– Что случилось? Почему ты здесь?
– Папа, Арина замерзает в гроте на Высоком берегу, там всё обледенело и она не может выбраться наверх.
В глазах Рема Карловича промелькнула тревога.
– Почему твоя подружка там оказалась и что это за грот?
Саша в нетерпении притопнул на месте.
– Арина узнала, что бабушка Маша умерла и, наверно, сильно расстроилась… она всегда там прячется, когда ей плохо.
Рем Карлович снял халат, повесил в шкаф, набросил куртку, повернулся к сыну.
– Соберись! И объясни спокойно.
Саша глубоко вдохнул и заговорил медленнее.
– Грот отыскала Арина. Вернее там маленькая пещера – тайное место. Когда она спустилась, было ещё тепло. Я не знаю, почему не поднялась вовремя. Папа, её надо спасти. Пожалуйста!
Рем Карлович набрал номер на телефоне.
– Ваня, возьми снаряжение, надо поднять девочку из пещеры на Высоком берегу… Да, оказывается там есть пещеры, скорее всего это просто выемка в скале, – бросив взгляд на сына, поинтересовался у него: – Где это?
Саша быстро ответил:
– Напротив нового храма, микрорайон три А.
– Ваня, ты слышал? Сейчас подъедем к тебе. Будь готов.
Рем Карлович предупредил дежурную медсестру, что уйдёт на пару часов. Через двадцать минут они уже находились у Ивана. Тот вышел с рюкзаком и сумкой.
– Как давно девочка находится в пещере?
Саша прикусил губу, ему ужасно хотелось плакать, он переживал за Арину, представляя, как она дрожит на холоде и в одиночестве.
– Сын, а ну быстро взял себя в руки: ты же мужчина. Спасём мы твою непутёвую подружку.
Саша вздохнул.
– Арина не пришла в школу, она, наверно, там с утра.
– Ладно, поехали, – Иван забросил сумку и рюкзак в багажник.
Рем Карлович как можно ближе подъехал к месту, указанному сыном. Как только троица выбралась из машины, ветер, бросая колкую снежную крупу в лицо, сразу накинулся на них. Иван, обмотав ствол старой облезлой сосны альпинистской верёвкой, надел на ботинки кошки6, сделал себе обвязку7, повесил рюкзак на плечо.
– Надо торопиться, скоро стемнеет. Я взял обвязку и для девочки, если она не сможет двигаться, будем поднимать её вместе.
Иван исчез внизу. Вскоре он обнаружил выемку в скале и девочку, сидящую на корточках у дальней стены.
– Эй, ты там живая?
– Живая, – еле слышно ответила Арина.
Иван влез внутрь крохотной пещеры.
– Двигаться можешь?
– Не знаю.
– Я закреплю на тебе обвязку. Если не сможешь подняться по веревке сама, я помогу. Давай разотру руки и ноги.
Иван интенсивно помассировал конечности девочки, она сморщилась от боли в онемевших руках и ногах.
– Пробуем, – он щёлкнул карабином, прицепляя обвязку Арины к верёвке. – Ну, малышка, вперёд. Я страхую, не бойся.
– Я не боюсь, – буркнула Арина и вылезла из грота навстречу ветру.
Ивану почти не пришлось помогать, девочка, держась за верёвку, выбралась наверх сама.
Саша бросился обнимать Арину. Рем Карлович усмехнулся, глядя на сына: взрослеет парень. Вместе с Иваном быстро собрал снаряжение.
– Видишь как плохо без телефона, – пробормотал Саша. – На день рождение бабушка обычно дарит мне деньги, я куплю тебе телефон. Сейчас даже за тысячу можно взять.
Арина с досадой отмахнулась.
– Деньги подарят тебе, чего это ты будешь мне покупать. Обойдусь.
Саша возмутился:
– У меня останутся деньги. Не хочу больше так волноваться. Я всегда должен знать, где находится мой друг.
Мужчины с улыбкой слушали беседу детей.
– А твой-то вырос, – тихо произнёс Иван. – Смотри, как за девочку беспокоится. – И добавил громче, обращаясь к Арине. – А ты головой думай, прежде чем что-то делать. Могла погибнуть от холода этой ночью. Хорошо Сашка догадался, где искать. И куда только твои родители смотрят?
Арина опустила голову, сдерживая слёзы. Саша едва удержал себя, чтобы не заявить: «Никуда не смотрят, дома пьяные спят». Он промолчал: одноклассница точно расстроится, если узнает, что видел её родителей.
Короткий ноябрьский день быстро угасал, темнота подступала к машине со всех сторон.
– Вань, я сейчас завезу тебя на работу, потом распределю детей по домам. А мне ещё нужно вернуться в больницу, – сообщил Рем Карлович и скомандовал всем садиться в автомобиль.
– Спасибо, что выручили меня, – икнув, виновато произнесла Арина. Её понемногу отпускал холод, но руки и ноги ещё дрожали. – Мне тут недалеко до дома. Можно, я пойду.
Рем Карлович подтолкнул девочку к машине.
– Так не пойдёт. Сначала я осмотрю тебя в своём кабинете, ты слишком долго пробыла на холоде, лишь потом завезу домой и сдам на руки родителям.
Услышав это, Саша заволновался.
– Пап, не надо им сообщать, а то они будут ругать Арину. Ничего же не случилось.
Иван, сдвинув вязаную шапочку на затылок, насмешливо фыркнул.
– Гляди, какой защитник выискался. Вообще-то, всё могло плачевно закончиться, твоей подружке надо ремня хорошенько всыпать.
Саша насупился. Арина же промолчала, равнодушно глядя на огни, мелькающие за окном машины.
После осмотра Рем Карлович убедился, девочка не пострадала, а вот заболеет или нет, станет известно позже. Его тревожило, что Арина хранит молчание, а ещё беспокоили синяки, обнаруженные на её худеньком теле. Больше всего их располагалось на руках и плечах. По указанию сына он быстро отыскал дом, где жили Рудаковы.
– Я хотел бы побеседовать с твоими родителями, – сообщил Рем Карлович, останавливая автомобиль у подъезда. Он буквально кипел от возмущения, собираясь высказать, что думает о людях, бьющих беззащитного ребёнка.
– Вы не сможете с ними поговорить. Скорее всего, они уже спят, – безжизненным голосом произнесла Арина. Сейчас ей хотелось лишь одного. Лечь в кровать и тоже заснуть.
Рем Карлович онемел от удивления.
– Спят? Дочери нет дома, а они спят?
Арина посмотрела на него измученным, совсем не детским взглядом.
– Они пьяные. Им сейчас всё равно, где я. Но скоро мама перестанет пить, выйдет из запоя и всё будет хорошо. Простите за беспокойство. Больше никогда так не поступлю. Обещаю вам.
Рем Карлович едва удержался от крепкого словца.
– Но нельзя же так! Хочешь, я устрою тебя в интернат?
Даже в темноте он заметил, как побледнела девочка.
– Не надо! Пожалуйста. Я не смогу там жить. Всё не так и плохо. У меня есть брат, он помогает, – всхлипнула Арина и соврала: – Он обещал забрать к себе.
Рем Карлович растерялся.
– Что же, всё так и оставить?
– Да. Пожалуйста.
– Она всегда так жила, – добавил Саша, желая успокоить отца, не понимая, что этими словами привёл его в ужас.
Рем Карлович ощутил: задыхается от негодования и злости. Ругнувшись себе под нос от чувства бессилия, взял Арину за руку.
– Обещай, что сообщишь, если дома станет хуже.
Арина кивнула и выбралась из машины.
***
Удивительно, но на следующее утро она проснулась здоровой, будто не провела в холодной пещере долгих семь часов. С ранцем за спиной Арина спустилась на первый этаж к квартире бабушки Маши. Из открытой настежь двери доносились чьи-то голоса. В прихожей Полина Ярославовна снимала с вешалки одежду. Заметив Арину, сообщила:
– Машу через два часа привезут из морга. А сами похороны будут в час.
Арина вздохнула:
– Я приду.
В школе она сидела такая тихая и задумчивая, что Саша не выдержал:
– Тебе сильно плохо? – он не знал и не понимал, как утешить подругу и лишь переживал за неё. – Хочешь, я пойду с тобой?
Арина покачала головой.
– Но почему?
– Не надо и всё.
Саша обиженно засопел. Они ведь обещали друг друга поддерживать, а она отказывается от его помощи.
Арина ушла с последнего урока, по пути купила в цветочном магазине две белые лохматые хризантемы. Сквозь тёмные тучи выглянуло солнце, осветило свинцовое небо и припорошенный, будто обновлённый, город.
Во дворе от обилия машин и людей было не протолкнуться. Проводить учительницу в последний путь пришли все её знакомые и ученики. Для последнего прощания гроб с телом Марии Алексеевны вынесли во двор, установили на табуретках под клёном, растерявшем всю листву. Арина не стала приближаться к гробу, она ещё помнила и ощущала жуткий холод, исходящий от рук и лба бабушки. Ей не хотелось видеть её изменившейся. На ветку клёна, склонившуюся к венкам, села сойка. Арина посмотрела на светло-коричневое тело птицы, на её чёрный хохолок, на ярко-голубые крылья, длинный изящный хвост и вздрогнула, вспомнив слова бабушки Маши.
– Я старая и больная – могу умереть в любой момент. Но ты не реви и не переживай. Это тело, – она показала на себя, – лишь клетка для души. До поры до времени душа находится в нём, как в заточении. Когда приходит время, мы сбрасывает его, будто змея шкуру и вылетаем на свободу. Наша душа, словно птица, улетает ввысь. Мы можем умчаться, скинув телесные оковы, куда угодно. Становимся по-настоящему счастливыми. Поэтому не плачь и не жалей. А лучше пожелай мне хорошего полёта. Стоит лишь подумать обо мне, и моя душа навестит тебя. Я незримо буду рядом, чтобы поддерживать и вдохновлять. Стань сильной и не сдавайся. Обещаешь?
Арина во все глаза смотрела на птицу. Сойки всегда боятся людей, а эта спустилась прямо к гробу. Птица повернула голову и круглым глазом посмотрела на девочку.
– Хорошего тебе полёта, бабушка. Я буду держаться и не подведу тебя, – прошептала Арина.
Сойка взмахнула крыльями и взмыла ввысь. Арина, проводив её взглядом, приблизилась к гробу и положила в него хризантемы.
Глава 7
С порога Арина заметила, что мать опять перерыла квартиру в поисках денег. После того, как родители оба ушли на пенсию, они почти перестали выходить на улицу. Теперь выбирались на свежий воздух лишь за очередной порцией горячительного. После смерти бабушки Маши ей пришлось нелегко, иногда она попросту оставалась голодной, едва сдерживала себя, чтобы не наброситься на еду в школьной столовой. Хорошо, что Саша предложил вместе делать уроки, и она могла обедать у него дома. От того, что его родители были вечно заняты на работе, он часто оставался один и научился обслуживать себя сам. Саша обрадовался, что теперь не придётся одному есть поднадоевший омлет или жареную картошку. Оказалось, Арина умеет готовить и делает это с удовольствием. Он не подозревал, насколько она благодарна за время, проведённое в его доме. Ей нравилась уютная комната, в которой они делали уроки, современная кухня, где она ощущала себя пусть и временной, но хозяйкой. Арина наслаждалась его похвалами обычному супу с фрикадельками и плову, больше похожему на рисовую кашу. Он полюбил её пиццу, сильно смахивающую на корж с омлетом. К пяти часам вечера Саша провожал Арину домой. Так было и на этот раз. Во дворе как обычно под надзором хлопотливых бабушек и рассеянных мам, болтающих по телефону, в песочнице возилась малышня. Но сегодня было и кое-что необычное: на турнике крутил солнышко парнишка лет тринадцати и делал это под одобрительные восклицания друзей. Саша покосился на юного атлета, на его обнажённый торс.