– Хорошо, – она не стала спрашивать, куда делся его телефон. – Распечатаю и отправлю.
Надо же, сдержанный Ким по телефону говорил с ней более эмоционально и раскрепощено. Что же с ним делать? Как правильно поступить? Арина осознавала: к Киму не испытывает ни страсти, ни привязанности, но её так долго никто не любил, что она ощущала огромную горячую благодарность за его чувства к ней и принимала их благоговейно. В глубине души она не верила, что заслуживает эту любовь. Ей казалось, Ким в любой момент поймёт: она ничего из себя не представляет, обычная девочка из неблагополучной семьи. В то же время Арина чувствовала вину: принимала его любовь, грелась в её лучах, ничего не давая взамен. Была с ним не честна, боясь обидеть, дала ложную надежду на взаимное чувство. Даже больше: она жуткая эгоистка. Ей так нравилось слушать признания и нежные слова Кима, что не соизволила подумать, куда это всё заведёт. И чем дальше всё продолжалось, тем труднее было признаться. Арина понимала, пока Ким в армии объяснения лучше отложить. Она запуталась сама и невольно обманула его.
Другое дело дружба с Сашей, тут они на равных, он знает все недостатки и достоинства её характера, как и она его. Они не перестанут быть друзьями от разочарования или исчезновения любви, поскольку дружеская привязанность совсем иное чувство.
Арина так задумалась, что упустила нить разговора и не услышала, что ей говорил Ким. Она очнулась, когда в трубке его дрогнувший голос прозвучал на тон выше.
– Не замечай никого, пока меня нет. Слышишь?
– Да, – прошептала Арина, ругая себя за невнимательность.
– Я вернусь, только, пожалуйста, дождись меня.
– Хорошо.
Глава 16
Арина смотрела на платёжку по коммуналке и не знала, что дальше делать. Опять повысили счёт за отопление и горячую воду. Ненасытному монстру под названием ЖКХ теперь придётся отдавать восемь тысяч в месяц. От пособия по утрате кормильцев оставались крохи, их хватало лишь на хлеб и молоко. Если понадобится купить стиральный порошок, шампунь или мыло – придётся потом сидеть голодной. Она пересчитала деньги, скопленные за лето, разделила их на пять месяцев до мая, чтобы выяснить, сколько сможет тратить в день. Потом откроются кафе и ресторанчики, появится работа и станет легче. Арина не надеялась на помощь брата, зная прижимистость и забывчивость Юрия. Она могла рассчитывать лишь на себя. Подсчёты получились неутешительные, выходило двести рублей в день. В случае непредвиденных расходов или обычной покупки какой-либо вещи она попадала в полный минус. Выход имелся один: срочно найти стабильную подработку. Но поздней осенью и зимой с этим в Анапе было очень проблематично. Арина не стала скрывать от Саши своё отчаянное положение, предупредив при этом, что помощь от его отца больше не примет: итак он слишком много ей помогал. После школы в поисках подходящей для Арины работы они обошли полгорода, но никто не мог предоставить подходящий график: трудиться не больше четырех часов и желательно вечером.
– А давай ты переедешь жить к нам. Твою квартиру законсервируем, тогда коммуналку брать не будут, деньги тебе останутся, – предложил Саша. – Папа возражать не будет.
– Не получится. У нас в доме общедомовые счётчики, а главное, квартира отсыреет. И ещё, Саш, я сама должна справиться.
Саша обиженно засопел, вот всегда она так. Сама, сама. Разве плохо принимать помощь?
Арина похлопала его по плечу.
– Не злись. Если у меня ничего не выйдет, явлюсь к вам с котомкой за плечами.
Саша засмеялся. Представить понурую Арину с узелком в руках, вроде ежика в тумане, не получалось.
– Папа знает, ты мне, как сестра, он возражать не будет, а мы могли бы больше общаться.
Арина хмыкнула.
– Куда уж больше, и так каждый день видимся и болтаем.
Попрощавшись с Сашёй, она отправилась домой в расстроенных чувствах. На входной двери внимание Арины привлекло объявление:
«Требуется рабочий для уборки лестниц и подъездов. Зарплата достойная».
Она сорвала объявление. Это как раз то, что ей нужно. Убирать лестничные пролёты можно либо рано утром, либо вечером. Управляющего четырьмя пятиэтажками по подсказке дворника Арина отыскала в подвале.
– Здравствуйте я по объявлению, мне как раз нужна работа.
Иван Фёдорович почесал в затылке, оглядел смутно знакомую стройную девушку и покачал головой.
– Думаешь легко мыть ступеньки на этажах? Тебе что, мамка денег на косметику не даёт?
Арина много раз встречала во дворе дотошного управдома, здоровалась с ним, но сейчас сообразила: он её не узнал. Этот чудаковатый вечно лохматый, взъерошенный дядька в мешковатом костюме всегда выглядел так, будто куда-то спешит.
– Я Рудакова, – подсказала она и добавила: – Мне очень нужна эта работа, поверьте мне, я справлюсь.
Глаза Ивана Фёдоровича сверкнули из-под густых кустистых бровей.
– Не признал сразу. Быстро же вы, ребята, растёте, словно грибы после дождя. Говоришь, справишься? – он задумался. Пятиэтажка с тремя подъездами не убиралась уже неделю, жильцы дома подкарауливали его и тыкали в платёжки, жалуясь на грязь и требуя принять незамедлительные меры. – Давай так. Возьму на месячный испытательный срок, если у тебя получится, оформлю официально.
– Месяц это много. Две недели. И подпишем соглашение, – заявила Арина, наученная горьким опытом. Как-то летом она поверила на слово заведующему кафе и, проработав месяц, была уволена без копейки денег. Её молодую и неискушенную просто обманули.
Иван Федорович хмыкнул.
– Иш, ты! Не доверяешь? Ладно, смотайся за документами, оформим договор в отделе кадров.
Он проводил взглядом тоненькую ладную фигурку девушки, пулей помчавшуюся к своему подъезду и вздохнул. Иван Фёдорович хорошо знал её родителей, какое-то время они оба работали под его началом дворниками. Помнил её, предоставленную самой себе с раннего детства, но вот, оказывается, не заметил, что она повзрослела. Угощал конфетами, когда она была малышкой, стыдливо отворачиваясь от её тоскливого взгляда. Служа управдомом больше двадцати пяти лет, он знал о каждой семье в своих домах, а уж Рудаковых тем более надолго запомнил. Мягкого безвольного папашу Арины ни разу не встречал трезвым, мамашу иногда случалось застать в здравом уме, но и тогда женщина пребывала в отвратном настроении.
Арина подписала временный договор, ей вручили инвентарь: веник с совком, ведро и швабру. Получив разъяснения о масштабе своей работы, счастливая отправилась домой. Приступить к работе ей предстояло незамедлительно: с сегодняшнего дня. Быстро проглядев уроки, Арина переоделась в старые вещи: джинсы, ветхую футболку и рабочую куртку. Начала она со своего подъезда. Из-за скопившихся пыли и мусора на лестнице, пришлось часто менять воду, прежде чем ступеньки заблестели. На площадках сдерживая тошноту, она собирала смятые жестяные банки из-под пива, окурки и обёртки от конфет, вытирала подоконники. Мимо неё проходили жильцы, кто-то молча, кто-то сочувственно приветствовал. Дама с пятого этажа показав на Арину, посоветовала дочке первокласснице лучше учиться, иначе будет убирать грязь за другими, как эта девочка. Арина промолчала, но подумала: почему довольно тяжёлый труд так не ценится людьми? Отчего большинство пренебрежительно относится к уборщикам, дворникам, грузчикам? Только потому, что для этого не нужно использовать ум, а лишь грубую силу? Или приятно чувствовать некое превосходство над тем, кто тебя обслуживает? Хотя, она ведь тоже раньше не обращала внимания на пожилую женщину, убирающую её подъезд.
На двух других лестницах ей пришлось тяжелее, воду она могла набрать из пожарного крана, а вот выливать её, приходилось за домом в канаву. Она так набегалась, что не чувствовала рук и ног, впервые пожалела, что в пятиэтажке нет лифта. Арина закончила трудиться лишь в двенадцатом часу ночи, на уроки сил не осталось, кое-как вымывшись, она рухнула в кровать.
Утром ныла спина, болели ноги, чему она очень удивилась, считая себя довольно тренированным и сильным человеком. В школе по счастью её не спрашивали учителя, поэтому двоек удалось избежать.
– Ты чего какая-то варёная сегодня, – обеспокоился Саша, слушая, как она, кряхтит, садясь на стул.
Алена помассировала спину.
– Мышцы с непривычки ноют. Я работу нашла и вечером уже к ней приступила.
– И где же?
– В нашей пятиэтажке лестницы убираю. Правда, удачно получилось? Не на холоде и рядышком с собственным жильём, – усмехнулась она.
Саша покосился на тёмные круги под глазами Арины.
– Ага, удачно. Так радовалась, что плохо спала. – Сложив учебники в сумку, он поинтересовался: – Можно, у тебя сегодня переночую? Отец в ночной смене. Ты поможешь мне с сочинением, я тебе с физикой.
До приезда Юрия Саша часто оставался в квартире Рудаковых на ночь. Он вспоминал об этом времени, как о самом счастливом. После запрета брата Арины на ночёвки он мог лишь мечтать о просмотре фильма и задушевной болтовне до полуночи.
– Тебе лучше с уроками справиться самому, я не знаю, когда освобожусь, – вздохнула Арина.
Саша подхватил её сумку, по-детски дёрнул подружку за косу.
– А я для чего? Быстренько выдраим твои подъезды, потом сядем за уроки, а ночью поглядим ужастик, я скачал на флешку классный фильм.
Арина хотела воспротивиться, но потом решила: зачем отказываться от помощи. Дома она выделила Саше старые спортивные брюки и выцветшую футболку брата. Друг стал смахивать на бомжа, Арина расхохоталась, глядя на его наряд.
– Ты на себя посмотри, – не обиделся Саша. – Если я бродяга, то ты моя верная подруга.
Вместе они справились значительно быстрее, да и ступеньки не успели загрязниться. Огорчило Арину лишь пренебрежительное отношение жильцов к порядку, снова везде валялись бутылки и бумажки, на площадках стояла вонь от пролитого пива и оставленных окурков. Саша громко возмущался, очищая щёткой плевки со стен.
– Что за люди? Разносчики микробов, а не люди.