Если Россия испытывала вполне понятную горечь, то Британия торжествовала. Мало того, что Дизраэли удалось увеличить имперские владения и осадить русского медведя, его действия вызвали напряженность в отношениях между тремя императорами, чем автоматически поддерживалась ведущая роль Англии в Европе. Вернувшийся в Лондон Дизраэли утверждал, что близится час, когда королева Виктория будет диктовать свою волю всему континенту.
Забегая вперед, признаем, что Дизраэли погорячился. Стремительно увеличивавшая свою мощь Германия в 1882 г. заключила союз с Австро-Венгрией, к которому присоединилась и Россия. Угроза со стороны Германии, становившаяся все более реальной, побудила британцев не только отложить строительство уже спроектированного тоннеля под Ла-Маншем, но и пересмотреть свою внешнюю политику. В 1904 г. Британия заключила союз с Францией, а в 1907 г. – с Россией.
Между тем политические разногласия не помешали возникновению родственных уз между английским королевским домом и династией Романовых: в 1874 г. великая княжна Мария Александровна, единственная дочь Александра II, вышла замуж за второго сына королевы Виктории и принца Альберта, Альфреда, герцога Эдинбургского. У Виктории и Александра II было пятеро общих внуков.
Компенсация колониальных потерь в XIX столетии
Утрата тринадцати североамериканских колоний спровоцировала своеобразный «бросок» интересов Британии на Восток. В 1773 г. британское правительство возложило на себя заботу об управлении Индией, которое оказалось не по силам переживавшей кризис Ост-Индской компании, а к концу XVIII в. влияние Британии распространилось и на соседние с Индией страны, Афганистан и Бирму.
Огромный оптимизм вызвало открытие капитаном Джеймсом Куком (1728–1779) Австралии в 1770 г.[95] Правда, первая британская колония в Новом Южном Уэльсе, основанная в 1788 г., была всего лишь каторжным поселением, а свободные фермеры, занимавшиеся не столько земледелием, сколько разведением шерстистых мериносовых овец и экспортом их руна на фабрики метрополии, появились на материке лишь в начале XIX столетия. Продолжая колонизацию Австралии, британцы в 1803 г. основали колониальные поселения и в Тасмании. Стремительный приток населения из Европы наблюдался в Австралии во время золотой лихорадки 1851 г.: если в 1840 г. европейское население континента составляло около 200 тыс. человек, то к 1881 г. оно выросло более чем в одиннадцать раз.
На протяжении всего XIX столетия продолжалась британская колониальная экспансия и в Африке. После того как в 1869 г. был открыт реконструированный французским инженером Фердинандом Лессепсом Суэцкий канал, англичане были крайне заинтересованы в контроле над Египтом и Суданом: канал позволял на 10 тыс. км сократить путь между Англией и Индией. Английские капиталисты начали инвестировать огромные средства в экономику Египта. Однако правительство этой страны не сумело вовремя расплатиться со своими иностранными кредиторами и было вынуждено продать англичанам свою долю акций Суэцкого канала – почти 50 % от их общего числа. Египетские националисты были донельзя возмущены этим поступком, но англичане отстояли свои права в военном конфликте, оккупировав страну в 1882 г. и тем самым обеспечив себе контроль над Суэцем на долгие семь десятилетий (лишь в 1956 г., через четыре года после обретения независимости, Египет получил и право контролировать Суэцкий канал). Следом за Египтом был покорен Судан.
Капитан Дж. Кук
Одновременно англичане укрепляли колонии в Западной Африке, среди которых самой крупной была Нигерия. В 1807 г. британское правительство запретило работорговлю, а в 1834 г. рабство было отменено на всей территории Британской империи. Западные области Африки перестали котироваться как источник живого товара, однако здесь оказалось выгодным выращивать масличные пальмы, какао и другие продовольственные и технические культуры, приносившие большую прибыль при продаже на европейских рынках. Кроме того, выяснилось, что колония Золотой Берег богата запасами золота.
Едва ли не главные интересы британцев были сосредоточены на африканском юге. После окончания наполеоновских войн Британия оказалась хозяйкой Капской колонии на южной оконечности африканского материка, важной для захода судов, совершавших рейсы между Англией и ее восточными колониями. Вместе с тем к концу 1870-х годов возросли трения между британскими колонистами и бурами, потомками голландских переселенцев, которые первыми приступили к освоению этого уголка Африки. Первый вооруженный конфликт между англичанами и бурами вспыхнул в 1880 г., однако в 1881 г. его удалось погасить, но в 1899–1902 годах разразилась ожесточенная Англо-бурская война, унесшая около 60 тыс. человеческих жизней. Несмотря на то что симпатии Европы были на стороне буров, британцы вышли из войны победителями, и в 1910 г. на юге Африки был создан Южно-Африканский союз, имевший статус британского доминиона.
Согласно плану, который лелеял английский политический лидер Капской колонии Сесил Джон Родс (1853–1902)[96], британские владения на Черном континенте должны были протянуться широкой полосой с севера на юг, от Египта до мыса Доброй Надежды. В конце XIX в. британцы верили в возможность создания подобного «коридора», тем более что вслед за Суданом британскими колониями стали восточноафриканские страны Кения и Уганда. Однако после Англо-бурской войны подобные оптимистические надежды пошли на убыль.
Стремясь играть роль европейского арбитра, Британия продолжала расширять свои владения. В 1878–1880 годах в ходе захватнической войны был установлен британский протекторат над Афганистаном. Афганский эмир пробовал искать поддержку в России, однако та не пошла на оказание прямой военной помощи, хотя в мае 1878 г. войска туркестанского пограничного округа были сосредоточены в полной боевой готовности по берегам Амударьи. Между тем дипломатические усилия России не увенчались успехом.
В XIX в. Британия, могущественнейшая из стран мира, могла гордиться своей империей – ее владения простирались во всех частях света, и над ними буквально никогда не заходило солнце.
Премьер-министры правительства Ее Величества
Королева Виктория правила дольше, чем любой из ее предшественников[97], с 1837 по 1901 г. Она была одной из ключевых фигур британской политики и значительно повысила престиж короны, потускневший в период правления ее предков – королей Ганноверской династии. Однако огромную роль в управлении страной играли и премьер-министры. При Виктории этот пост занимали десять человек: Уильям Лэм, граф Мельбурн (1835–1841), лорд Джон Рассел (1846–1852 и 1865–1866), сэр Роберт Пиль (1841–1846), Эдуард Джефри Смит-Стэнли, граф Дерби (1852, 1859, 1866–1868), Джордж Гамильтон Гордон, граф Абердин (1852–1855), Генри Джон Темпл, виконт Пальмерстон (1855–1858, 1859–1865), Бенджамин Дизраэли (1868, 1874–1880), Уильям Гладстон (1868–1874, 1880–1885, 1886 и 1892–1894), Роберт Артур Талбот Гаскойн-Сесил, маркиз Солсбери (1885–1886, 1886–1892 и 1895–1902), а также Арчибальд Филип Примроуз, граф Розбери (1894–1895). Из возглавляемых ими правительств одно (графа Абердина) было коалиционным, девять раз к власти приходили консерваторы, либералы – десять раз. Особую роль премьер-министры играли в период, когда после смерти мужа королева Виктория затворилась от мира в Виндзорском замке.
В 1820-е годы в партии тори произошел раскол, и ее правое крыло в 1830-е годы превратилось в партию консерваторов, которую и поныне называют тори. Вслед за этим изменилось и название вигов. Отмежевавшиеся от консерваторов тори влились в партию вигов, и в середине 1860-х годов возникла партия либералов, члены которой иногда именуются по-старому вигами. Партии консерваторов и либералов оставались единственными политическими партиями Британии, пока в 1906 г. не была создана партия лейбористов.
В год, когда Виктория взошла на престол, у власти находилось правительство вигов, возглавляемое графом Мельбурном (1779–1848). Опытный государственный деятель, Мельбурн являлся членом парламента с 1806 по 1812 г., затем вновь был избран в него в 1816 г., в 1827–1828 годах он занимал пост министра по делам Ирландии, в 1829 г. унаследовал графский титул, а в 1830-м впервые вошел в состав кабинета, получив портфель министра внутренних дел. В 1834 г., с июля по декабрь, был премьер-министром. Правительственный кризис, вызванный разногласиями среди членов кабинета, вынудил Мельбурна уйти в отставку, однако через несколько месяцев он снова возглавил кабинет.
Считается, что важнейшим достижением Мельбурна является обучение юной Виктории науке править государством. Действительно, опытный политик сумел тактично повлиять на королеву, которая в первые годы пребывания у власти во всем полагалась на «лорда М.», как она ласково называла убеленного сединами премьера. Отношения между ними складывались только что не идиллические. В начале правления молодой королевы двор был буквально измотан плотным графиком светских мероприятий, во время которых Виктория бдительно следила за соблюдением этикета. На ежедневных прогулках, музыкальных концертах и ужинах во дворце, а также в гостиных лорд М. неизменно находился подле королевы и даже пользовался привилегией громко разговаривать и смеяться – Виктория требовала, чтобы в ее присутствии все прочие держались скромно и незаметно.
Многие полагали, что Мельбурн – не самый подходящий наперсник для юной Виктории, мотивируя это его скандальной репутацией. Личная жизнь политика была весьма бурной. В 1805 г. он женился на леди Каролине Понсонби (1785–1828). За два десятилетия супруга порядком опозорила его своими страстными романами. Самый шумный скандал был вызван ее связью с лордом Байроном, который был вынужден положить конец их отношениям, измученный преследованиями и вызывающим поведением дамы. Когда Байрон оставил Каролину, она прямо на балу попыталась «свести счеты с жизнью», воткнув себе в грудь маникюрные ножницы. Историю этой любви леди Мельбурн описала в романе «Гленарвон» (1816), выведя под этим именем великого поэта. Приходится лишь удивляться, что Каролина получила развод только в 1825 г. Между тем, избавившись от сверхтемпераментной жены, Мельбурн сам дважды стал причиной распада других семей, сопровождавшегося шумными судебными процессами: обе его возлюбленные, леди Брендон и леди Нортон, были отвергнуты оскорбленными мужьями. Однако королева, наслышанная о его прошлом, относилась к нему очень снисходительно, хотя уже в юные годы в вопросах морали занимала неизменно твердую, если не жесткую позицию.