное дитя явилось на западе, значит они распространились туда уже после изготовления карты.
Еще одна карта изображала Килкетские горы. Всего пергаментов оказалось семь, и остальные были: Мьюлийский лес; западная пустыня, где обитали драконы; океанское побережье и замок королевы эльфов; цитадель чародеев и равнины вокруг нее, что в юго-западной части Бамарры, между пустыней и Мьюлийским лесом.
– А есть карта горы Зириат и как до нее добраться?
Лучше бы отправиться прямо к фейри, если можно.
– Мы не знаем, где находится эта гора. Для нас она тоже невидима. Время от времени кое-кто из фейри навещает старейшин, но мне неизвестно, почему они прилетают и о чем говорят. – Он помолчал. – Очень хотелось бы увидеть фейри.
– Мне тоже.
Мы улыбнулись друг другу. Грустными улыбками.
Если я погибну, то никогда больше его не увижу.
Но я не собиралась умирать.
– Да ну их, этих фейри. – Я постучала пальцами по картам. – Это самые лучшие подарки.
– Будь они еще и абсолютно надежными… Как бы я хотел… – Он с несчастным видом пожал плечами.
Не годится заканчивать слезами.
– Я обязательно найду лекарство и вернусь домой толстая-претолстая благодаря вашей чудесной скатерти. – Встав на цыпочки, я поцеловала его в щеку. – Спасибо вам. – И вспыхнула от собственной дерзости.
Он сначала опешил, а потом сделался серьезным и склонился в глубоком поклоне.
Глава тринадцатая
По пути к себе я сообразила, что Белле с Мильтоном о походе рассказывать тоже нельзя. Они могут посчитать, что их долг – поставить в известность отцовских советников.
Но мне так хотелось с ними поделиться. Я сморгнула слезы. Мне очень нужен был их совет. Белла знала тысячи историй про чудовищ, и кое-что из ее знаний могло мне пригодиться, а Мильтон мог дать полезный эльфийский совет. Кроме того, отнюдь не помешало бы и их участие в сборах. Я страстно хотела напоследок ощутить их любовь, чтобы унести ее с собой.
Мэрил я все скажу позже, когда она будет одна. Она еще не настолько больна, чтобы ей требовалась сиделка ночью.
У себя в комнате я написала письмо отцу:
Ваше Величество, предпринятая Вами отважная попытка спасти мою сестру подвигла меня последовать Вашему примеру. Я не могу позволить ей умереть, не попытавшись, как и Вы, спасти ее. Ради ее спасения я отправляюсь на поиски лекарства от «серой смерти». Вот что сказала мне «Книга простых истин»…
Я сняла с полки свой экземпляр и пролистала его. «Опасность, о которой вспоминаешь, превыше той, которой избежал». Не совсем то. «Ложе болезни есть поле битвы: принимай командование или сдавайся». Тоже не то. Вот: «Усилие, предпринятое в острой нужде, само себе повеление». Не очень понятно, но убедительно и достаточно зловеще.
Скопировав изречение, я продолжила:
Пожалуйста, не посылайте за мной отряд, иначе Вы пойдете против мудрости «Простых истин» и навлечете беду на нас обоих. Если я не вернусь, надеюсь, Вы станете вспоминать меня как покорную и почтительную дочь.
Письмо останется у Мэрил, а она передаст отцу, когда тот вернется. Усевшись у окна, я смотрела на звездное небо, пока не уснула. В полночь сон улетел. Я встала и потянулась.
Мэрил лежала на боку лицом ко мне. В окно вливался лунный свет, и я видела, что глаза у нее открыты. Она улыбнулась мне:
– А я как раз думала о тебе. Думала…