— Хотя оружие, неожиданно тыкающееся в бок, соглашусь, несколько возбуждает.
ДЕНЬ ТРИНАДЦАТЫЙ
Новая Земля. Плоскогорье между территорией Ордена и Южной дорогой.
22 год, 34 число 5 месяца, суббота, 08:21.
— Теперь все на хрен с пляжа. Брысь к автобусу, а то может быть очень и очень плохо. Оторвется какая-нить деревяшка — и трындец мешалкой. Плакать будете.
Девчата, фыркнув, развернулись и дружно побежали с горки вниз. До автобуса бежать было далеко. Специально так поставил. Мало ли что случится нехорошего, а автобус у нас один.
Оставшись в одиночестве, огляделся на окрестную прелестнейшую слабопересеченную местность, втянул ноздрями вкусный воздух. Благодать. В таком бы месте дачку иметь, а я воюю.
Но и для войны хорошее место, как по заказу. Справа обрыв, слева овраг. Между ними роща небольших таких толстых дерев с растопыренными почти параллельно земле ветками. Аналогов земных я даже представить себе не могу. Может, и есть где, но мне не встречалось. Даже на картинках.
Таежницы прорубили в стволах небольшие канавки-штробы не более пяти сантиметров глубиной. На высоте примерно в метр от земли. Я, по придуманной самим схеме, углубил их в некоторых местах и расширил. Вот на них-то и буду сейчас петли из детонирующего шнура вязать. Спасибо бурам за наше счастливое настоящее. Не-э… без прикола — действительно моя большая благодарность этим суровым африканским мужикам, которые приняли искреннее участие в наших заботах. Отличные мужики, хоть и алконавты патентованные. Особая благодарность им за этот детонирующий шнур. Кто бы мог подумать, что тут в дороге он предмет практически первой, необходимости.
И это место я нашел тоже по их подсказке и крокам. Именно здесь они взрывали дерево и сделали в роще проезд. Низкий — сантиметров десять-двенадцать всего — пенек от их испытаний я тоже нашел тут. А больше, если верить бурам, тут на Портсмут никаких других тропинок во всей округе нет. Только возвращаться на Старую дорогу. Больно уж местные овраги глубоки и стенки у них отвесные — прямо скалы. Без понтонного парка и роты саперов делать нечего.
С бандитами по-прежнему ничего не ясно, кроме того, что в округе их пока нет. Никакого шевеления эфира.
Тут могут быть варианты, если логически подумать.
Первый — засада сидит и ждет, пока загонщики нас на них выгонят по Старой дороге. Это будет так, только если они про судьбу своего совкового интернационала ничего до сих пор не знают.
Второй — если уже нашли спаленных загонщиков, то ждут подкрепления, потому как нам, по их мнению, отсюда никак не выбраться, кроме как снова возвращаться на Старую дорогу к ним в объятия. Но на всякий пожарный страхуются. Впечатлились палененьким.
Третий — продолжение второго: они осторожно крадутся за нами, стараясь минимизировать свои потери. Вот на этот крайний случай я тут и делаю засеку. Запечатываю единственный проезд за собой. А пешочком за нами топать — хоть сто порций. Флаг в руки, барабан на шею и электричку навстречу.
И последний вариант, самый фантастичный — они вообще отказались от погони. Но на это рассчитывать не стоит, даже если они так и сделали. Нехрен расслабляться.
Так. Петли навязаны, взрыватели вкручены, провода навешаны и собраны в коллектор, от которого ведет только один электропровод. Последняя проверка — и можно идти к автобусу, на ходу провод с катушки сматывая.
Катушку, провода и промышленные электровзрыватели Билл мне все же продал, хоть и душу из меня тогда вынул: зачем да почему? Все-то ему знать надо, толстой морде. Но проникся и даже адскую машинку выдал портативную, импортную. Не то что наши тяжелые чемоданы с длинной ручкой-втыкалкой в качестве инициатора. Все культурно и аккуратно, правда — на аккумуляторах, но у нас есть где и чем их зарядить без проблем. А так как бы и проще пользоваться: провод вставил, включил, крышку отбросил и на красную кнопку нажал. Щас попробую, как там оно.
Сто метров. Аллес. Больше провода нет. Катушка кончилась.
Повернулся.
Девки вдали все у автобуса столпились. Смотрят. Любопытно им, как котятам.
— Так. Все за автобус укрылись. Быстро! — это уже в гарнитуру ору, голосом туда не докричать.
Посмотрел, как команда выполняется. Не быстро, но и не медленно. Нормально, в общем.
Присел. Вставил в зажимы концы тонкого провода с катушки.
Нажал черную кнопку. Загорелась зеленая лампочка. Питание есть.
Гут.
Откинул крышку, под которой нашлась большая красная кнопка. Ну просто Голливуд. И, перекрестившись, нажал.
И ничего…
А потом как…
Пылюки, мля! В Порто-Франко, наверное, видно.
А бабахнуло очень даже слабо. Ожидал намного большего звука.
Зато сзади раздалось в десять глоток громкое «Ура!!!».
Так и есть. Все снова повыскакивали из-за автобуса и скачут, руками машут, как на салюте в День города.
Кто у меня сегодня еще не работал?
— Антоненкова, — командую в гарнитуру.
— Че нада?
— Не «че нада», — возмущаюсь и воспитываю, — а слушаю, товарищ старшина.
— Слушаю, товарищ старшина, — повторяет за мной тоном двоечницы у доски.
— Бегом ко мне. Бери катушку и сматывай на нее провод, сколько его тут осталось. И пошли смотреть, что у нас получилось.
А получилось не то чтобы очень… Деревья на дорогу плашмя не попадали. Стволы с пеньков соскочили, но ветками зацепились на ветки соседей, и все стоят так сикось-накось под разными углами. А одно даже висит криво. Хорошо хоть проезд перекрыли.
Чешу репу в затылке.
— Хреново вышло.
— А че хренового? — спросила подошедшая с катушкой Галя; а я и не заметил, как помыслил вслух. — По мне, так ваще здорово. Прямо арт-нуво.[205]
— Да растащат эту засеку, как пить дать. Зацепят лебедкой и быстренько растащат, — сокрушался я. — С этой стороны бугра, что ли, валить опять?
— Не парься, Жора, — внушала Галя уверенным тоном, — как инженер тебе скажу: растащить можно, но затрухают они эти стволы чепать.
— С какого бодуна?
— А хрен тут угадаешь, когда ствол с соседними ветками расцепится; и куда упадет — тоже. Закрыта позиция. По любасу они техподдержку требовать будут. Не согласны они тут жизнью рисковать. Не за тем едут.
— Все равно лучше перебдеть, чем недобдеть, — резюмирую плоды своих трудов. — Да и шнура осталось — ни Богу свечка, ни черту кочерга.
— Хозяин — барин, — равнодушно соглашается со мной Антоненкова.
— Лучше, инжонер, ты мне посоветуй, как эти деревяки так валить, чтобы стволы на дорогу легли плашмя. И при этом еще друг на дружку залезли.
Галка призадумалась, внимательно оглядела пеньки, потом сказала:
— Не пробовал наискось рубить?
— Это как?
— Ты сейчас сделал пеньки плоскими. Стволы с них подскочили и упали практически стоя. А если шнур располагать под углом к оси, то, думаю, они не соскакивать будут, а как бы соскальзывать с пенька, от земли подскакивать и набок ложиться. Наверное, где-то так. А по-хорошему — считать надо. Ты силу взрыва знаешь? Бризантность[206] там или фугасность[207] того, что в шнур напихано?
— Откуда. Да и не сапер я ни разу. Как буры подсказали, так и кручу.
— Без изначальных условий задачу не решить. Попробуй все же наискось, угол нужный можно поискать методом тыка. Больше я тебе ничем помочь не смогу, — развела Антоненкова руками.
— Тогда так: катушку тут оставь и беги к автобусу, там скажи Синевич, чтобы брала мой шайтан-ящик и тащила его сюда.
— Да я и сама могу принести. Делов-то…
— Не-а… — покачал я головой, глядя ей в глаза. — Работать, Галка, должны все. Причаститься, так сказать.
— А пряники за работу? — спросила и голову к плечику наклонила.
— Пряники в порядке очереди. Сами так постановили, сами и жуйте, — не удержался я от парфянской стрелы.
— И какой же это будет пряник, по очереди-то? — Ее возмущению не было предела.
— А такой, — отвечаю, — сам на вид холененький, а на вкус солененький.
— Да ну тебя. — Антоненкова повернулась и побежала под горку, смешно вскидывая лодыжки.
А я стал осматривать катушку. На ней, на поверхностный взгляд, осталось намотанным метров семьдесят провода, может, и меньше, все же Галкина намотка — совсем не заводская, попухлее будет.
Прискакала Наташка Синевич, тут же подставив щеку для поцелуя. Вот так вот, чтобы все от автобуса это видели. Или все же показатель искреннего ее расположения ко мне? Блин, так и параноиком недолго стать. Будем считать, что последнее; уж очень хочется. Хотя, скорее всего, первое.
А Наташка довольно щебетала, улыбаясь до ямочек на щеках:
— Ну вот, дождалась, когда наконец-то и я тебе понадобилась!
— На конец — это не сейчас, — пробурчал я слегка недовольно. — Сейчас работать будем. Бери топорик.
— Вот так всегда: я — всей душой, а он: «Работать будем»… — разочарованно промямлила Синевич.
Но я не стал с ней препираться. Напускное это разочарование. Флирт, по большому счету. Подталкивание к действиям.
Отошли за вершину холма, откуда не видно стало первой засеки. Здесь все то же самое: справа — обрыв и слева — обрыв. Между ними — роща, непролазная для авто. Это хорошо. Это даже очень хорошо.
Выбрал два дерева по обочинам «дороги».
Наметил по тонкой зеленоватой коре, как рубить штробы в стволах. Наискось, как Антоненкова посоветовала. Нижней стороной от дороги.
И начали мы с Наташкой топориками тюкать. Получалось это у нас, сказать по правде, намного хуже, чем у таежниц. Балконные жители мы с ней, судя по всему.
Потом на свежих штробах сплел новые петли из остатков детонирующего шнура.
Прикрепил к петлям взрыватели.
Отвел от взрывателей электропровода в новый коллектор. Первый незнамо куда взрывом забросило. А жаль. Этот пропадет так же.