Я даже не знала, как реагировать. Это было совсем не то, на что я рассчитывала. Получалось, что он заинтересовался не мной, а моей профессией? Ему надо было всего-навсего привести в порядок картину? Наверное, я должна была отказаться. Дать ему телефон кого-нибудь из коллег-конкурентов и закончить для себя эту историю. Но я почему-то сказала, что да, смогу.
— Отлично! Ты меня просто спасла! — Марк просиял и уселся на мой любимый стул. — А когда она будет готова?
И тут я начала злиться. В первую очередь на себя. Из-за того, что согласилась, а теперь еще буду выслушивать его требования и отвечать на вопросы. Из-за того, что меня не позвали на свидание, а наняли на работу. Которая на тот момент была мне совершенно не нужна. Да и дама на картине поглядывала на меня недобрым взглядом, словно предупреждая, что мы с ней не сработаемся.
— Не очень скоро, — твердо сказала я. — Это дело не на день и не на два. Если тебе нужна качественная работа, придется ждать.
— А что именно нужно делать так долго?
Он продолжал меня злить! Я сделала глубокий вдох и сказала себе, что это просто клиент. И разозлилась от этого еще больше.
— При порезах, — теперь я нарочно делала ударение на этом слове, — при порезах картину сначала нужно положить лицом вверх, потом заклеить края пореза, — я снова повысила голос, — папиросной бумагой, чтобы предотвратить дальнейшее осыпание красочного слоя, который в случае с нашей пациенткой и так изрядно пострадал. Грунт и красочный слой тут довольно хрупкие, это плохо. Потом нужно наложить компресс…
— Прости, пожалуйста, — перебил он меня, встал и взял за руки. — Я веду себя как последняя свинья. Спасибо тебе за то, что ты согласилась, ты меня просто спасешь! И, конечно, пусть это займет столько времени, сколько нужно. А сейчас давай оставим эту тетку тут у тебя, а сами сбежим в кино? А потом будем сидеть на террасе в кафе на бульварах и смотреть на дождь из-под навеса. Давай? Дождь точно будет, я узнавал!
В его глазах серебрились искры. Руки были теплыми и сильными. От него притягательно и вкусно пахло. Я забыла, что должна была злиться. Он так сильно нравился мне, что я даже испугалась.
— Давай. Только возьму зонтик и сумку.
Я побежала по ступенькам наверх, а Марк остался ждать меня в коридоре у двери. Он был явно очень доволен и что-то насвистывал. А я пронеслась по дому с реактивной скоростью, за секунду накрасила губы, поправила тушь, бросила в сумочку помаду и зеркальце, схватила с полки зонтик и в последний момент увидела свое любимое кольцо. Уже на бегу вниз по лестнице я пыталась попасть в него нужным пальцем, но сделать это мне удалось только внизу, когда я чуть не врезалась в Марка. Я поправила кольцо и подняла глаза на моего нового знакомого и неожиданного заказчика. Он вдруг резко перестал насвистывать и уставился на мою руку, на кольцо.
— Пойдем? — Я взяла его под локоть, но он неожиданно высвободился.
— Прости, — вдруг быстро сказал он. — Прости, пожалуйста, но мне очень нужно сейчас уйти. Мне позвонили. Прости! Я перезвоню.
Я не успела вымолвить ни слова, а он уже выскочил на улицу, оставив меня в полном недоумении с зонтиком, сумочкой и злосчастным кольцом. Все как будто сговорились притворяться ненормальными, стоило мне его надеть. Я смотрела вслед лимонной машине, крутила кольцо на пальце и вспоминала Аптекаря. Как всё это странно… В этот момент у меня в сумке раздался звонок. Я села на ступеньку, достала телефон, посмотрела на незнакомый номер. Потом нажала на кнопку и… услышала голос самого Аптекаря.
— Милая барышня, — сказал он негромко, но его голос был бархатным и мгновенно заполнил собой всё пространство вокруг. — Милая барышня, простите, что мне пришлось вас побеспокоить, но без этого никак не обойтись.
— Аптекарь… — Я даже улыбнулась в трубку.
Я не знаю почему, но мне захотелось немедленно рассказать именно ему всё, что только что случилось с Марком. Может быть, он дал бы этому разумное объяснение без упоминания того, что все проблемы от того, что мое кольцо мне не по размеру.
— Я рада вашему звонку. Надеюсь, у вас всё хорошо?
— Разумеется. Но я был обязан позвонить вам, чтобы принести извинения. Не люблю, когда приятные мне люди покидают мой дом обиженными. Дело в том, что моя домработница позволяет себе некоторые вольности. Да что там, она просто взбалмошна от природы, тут уже ничего не поделать. Если бы не ее виртуозное умение натирать полы и мыть пробирки, я давно бы ее выставил.
— Эта красавица с рыжими кудрями — ваша домработница? — выпалила я, не сумев сдержать удивления. — То есть она у вас прибирается? Вытирает пыль? Тряпкой?
— Да, и, заметьте, делает это превосходно. Есть только две вещи, с которыми она не может совладать — это пылесос и ее собственный темперамент. То ей хочется быть агрессивной, то тихой, то роскошной… Терплю. Всё ради чистых полов и пробирок. А еще она готовит свои итальянские сладости. И если вы найдете время заехать ко мне, я счел бы за честь немного побаловать вас ими, чтобы смягчить обиду, которую нанесла вам эта разнузданная особа.
— Я приеду, Аптекарь, — сказала я. — Я непременно приеду.
«Вот ты и в гнезде, райская птица. Гнездо может стать ловушкой. Береги свои перья. Подумай и приготовься!»
Только ненормальный мог прислать такое в три часа ночи. Из-за этого сообщения я не выспалась.
Часть четвертая
Картину надо было продать. Хотя бы одну. И самым сложным было не найти нужных людей, не устроить сделку и даже не обеспечить себе конфиденциальность и безопасность. Самым сложным было договориться с собой. Переговоры с совестью заняли почти полтора месяца. Но призрак Мальдив строил всё более зловещие гримасы, счастье становилось всё более хрупким, а перспектива разговора с папой нимфы — всё более реальной, со всеми вытекающими последствиями. Другого выхода просто не было. То есть для обычных людей выходов было бы много, все очень правильные, честные и разумные. Но для директора музея изящных искусств все они лопались, словно мыльные пузыри, стоило только взвесить «за» и «против». Собственно «против» было только одно: вдруг лишиться этого бесценного небесного ощущения, которое превращает в кудрявого, пылкого и бесконечно влюбленного любого, даже самого лысого, толстого и одышливого человека.
У директора музея изящных искусств была безупречная репутация и обширные связи в самых разных сферах. Кроме того, у него перед глазами был грустный и поучительный пример его предшественника, ступившего на скользкую дорожку. Пример, научивший господина Лунца вовсе не избегать таких дорожек, а просто стараться не скользить. Он использовал все возможные способы заработать, давал интервью коммерческим изданиям, снимался в рекламе (при этом никогда не опускался до стиральных порошков и зубных протезов, заботясь о добром имени своего музея), открывал платные курсы, лектории и мастерские, проводил творческие конкурсы и привлекал всех возможных спонсоров. Надо сказать, получалось у него всё это весьма успешно, и им с женой заработанных средств хватило бы с лихвой даже на самую нескромную пенсию, но сложившиеся обстоятельства требовали больше и больше. Капризничали, шантажировали и топали ножкой.
Как-то раз господин Лунц выступал перед коллегами на большом симпозиуме и на банкете по поводу его окончания разговорился с директором одного довольного крупного провинциального музея-усадьбы. Спонсором симпозиума выступал производитель одного популярного крепкого напитка, и директора усадьбы довольно скоро потянуло на откровения и неприкрытое хвастовство. То ли в нем заговорила зависть к столичной жизни и статусу господина Лунца, то ли действительно всё у него складывалось настолько хорошо и счастливо, что это счастье неудержимо рвалось наружу. Крепко держась за стакан со спонсорским напитком, он — разумеется, по секрету — поведал господину Лунцу, что открыл настоящую золотую жилу. Он придумал сдавать вверенные ему музейные помещения под корпоративные вечера, частные вечеринки и даже свадьбы. Свадьбы, по его словам, приносили просто феноменальный доход. Господин Лунц по-отечески слегка пожурил коллегу, однако выслушал его рассказ очень внимательно и в последующие несколько дней снова и снова возвращался к их разговору, выстраивая в голове возможные схемы и варианты. Главный столичный музей и усадьба в провинции, разумеется, не шли друг с другом ни в какое сравнение, риск был намного серьезнее, но и деньги тоже оказались бы совсем другие. Возможно, господин Лунц так и продолжал бы просчитывать схемы и варианты, но тут всё сложилось само собой.
На вручении премии лучшему предпринимателю года, где господин Лунц оказался в жюри, он познакомился с победителем в одной из номинаций, хозяином известной корпорации. Несмотря на довольно молодой возраст, хозяин корпорации вовсю демонстрировал усталость от успешности и своего скучного бизнеса и в оживленной беседе с господином Лунцем проявлял тягу к прекрасному. Пообещав директору музея солидную спонсорскую помощь в обмен на логотип компании, размещенный на баннерах между колоннами главного входа, предприниматель-победитель вдруг расчувствовался и стал вспоминать, как его водила в этот музей еще бабушка, и был он тогда совсем маленьким, увлекался историями про рыцарей, спасенных принцесс и поверженных драконов, воображал себя храбрым рыцарем и мечтал праздновать победы над драконами именно в таких прекрасных замках, каким казался ему тогда музей изящных искусств. Господин Лунц выслушал всю историю, проникновенно кивая и, как только магнат замолчал, приложившись к бокалу, сказал, что вполне сможет осуществить его детскую мечту за соответствующее вознаграждение. Разумеется, детские мечты по нашим временам — это дело затратное. Но на то они и мечты, чтобы идти ради них на многое.
Первый «корпоратив» прошел как по маслу. Господин Лунц продумал всё до мелочей: цокольный этаж, дальний зал с массивной скульптурой, которой вряд ли можно было нанести ощутимый вред танцами и закусками, двоих самых надежных охранников, жадных до денег и преданных директору, и даже объявление у входа о том, что именно в этот день в музее проходят закрытые мастер-классы для молодых талантливых художников. В принципе вариант был беспроигрышным: ночных проверок в музее никогда не случалось, а вход и выход гостей предусматривался через гаражную дверь. Магнат остался чрезвычайно доволен, а личный банковский счет господина Лунца приятно пополнился.