Наскальные рисунки в Валь-Камонике существуют по сей день и прекрасно описаны Эммануэлем Анати. Тот факт, что они обнаружены только в этой долине (и в районе Монте-Бего, что в 300 милях к западу), дает основания предполагать, что Альпы были религиозным центром своего тысячелетия. Точная форма, которую приняло это централизованное поклонение, неизвестна. Однако можно представить, что она не слишком отличалась от появившегося несколько позже у греков централизованного поклонения богам на горе Олимп, откуда они взирали на периодические празднования, включавшие политический съезд, религиозные церемонии и Олимпийские игры.
Глава 5Конец эпохи1020–1000 гг. до н. э
Воин У-ван был мертв, и казалось, что все его победы, все дела его отца до него были напрасными. Создалось впечатление, что династия Чжоу заканчивается, не успев толком начаться, и в следующие месяцы на китайском троне мог снова утвердиться император династии Шан.
Новый правитель Чжоу Чэн-ван был только ребенком, но его империя, которая теперь разваливалась на части, была еще моложе его. Прошло только семь лет с тех пор, как его отец повел колесницы Чжоу и союзников династии на восток вниз по реке и захватил великий город Шан, хотя этот захват планировался очень давно, что было известно даже простому крестьянину.
Вэнь-ван, отец У-вана, задумал этот план еще четверть века назад, когда он взошел на трон Чжоу. Тогда это было незначительное царство, и из своей столицы в Фэне царь правил одними лишь деревнями, занимавшимися возделыванием земли в долине реки Вэй – от подножия западных гор до места слияния реки Вэй с Желтой рекой, в ста милях к востоку от столицы. Царство Чжоу было небогатым: хотя в хороший год в долине можно было вырастить неплохой урожай, но осадки выпадали непредсказуемо, и о голоде никогда не забывали. Но люди были выносливыми и, имея большой опыт пограничных столкновений, научились эффективно использовать тяжелые четырехколесные колесницы, полученные от кочевников степей и пустынь на западе.
Царство Чжоу, хотя и было бедным, оставалось независимым или считало себя таковым. Общеизвестно, что на востоке оно граничило с империей Шан и правители Шан настаивали на общем сюзеренитете над землей. Однако господство Шан не навязывалось и яростно отвергалось двором в Фэне.
Мать Вэнь-вана была принцессой Шан и, как утверждали, так и не смогла примириться с жизнью среди тех, кого считала западными варварами. Она часто рассказывала сыну сказки о великолепии Шан и славе империи. Возможно, поэтому он вырос с твердым намерением доказать, что Чжоу во всех отношениях превосходит Шан. Все Чжоу знали, что цари и прочая знать Шан жили в упаднической роскоши, а каждый свой сильный, выносливый и бережливый крестьянин стоит как минимум двоих пьянчуг, живших в низовьях реки.
Взойдя на трон в 1045 г. до н. э., принц не делал секрета из своих амбициозных планов завоевать Шан и расширить свои владения до устья Желтой реки, Восточного моря и вообще до места, где восходит солнце. Он начал вести активную работу в этом направлении: оснастил большую армию и установил в своем царстве строгий аскетизм, запретив употребление вина и сделав исключение только для жертвоприношений и больших праздников. Вот только правление Вэнь-вана оказалось коротким, продлившись всего семь лет. За этот срок он не успел завершить все необходимые приготовления, хотя и провел ряд кампаний против имевших колесницы кочевников запада. Тем самым его армия приобрела боевой опыт, захватила остро необходимых для собственных тяжелых колесниц лошадей и обезопасила эту границу.
Восемнадцать лет назад ему на смену пришел его сын У-ван и, естественно, начал готовиться, как и подобает хорошему сыну, претворить в жизнь желания его отца. Прошло девять лет, прежде чем он почувствовал, что стал достаточно сильным и может выступить против величайшей империи в известном мире. А потом была просто разведка и быстрый удар через Желтую реку, установивший границу между царствами.
Спустя два года, а именно в 1027 г. до н. э., дух отца наконец проинформировал У-вана (посредством предсказания на костях), что пришло время атаковать. Он собрал свои колесницы, а также колесницы своих союзников, и его удар достиг цели. От Фэна до великого города Шан было почти четыреста миль, причем больше половины пути проходило по территории противника. Но армия Чжоу была неодолима, а просяные и рисовые поля в долине Желтой реки обеспечивали продовольствие для людей и лошадей. Возле города армию вторжения встретила значительно более многочисленная армия Шан, но отличная подготовка людей Чжоу и их более тяжелые и маневренные колесницы (Чжоу впрягали четырех лошадей в колесницу, а Шан, как правило, две) решили исход сражения. После этого сибаритствующий император Шан Чжоу-синь совершил самоубийство (он удалился в свой летний дворец, облачился в лучшие одежды и драгоценности и поджег дворец). Сам он погиб в пламени, а две его любимые наложницы повесились.
С тех самых пор У-ван из Чжоу правил землями Желтой реки, действительно простиравшимися до Восточного моря. Он наградил своих генералов и союзников, выделив им поместья и княжества по всей завоеванной территории, а те должны были поставлять ему людей в армию. А что делать с фактическими землями Шан, представляло определенную проблему. Риск вызвать враждебность могущественных духов усопших императоров Шан был чрезвычайно велик, и их недоброжелательность по отношению к новым правителям была несомненной, во всяком случае если не продолжать совершать им жертвоприношения. Понятно, что делать это мог только кто-то из их родственников. К счастью, сын последнего императора Шан изъявил готовность к сотрудничеству. Он остался в качестве вассального царя в городе Шан с задачей продолжать приношения своим предкам, в то время как все задачи управления решали братья У-вана – Гуань Шу-сянь и Цай Шу. В это же время младший брат У-вана стал князем Чжоу-гуном.
После этого в течение семи лет в Чжоу царил мир, хотя правители пограничных областей постоянно были при деле – отражая набеги соседей или расширяя свои владения и одновременно границы Чжоу дальше на восток и на север.
Но теперь У-ван мертв, а его сын – еще ребенок. Чтобы держать в узде князей с преданными лично им армиями, нужен могущественный царь-воин. Довольно скоро до столицы Фэн дошла новость о том, что Гуань и Цай отказались признать юного царя и требовали трон для своего протеже – царя Шан.
Во время этого кризиса – в 1020 г. до н. э. – на сцене появился Чжоу-гун. До этого он не выказывал никакого честолюбия, не стремился к власти или военной славе. Напротив, он был известным философом, в высшей степени порядочным человеком, обладающим мощным интеллектом. И главное, хотя в первые годы этому никто не верил, он был абсолютно предан юному царю, своему племяннику. Он принял на себя регентство в Чжоу, подавив одной только силой своей личности дух пораженчества, рожденный возвеличиванием императора в городе Шан. Собрав своих баронов с колесницами и армиями, он двинулся на Шан.
На этот раз кампания была не быстрой. Его братья, мятежные князья, заручились поддержкой окрестной знати, в первую очередь прежних вассалов императоров Шан, которые, быстро сдавшись У-вану, сохранили свои владения. Но другие князья и бароны колебались, и их можно было привлечь как на одну, так и на другую сторону дипломатией, угрозами или льстивыми речами. В этой тонкой и искусной игре за сторонников Чжоу-гун показал себя истинным мастером, и очень скоро князья города Шан оказались изолированными, окруженными враждебной знатью.
Спустя три года они потерпели поражение в открытом сражении, и Чжоу-гун вошел в город Шан с триумфом. Цай сумел скрыться за границы царства Чжоу, но Гуань и царь Шан были схвачены и преданы смерти.
Опасность миновала, и династия Чжоу снова прочно утвердилась на троне. Но Чжоу-гун был исполнен решимости не допустить повторения подобных инцидентов. Было необходимо не позволить, чтобы Шан снова стал центром мятежа. Из города, построенного триста лет назад императором Пань Гэном, было эвакуировано все население, после чего он был уничтожен. Высокие глинобитные стены сровняли с землей. Его бывшие жители обосновались в неукрепленном городе Чжао Ке, расположенном в тридцати милях к югу. Чжао Ке стал новой столицей государства, названного Вэй, которое включило в себя часть бывшего государства Шан, и еще один брат князя получил его в качестве фьефа. И город, и государство Шан прекратили свое существование.
Но разделаться с духами бывших императоров Шан было не так просто. Кому-то из династии Шан надо было дать соответствующий ранг и средства, чтобы они исправно поставляли приношения опасным духам. После долгих размышлений князь принял решение вызвать из ссылки Чжи Цу, сводного брата последнего императора Шан, который уже давно рассорился со своим могущественным родственником и сбежал за пределы царства. Тот согласился взять на себя жертвоприношения предкам и был назначен князем Сун, небольшого княжества, расположенного к югу от Желтой реки, навполне безопасном расстоянии в сто пятьдесят миль от Шана.
Фигурка дракона с ритуального сосуда для вина, сделанного из бронзы. Династия Шан или ранняя Чжоу (Северный Китай)
Потребовалось семь лет, чтобы возродить и укрепить империю Чжоу. И только в 1013 г. до н. э. князь смог признать, что выполнил свою работу. Чэн-ван вырос, и, к всеобщему удивлению амбициозной знати, Чжоу-гун передал ему бразды правления и дал один совет. У-ван, сказал он, считал, что Северным Китаем нельзя править из столицы, расположенной так далеко на западе, как Фэн, и события, имевшие место вскоре после его смерти, доказали его правоту. Всегда следует прислушиваться к желаниям родителей, и молодой правитель поступит мудро, если рассмотрит вопрос о строительстве новой столицы, расположив ее восточнее.
Чэн-ван согласился, и место для строительства было выбрано на Желтой реке в ста пятидесяти милях к юго-западу от просяных полей, теперь покрывавших руины Шан. В последовавшие затем мирные годы Чжоу-гун проводил большую часть своего времени, наблюдая за строительством нового города Лои, за тем, как постепенно поднимается вокруг него массивная стена из утрамбованной земли. Остальное время он проводил в своем поместье, расположенном к югу от реки Вэй. Князь любил охотиться и много работал над своей философией правильного поведения. Отсюда, глядя через долину на возвышавшееся за ней плато, он видел курганы над могилами его отца Вэнь-вана и брата У-вана. Там, когда придет время, будет похоронен и он.