Но ведь он так и не ответил на ее вопрос о телефонном звонке и не рассказал, как сейчас живет. Джон, похоже, теперь очень много знает о ней, а она о нем — очень мало, если не считать сведений, почерпнутых в «Википедии».
Если она хочет идти вперед, пора перестать любоваться телом Джона Лэндиса и всерьез заняться изучением его как человека.
Джон увидел в ее глазах желание, скрывающееся под маской спокойствия.
Пока Элоиза наверху принимала душ, он надел черную спортивную майку. Никакие поступившие по факсу деловые бумаги не могли отвлечь его от мыслей о том, как она стоит под теплыми струями. Ему казалось, что он помнит каждую черточку ее тела. Та ночь крепко отпечаталась в его памяти.
Станет ли его страсть к Элоизе не такой жгучей, если он опять проведет с ней ночь? Джон очень на это надеялся, потому что не желал прожить еще один мучительный год.
Шум воды стал тише, потом смолк. Тишина, казалось, длилась целую вечность. Наконец он услышал, как Элоиза чем-то занимается в спальне. Одевается, наверное.
Шорох наверху стал для него сродни пытке. Он принялся открывать шкаф за шкафом в поисках кофейных чашек.
Приступая ко второй чашке кофе, Джон услышал, что дверь ее спальни открылась.
Он налил кофе для Элоизы и положил в чашку два кусочка сахара, как делала она, насколько он помнил. И повернулся, чтобы встретить ее лицом к лицу.
И замер. Реальность многократно превзошла его фантазии. А ведь она даже не обнажена.
Элоиза вошла в кухню босиком, в простом открытом летнем платье, свободно облегавшем фигуру. Ее кожа была еще розовой и теплой после душа. Влажные черные волосы были собраны в фирменный хвост, открывая точеную шею. Джон почувствовал возбуждение Элоизы, когда закончил разговор по телефону. Остается надеяться, что он сможет возбудить ее и сейчас.
Но он не собирался побеждать с помощью откровенного соблазнения. Она должна прийти к нему сама.
Элоиза осторожно взяла у него чашку с кофе — так осторожно, что их пальцы не соприкоснулись.
— Ты получил свои бумаги?
— Да.
Элоиза дула на кофе и наблюдала за Джоном из-под полуопущенных ресниц.
— У меня мало что есть на завтрак — только тосты, печенье и фрукты, которые лежат в вазе. Но ты можешь воспользоваться всем, что видишь.
Если бы только она имела в виду то же, что и он!
— Мне хватит.
— Это хорошо. — Она кивнула. — Тогда расскажи о своей работе.
— Но я обычный богатый бездельник, помнишь?
Элоиза опустила чашку. В глазах, темных, как кофе, отразилось смущение.
— Я была неправа, думая так о тебе. Теперь мне действительно интересно.
Джон не мог понять, почему она вдруг начала расспрашивать его, и не был уверен, стоит ли посвящать ее в свои дела.
— А тебе не надо идти на работу или помогать сестре готовиться к свадьбе?
— Одри сегодня занята, а библиотека открывается через полчаса.
— Я предупрежу шофера.
— Не надо. — Элоиза обхватила чашку обеими руками и направилась к дивану, чуть покачивая бедрами. Ее платье колыхалось, словно приглашая его следовать за ней. — Жених Одри любезно перегнал мою машину сюда.
— Тогда все улажено.
Джон наблюдал, как она ставит чашку на край стола.
Элоиза сняла с дивана покрывало и принялась складывать его.
— Пожалуйста, расскажи о своей работе, — повторила она.
Джон поставил свою чашку рядом с ее и, желая разобраться, чего она хочет, задал вопрос:
— Что именно тебя интересует?
— Почему ты работаешь с памятниками прошлого, а не строишь новые дома?
Элоиза подошла к нему так близко, что почти коснулась его груди.
Он смотрел в глаза женщины и думал, что, может быть, стоит поцеловать ее прямо сейчас, но все-таки решил, что первый шаг должна сделать она.
— Я — любитель истории, — признался Джон. — С самого детства. Много ездил по белу свету.
Элоиза сложила одеяло и опустилась на диван:
— Рассказывай дальше.
На сей раз она не села на стул, и Джон воспользовался возможностью оказаться рядом с ней. Он отодвинул в сторону декоративные подушки и сел, сохраняя, однако, между собой и Элоизой некоторый зазор. Пока.
— Я архитектор. Специализируюсь на исторических памятниках.
— Поэтому ты и оказался в Испании в прошлом году? — Она откинулась на спинку дивана, и на ее лице появилась спокойная улыбка — в первый раз с тех пор, как они встретились накануне вечером. — Но ты был еще студентом, правда?
Джон поморщился. Может быть, стоит представить ей свое резюме?
— Я заканчивал диссертацию.
— Диссертацию? Это впечатляет.
Он смутился, поскольку сказал это не для того, чтобы произвести на нее впечатление. Джон Лэндис вообще не любил говорить о себе.
— Мне это интересно. — Он пожал плечами. — К тому же я мог не думать о плате за учебу.
— Но тебя привело в Испанию что-то еще, верно?
— Да. — «Чего она добивается своими расспросами?» — удивился Джон.
— Почему ты делал из этого тайну?
— Я не делал из этого тайну.
Он просто не испытывал потребности рассказывать всем обо всем.
— Ты играешь словами. — Элоиза наклонилась к нему, и экзотический аромат ее шампуня взволновал его. — Ты не можешь осуждать меня за то, что я строю догадки. Ведь сам ты ничего не рассказываешь. Ну, расскажи сейчас. Что еще ты там делал?
К черту поиски мотивов и разные игры. Она рядом. Она с ним говорит. Не убегает. Если для того, чтобы сблизиться с ней, надо немного поболтать, он готов выложить кое-что о своем прошлом.
— Когда мне исполнилось восемнадцать лет, я не захотел больше жить за счет моей семьи. Я начал помогать реставраторам, еще учась в колледже.
— Ты работал на стройке, пока учился? — Элоиза отложила покрывало в сторону и взяла свою чашку с кофе.
Хорошо. Он заставляет ее понемногу расслабляться.
— Что ж в этом плохого?
Элоиза быстро сделала глоток:
— Ничего, конечно. Просто я… Ну, у меня были разные предположения о твоих студенческих годах.
— У меня не было времени бездельничать, принцесса. — Он работал как лошадь и считал, что не зря тратит время, потому что кроме диплома приобретал жизненный опыт. — Я трудился, вкладывал деньги, потом поднялся на следующий уровень — начал планировать реставрацию старинных зданий и замков. И опять вкладывал деньги. — Он пожал плечами. — Вот так.
— А как насчет веса твоей семьи на политической сцене? Твоей наследственности?
Некоторые знакомые женщины были очень разочарованы, узнав, что Джону совершенно не хочется погружаться в мир политики.
— Что ты хочешь сказать?
— Ты просто копишь деньги? — уточнила Элоиза.
— Да нет же. Я инвестирую их. И надеюсь оставить кое-что моим детям.
— Ты хочешь иметь детей?
— Естественно, хочу. Полдюжины по меньшей мере.
Элоиза вскочила так резко, что ей пришлось схватиться за стул, чтобы сохранить равновесие:
— Мне пора на работу.
Отчего она так переменилась? Джон был уверен, что движется вперед, и вдруг она смотрит на часы, надевает туфли, проверяет сумочку.
Может быть, он слишком поспешил, чем-то обидел ее? Но он не из тех, кто легко сдается. Надо продолжать возводить здание на фундаменте, который он заложил. Кирпич за кирпичом. Джон наблюдал, как она мечется по дому, пытаясь собраться. А когда Элоиза обернулась, чтобы помахать ему рукой на прощание, он заметил кое-что.
Она воспользовалась губной помадой.
Джон припомнил вчерашний вечер. Элоиза выглядела потрясающе на фоне моря, ветер шевелил ее платье, развевал волосы. Она обладала врожденным вкусом и природной грацией и была прекрасна в любом одеянии.
И он был совершенно уверен, что Элоиза не прибегала к косметике ни вчера, ни год назад. Но сегодня она почему-то накрасила губы. Конечно, это мелочь, но его интересовала любая мелочь, когда речь шла о женщине, на которой он женился.
Сегодня они чуть лучше узнали друг друга, хотя говорили в основном о его работе. А ведь ему почти ничего не известно о том, что она делала после окончания учебы.
Если он хочет сблизиться с Элоизой, то просто обязан выяснить, чем она занимается.
Глава 6
Элоиза встала на вторую сверху ступеньку передвижной лестницы, чтобы поставить книги на место. Их вернули два старшеклассника, в панике примчавшиеся в библиотеку, чтобы перечитать книги перед экзаменом. Обычно работа успокаивала ее, но сегодня знакомая обстановка, наоборот, нервировала.
В этом Элоиза винила мужа. Неожиданное появление Джона вывело ее из равновесия во многих смыслах. Она связалась со своим адвокатом. Кажется, то, что утверждает Джон, соответствует действительности. Развод так и не был должным образом оформлен. Сегодня утром адвокат получил нужные бумаги и клялся, что не знает, как Джон узнал о ее родстве с домом Медина.
Адвокат заверил ее, что тщательно разберется в этом деле. Он намеревался обратиться к первоисточнику, то есть поговорить с ее отцом и братьями. Если они ничего не знают, их, по крайней мере, следует предупредить.
Элоиза стала спускаться с лестницы. Чья-то рука дотронулась до ее щиколотки. Удивленная, она ухватилась за перильца, чтобы сохранить равновесие. Посмотрела вниз.
— Джон! — Ее мир мгновенно сжался до размеров этого человека. — Ты до смерти меня напугал.
— Извини. Я не хотел, чтобы ты упала.
Но он не снял руку с ее щиколотки.
Элоиза продолжила спуск. Одна ступенька, другая. Ее сердце билось в три раза быстрее обычного. Она спрашивала себя: долго ли он намеревается продолжать эту игру?
Элоиза спустилась еще на одну ступеньку.
Джон наконец убрал руку. Но тепло его ладони осталось.
Элоиза ухватилась за полку:
— Что ты здесь делаешь?
— Я пришел за тобой. Если тебе не надо помогать сестре, я приглашаю тебя на ланч.
Он положил руку на полку рядом с ее рукой. Его фигура загородила стеллажи с книгами, так что в помещении вдруг стало уютно.
Свидание за ланчем? Это звучит заманчиво и достаточно романтично. И совершенно неразумно, если она хочет сохранять спокойствие до тех пор, пока не узнает, чего на самом деле добивается Джон.