– Значит так, на две недели отстраняю тебя от тренировок, пока не придёшь в себя. Иначе покалечишь кого-нибудь, – не добившись ответа, заявил тренер.
Саша, выйдя из тренажёрного зала, пожаловался Арине.
– Евгеньевич, не по делу ко мне прицепился. Запретил ходить на тренировки.
– Правильно сделал. Ты срываешь зло на всех, кто попадается тебе под руку. Может, хватит! Никто не умер. Ты обут, одет, не голоден, у тебя есть отец и мать. Пусть мама не с вами живёт, но она каждый день звонит и приезжает на выходных повидаться с тобой. Пора принять её решение и не вести себя, как капризный ребёнок.
Саша разозлился.
– Женская солидарность? Думаешь, не знаю, что ты встречалась с моей мамой? Она уговаривала повлиять на меня?
Марта Генриховна попросила Арину посодействовать знакомству Саши с отчимом. Ей казалось, что сын оттает, когда поймёт, что её новый муж неплохой человек.
– Разве на тебя можно как-то влиять? – удивилась Арина. – Ты же твердолобый, непробиваемый болван. Хочешь, чтобы всё вернулось на свои места? Пусть родители снова живут вместе, пусть не любят друг друга, но ради ненаглядного сыночка терпят, а он, словно маленький эгоистичный мальчик, думает лишь о себе.
– Прекрати!
– Не собираюсь. Хватит! Вместо того чтобы помочь отцу, ты расстраиваешь его. Они с тобой носятся, как с писаной торбой. Марта Генриховна хочет представить тебя Игорю Петровичу, просто сходи и познакомься с ним, сделай матери приятное, ей итак тяжело.
Саша уставился на Арину тяжёлым взглядом. Она смотрела в его глаза, похожие на голубые кусочки стекла, и понимала: он её не слышит. Впервые осознала, что означает выражение: глаза – пустые зеркала. Действительно, сейчас она не видела в них отражения. Арина вздрогнула.
– Мне становится холодно, когда так смотришь, – приблизившись к нему вплотную, лишь бы не видеть лица, обняла и прижалась к его груди.
Сердце Саши неистово колотилось. Арина, не позволяя отстраниться, соединила свои руки на спине друга в замок.
– Я с тобой.
Постепенно его напряжённое тело расслабилось, учащённое дыхание успокоилось. Она поняла: гнев угас. Саша опустил голову и, касаясь губами волос Арины, произнёс:
– На нас прохожие таращатся, наверно, думают: влюблённая парочка обнимается.
Арина отскочила на пару шагов.
– Глупости! Это братские объятия. С детства ты только так успокаиваешься. Надо тебя крепко держать, пока не угомонишься.
Саша ухмыльнулся. А ведь верно, обида и боль, клокотавшая в груди, утихли.
– Пока я не готов встретиться с мужем мамы. Даже звучит глупо: муж мамы…
– Просто подумай об этом, – попросила Арина.
С начала каникул Саша пошёл работать санитаром в отделение хирургии к отцу, Арина снова устроилась официанткой в кафе на набережной Анапы. Для обоих начались нелёгкие трудовые будни. Теперь они встречались либо на тренировках, либо на выходных, а вечерами уставали так, что едва добредали до кровати. Арина за лето из подростка превратилась в очаровательную девушку. Она бы не заметила изменений, если бы не клиенты, начавшие делать ей комплименты, и Ким, сгорающий от ревности и злости, когда их слышал. Он иногда заходил в кафе, чтобы повидать Арину. Ким тоже работал, у него редко выпадал выходной, поэтому старался не упускать возможности её повидать. Арина давно поняла, что Ким испытывает к ней, но его чувства совершенно не тяготили, а наоборот окрыляли, позволяя, греться в огне его любви. Он не навязывал себя, относился к Арине бережно и трепетно, будто к огромной драгоценности. Она всегда радовалась его приходу и находила пару минут, чтобы с ним побеседовать. Ким работал помощником повара у отца в ресторане, и если Арина как несовершеннолетняя уходила из кафе в десять вечера, то ему приходилось задерживаться до двух, а иногда до трёх ночи.
– Ты тоже хочешь стать поваром, как отец? – как-то поинтересовалась она, присаживаясь за столик. С утра в кафе почти не было посетителей, и Арина могла уделить Киму внимание.
Он отхлебнул глоток зелёного чая, поморщился.
– Что за дрянь вы тут подаёте? Неужели в пакетиках?
Арина хмыкнула:
– Конечно. Наша хозяйка в чае совсем не разбирается, считает и так сойдёт.
Однажды вечером во дворе Ким устроил для неё целую чайную церемонию. Тогда впервые она узнала, как правильно заваривать чай, как его пить, попробовала по-настоящему хороший напиток. Он поведал о чае много интересного, после его рассказа она больше не покупала дешёвый чай в пакетиках.
Ким усмехнулся.
– К сожалению, многие экономят. Думают, если гости и отличат хороший напиток от плохого, то это не страшно, они, ведь отдыхающие, скоро уедут, приедут другие. И на твой вопрос отвечу: поваром становиться не желаю, хочу строить дороги. Это моя мечта. После армии поступлю в Кубанский технологический университет. Придётся спорить с отцом, но я ему в этом вопросе уступать не собираюсь. Пусть рассчитывает на Лина, брату нравится готовить.
Арина знала, что отец Кима собирается открыть собственный ресторан корейской кухни и хочет, чтобы оба сына работали с ним.
– Армия? Разве ты не подал документы в университет?
– Не подавал. Хочу сначала отслужить. Мне ведь в октябре уже девятнадцать исполнится, из-за болезни пропустил год в школе.
– Я не знала.
Ким осторожно кончиками пальцев коснулся её руки, нежно погладил кожу. Тёмно-карие почти чёрные глаза смотрели на Арину с теплом и любовью.
– Ты ещё слишком молода для меня. Быстрее подрастай. Хочу, чтобы стала моей девушкой, я буду беречь и защищать тебя.
Арина, не ожидавшая этих слов, смутилась, не зная, что ответить. Он улыбнулся краешком губ, на щеках сразу появились ямочки, смягчившие строгий вид. Ким читал по её лицу, как в открытой книге.
– Ничего не говори. Просто не отталкивай меня, – он отпустил её пальцы, поднялся. – Мне пора, до встречи, агасси.
– Хорошо.
Арина проводила его взглядом. Что она к нему чувствует? Внимание взрослого и симпатичного парня ей очень льстит. Не раз ловила себя на мысли, что засматривается на красивые губы Кима, а ещё: трудно отвести взгляд от его замечательных необычного разреза глаз. В присутствии Кима уютно и тепло. И беседовать с ним нравится. Хочет ли, чтобы он поцеловал её? Пожалуй, да. Интересно, что испытает, коснувшись его губ? Будут ли так приятны его поцелуи, как поцелуи Саши? Вспомнив об этом, Арина отругала себя. Много времени прошло с того случая на море, она старалась об этом забыть, не вспоминать, как о ненужном и запретном. И это почти удалось, но, глядя на Кима, вспомнила. Многие одноклассники давно находились в отношениях, мирились, ссорились, ревновали, устраивали разборки у недостроенного дома за школой. Лишь у неё и Саши не было никаких любовных приключений. Она не знала, а Саша не пожелал открыть, почему так быстро расстался с Викой, отчего пока не горел желанием заводить другие отношения. Ну а ей кроме Кима никто больше не симпатизировал. На школьных дискотеках и вечеринках Арина не соглашалась на редкие приглашения к медленному танцу, просто не переносила чужих прикосновений, знала, ей неприятно находиться от кого-то слишком близко. Единственный раз, когда она ответила на приглашение, вспоминала с ужасом. Руки старшеклассника, лежащие на спине и талии, показались железными обручами, закрывшими путь к свободе, спина одеревенела, ноги еле двигались, будто чугунные, её охватила паника. Ни о каком удовольствии от танца говорить не приходилось, хотелось одного: пусть музыка смолкнет, и всё быстрее прекратится.
***
За работой и редкими выходными дни летели быстрее, чем менялись слайды в проекторе. Арина усердно копила деньги на новое пальто и куртку, а ещё требовался хороший спортивный костюм, кроссовки, зимняя и осенняя обувь. Очень хотелось потратить заработанное на модную одежду, но она не могла себе это позволить, приходилось покупать нестареющую классику. Арина понимала: вещи должны быть добротные, чтобы выдержать долгую носку. Иногда самой себе она напоминала тётеньку средних лет, хорошо хоть не окончательно забывшую о моде. В начале августа в квартире появилась новая жилица. Арину, как и с прежними временными девушками брата, не собиралась знакомиться с ней близко, а уж тем более привыкать. Она вставала рано, чтобы успеть приготовить завтрак, привести голову в порядок, ведь непросто расчесать и заплести в косу густую и длинную гриву, а ещё погладить форму официантки. Утром Арина, зевая, появилась на кухне и замерла: у плиты стояла незнакомка, которую вчера видела лишь мельком.
– Привет. Я Оля, девушка твоего брата. Юра немного рассказал о младшей сестрёнке, поэтому знаю, что тебя зовут Ариной. Я тут похозяйничала на кухне и приготовила завтрак. Не возражаешь? Пока я заканчиваю накрывать на стол, воспользуйся ванной. Надеюсь, тебе понравится еда, приготовленная мною.
Растерянная Арина окинула кухню взглядом. На столе стояли тарелки, которые они с Юрой доставали лишь на праздники. Цветные салфетки, сложенные корабликами, украшали белую посуду, на одном блюде лежала мясная и колбасная нарезка, на другом овощная, сливочное масло жёлтыми шариками поблёскивало на крохотной тарелочке. От кастрюль на печи исходил умопомрачающий аромат, рот Арины сразу наполнился слюной.
– Хотите сказать, вы и для меня приготовили?
Такое случилось впервые. Никто из прежних девушек даже не подумал что-то сделать для неё, все старались угодить лишь брату.
– Конечно. Мы какое-то время будем жить вместе, почему бы нам не подружиться. Ты похожа на брата, у тебя его глаза, только цвет разный, – улыбнулась Ольга, помешивая овсяную кашу в кастрюльке. – Поторопись, у тебя не так много времени.
Арина отправилась в ванную в полной прострации. Обычно по утрам она лишь пила кофе с бутербродом и убегала на работу, а тут ей предлагали роскошный завтрак. Когда она, умытая и причёсанная, вернулась к столу, Ольга поставила перед ней кашу и тарелку с поджаренным хлебом.
– Приятного аппетита. Что бы ты хотела на ужин?