— А отсюда куда пойдем? — спросил Фродо. — Это уже проход в долину Моргул, вон там, за черной горой?
— Зачем сейчас об этом думать? — спросил Сэм. — Наверное, мы уже отсюда не двинемся до конца дня, если это можно днем назвать.
— Может быть, может быть, — ответил Голлум. — Но нам надо спешить к Перепутью, да, надо идти к развилке дорог. Оттуда пойдем, да, уж оттуда господин пойдет.
Красное зарево над Мордором погасло. Полумрак густел, с востока заклубился туман и покрыл долину. Сэм и Фродо перекусили и улеглись, а Голлум беспокойно вертелся, к еде не притронулся, только глотнул воды и стал ползать по кустарникам, бормоча и принюхиваясь. Вдруг он совсем исчез.
— Наверное, охотиться пошел, — зевнул Сэм.
Ему выпало спать первым, и он быстро заснул. Снилось ему, что он ходит по Торбе-на-Круче и что-то ищет в саду, а за плечами у него тяжелый мешок, который пригибает его к земле. Сад зарос сорняками, на грядках под забором почему-то выросли колючки и торчит папоротник. «Столько работы, а я так устал, — сказал он сам себе. И вспомнил, чего ищет. — Где моя трубка?» — спросил он и проснулся.
— Осел! — обругал он себя, открывая глаза и удивляясь, почему кругом кусты. — Она же у тебя в мешке!
Тут он сообразил, что трубка действительно в мешке, но, во-первых, табака там нет, а во-вторых, сотни миль отделяют его от дома. Сэм сел. Было почти темно. Почему это Фродо разрешил ему спать до вечера?
— Вы совсем не спали, хозяин? — спросил он. — Который час? Наверное, уже очень поздно?
— Нет, но вместо того, чтобы светлеть, сегодня почему-то только темнеет, — ответил Фродо. — Если я не ошибаюсь, еще полдень не наступил, и ты проспал всего часа три.
— Странно и непонятно, — сказал Сэм. — Может быть, гроза собирается? Тогда будет не до шуток. Лучше бы мы сидели в глубокой норе, чем в этих колючках. — Он прислушался. — Что это? Гром, барабаны или еще что-нибудь похуже?
— Не знаю, — сказал Фродо. — Я это уже давно слышу. Иногда мне кажется, что земля дрожит, а иногда — что это предгрозовой воздух гудит в ушах.
Сэм осмотрелся.
— А где Голлум? — спросил он. — Он что, не возвращался?
— Нет, — ответил Фродо. — Не показывался и не отзывался.
— Правду сказать, я по нему не тоскую, — сказал Сэм. — Наоборот, никогда со мной в пути не было ничего, что я потерял бы с меньшим сожалением. Но это на него похоже — исчезать, когда он больше всего нужен… Если вообще можно говорить о пользе от этого урода.
— Ты забыл, что он нас провел через болота! — сказал Фродо. — Надеюсь, что с ним ничего не случилось.
— Надеюсь, что из-за него с нами ничего не случится! — сказал Сэм. — Во всяком случае, надеюсь, что он не попадет во вражьи лапы. А то нам будет худо.
Вдруг грохот стал слышнее. Земля под хоббитами дрожала.
— Нам уже худо, — произнес Фродо. — Боюсь, что скоро наше путешествие кончится.
— Может быть, — сказал Сэм. — Но пока мы живы, надо надеяться, как говаривал мой Старик. И еще он добавлял, что от сна да обеда еще никто не умирал. Вы что-нибудь съешьте, хозяин, и поспите хоть немного.
Если Сэм правильно определил время, то было уже около часа после полудня. Когда он выглядывал из кустов, то видел только жутковатый пейзаж без света и тени, постепенно погружающийся во мрак. Было не жарко, но очень душно. Фродо спал беспокойно, ворочался и что-то шептал во сне. Два раза Сэму показалось, что он слышит в этом шепоте имя Гэндальфа. Время тянулось нестерпимо медленно. Вдруг Сэм услыхал шипение и, обернувшись, увидел Голлума, который подполз на четвереньках и уставился на хоббитов светящимися глазами.
— Вставайте! — зашептал он. — Вставайте! Время терять нельзя. Надо идти быстро. Надо идти сейчас. Нет времени.
Сэм недоверчиво посмотрел на него. Голлум казался не то перепуганным, не то возбужденным.
— Идти? Сейчас? Что ты выдумал? Еще не время. В приличных странах никто не выходит в путь, не перекусив.
— Глупый хоббит! — фыркнул Голлум. — Мы не в приличных странах. Время уходит. Да, уходит быстро-быстро. Нельзя терять ни минуты. Надо идти. Проснись, господин, вставай!
Он дернул Фродо так, что тот вскочил, сел и схватил его за руку. Голлум вырвал руку и отпрыгнул:
— Не надо глупостей, — шипел он. — Надо идти. Нельзя тратить время.
Больше от него ничего не удалось добиться. Он не хотел говорить где был и почему надо спешить. Сэм всячески выказывал недоверие, но Фродо вздохнул, закинул мешок за плечи и приготовился идти. Темнота все сгущалась.
Голлум повел их вниз по склону, со всей осторожностью, стараясь прятаться под кустами, а открытые места пересекал бегом, пригнувшись до самой земли. Но света было так мало, что даже зоркий лесной зверек вряд ли заметил бы невысокликов в серых плащах с капюшонами, да, наверное, и не услышал бы их, ибо они передвигались бесшумно, как могут только хоббиты, исчезая и растворяясь в тенях. Ни веточка не треснула, ни лист не зашелестел.
Шли они так около часа, в полном молчании, друг за другом; их давил мрак и глухая тишина, которую иногда разрывал дальний гром или грохот барабанов, доходящий из-за гор. Они уже были значительно ниже своего укрытия в кустах и южнее, и продолжали идти вперед, на юг и вниз, держась этого направления, насколько позволял неровный спуск. И вот перед ними черной стеной встали деревья.
Подойдя к ним, хоббиты увидели, что деревья огромные, очень старые и высокие, с обломанными и оголенными верхушками, будто по ним прошла буря.
— Здесь Перепутье, да, — шепнул Голлум. Это были первые слова, произнесённым им в пути. — Надо идти вон туда.
Он повернул на восток и полез в гору. И вдруг перед ними открылся Южный Тракт, огибающий подножия гор и упирающийся в кольцо деревьев.
— Здесь только одна дорога, — зашептал Голлум снова. — Тропок нет, только одна дорога. Нет тропинок. Надо идти к Перепутью. Быстро! Тихо!
Крадучись, словно разведчики во вражеских владениях, они вышли на Тракт, мягко, по-кошачьи, ступая, и помчались по нему, как тени, в серых плащах по серым камням, пока не добежали до деревьев, и оказались словно в большом круглом зале без крыши, как в развалинах замка с щелями-окнами меж стволов. Здесь дорога пересекалась с другой, образуя крест, так что из-под деревьев расходились четыре пути. По одному из них, Южному Тракту, ведущему дальше в Харат, пришли путники. Вправо шла дорога в старинный город Осгилиат, влево — путь на восток, во Тьму. Именно туда предстояло идти.
Фродо стоял на Перепутье, объятый тревогой и страхом, как вдруг увидел свет. Его отблеск падал на лицо Сэма. В поисках источника света Фродо посмотрел в просвет между стволами на дорогу в Осгилиат, которая натянутой струной вела на запад. Над далеким горизонтом за затененным Гондором заходящее солнце нашло, наконец, разрыв в тучах, и видно было, как его пламенный шар быстро катится по чистому небу над Морем. Последний закатный луч, скользнув по Сэму, на минуту осветил огромную статую человека, сидящего в спокойной и торжественной позе, напоминающую фигуры Королей-Аргонатов. Время разрушило памятник, грубые руки искалечили его. Вместо головы кто-то положил круглый камень и намалевал на нем лицо с нелепой ухмылкой и одним большим красным глазом посреди лба. Бессмысленные каракули и неумелые рисунки, распространенные среди диких племен, населявших Мордор, покрывали колени, величественный трон и постамент памятника.
Луч успел еще показать Фродо отрубленную голову каменного Короля: она валялась на земле, откатившись в сторону от дороги.
— Смотри, Сэмми! — крикнул вдруг Фродо с удивлением. — Смотри! Король обрел корону!
Глазницы, когда-то сверкавшие дорогими камнями, были пусты, резные завитки бороды побиты, но высокий лоб окружала серебряная с золотом корона. Присмотревшись, хоббиты увидели, что у висков голову оплели мелкие белые цветы, похожие на звездочки, а среди них и в каменных волосах надо лбом цветут желтые чашечки рассыпушек.
— Не смогли они победить Короля навечно! — сказал Фродо.
В это мгновение последний луч погас. Солнце скрылось в море, будто кто-то задул лампу над миром, и его покрыла черная ночь.
Глава восьмаяСТУПЕНИ КИРИТ УНГОЛ
Голлум тянул Фродо за полу плаща, шипя от страха и нетерпения.
— Надо идти, — повторял он. — Здесь нельзя стоять. Скорей!
И маленький отряд снова двинулся в путь. Они вышли из кольца деревьев и направились к горам. Сначала дорога шла прямо, потом слегка отклонилась к югу и привела путников под огромный скалистый отрог, который они недавно видели издали. Черный утес вздымался над их головами, как сгусток тьмы на фоне темного неба. Дорога подошла к нему вплотную, вошла в тень, прижалась к его подножию, свернула на восток и круто пошла в гору.
Фродо и Сэм еле передвигали ноги, им было так тяжело, что они даже перестали думать о грядущих опасностях. Фродо опустил голову, — ноша, которую он нес, опять пригибала его к земле. Пока они находились в Итилиэне, он почти забыл о Кольце, но за Перепутьем оно с каждым шагом тяжелело. Боясь оступиться на острых камнях, хоббит иногда с усилием приподымал и поворачивал голову, а тропа становилась все круче. Наконец, как предсказывал Голлум, он увидел крепость Кольценосных Призраков. И прислонился к каменной стене, чтобы не упасть.
Длинная узкая долина кривой темной щелью врезалась в гору. В дальнем конце она раздваивалась змеиным языком, и там на черном скалистом подножии высились стены и башня Минас Моргул. Небо и земля вокруг тонули во тьме, но из башни лился свет. Это не был лунный луч, просвечивавший сквозь мраморные стены старинной крепости Минас Итиль с красивой и радостной Лунной Башней, былым светочем здешних гор. Свет был бледный, мутный и колеблющийся, как свечение болотной гнили; мертвый свет, от которого не становилось светлей.
В стенах крепости и в башне множество окон глядело черными дырами, за которыми зияла пустота. Только самая верхушка башни медленно поворачивалась то в одну, то в другую сторону, будто огромная призрачная голова высматривала что-то в ночи.