Кроме того, у Мельбурна была репутация человека весьма жестокого, презирающего чернь. По его инициативе на принудительное поселение в Австралию обрекались все, кто осмеливался протестовать против любых, даже самых несправедливых, общественных установлений. Среди его жертв были и так называемые «толпаддлские мученики» – Джордж и Джеймс Лавлессы, Джон и Томас Стэнфилды, Джеймс Брайн и Джеймс Хэмметт. Эти шестеро жителей деревушки Толпаддл в графстве Дорсет в 1834 г. осмелились попросить работодателя, чтобы тот платил им не семь, а девять шиллингов в неделю. За эту смелость все они были приговорены к пожизненной ссылке в Австралию. Возможно, именно благодаря влиянию Мельбурна Виктория сделалась малочувствительной к страданиям простого народа. Раз Бог создал и бедных, и богатых, не людям менять установленный порядок вещей.
Мельбурн был вигом, и в начале царствования Виктория выказывала явное предпочтение его партии. Когда же политические противники вынудили его подать в отставку, королева нарочито холодно приняла лидера тори Роберта Пиля (1788–1850), которому надлежало сменить Мельбурна и сформировать новое правительство. Более того, королева категорически отказалась допустить в придворный штат супруг членов нового кабинета. Упрямство Виктории вызвало правительственный кризис, вернувший к власти вигов, и лорд М. занял свое прежнее положение. Его влияние на Викторию оставалось огромным, но пошло на убыль после того, как она вышла замуж: любовь к Альберту затмила все прежние привязанности королевы. Когда старый политик вторично подал в отставку, Виктория уже не стала бороться за его возвращение. Тем более что и сам Мельбурн, и принц Альберт, высоко ценивший Пиля, призывали ее изменить свое мнение о будущем премьер-министре. Принц ценил его ум и доброе сердце (Пиль продемонстрировал эти качества в середине «голодных сороковых», ратуя за создание общественного фонда в пользу умиравших от голода ирландцев), а Мельбурн, несмотря на различие их политических взглядов, считал Пиля абсолютно порядочным, благородным и мудрым человеком.
Предки Пиля нажили солидное состояние на торговле тканями и выбились в верхушку среднего класса: в этом контексте принадлежность сэра Роберта к партии тори, защищавшей интересы аристократов, представляется политическим курьезом. Между тем торизм Пиля не помешал ему в 1845–1846 годах сделать все для отмены хлебных законов, чтобы такой ценой спасти народ от голода. Это противоречило положениям его предвыборной программы и побудило премьер-министра подать в отставку.
Как человек, дважды занимавший пост премьер-министра, Пиль сделал много добрых дел для своей страны. У него практически не было жизни вне политики: по окончании Оксфорда, в возрасте двадцати одного года он стал депутатом парламента. В 1812–1818 годах занимал пост государственного секретаря по делам Ирландии в правительстве лорда Ливерпуля, с 1822 по 1830 г. служил министром внутренних дел, прославившись на все времена созданием в 1829 г. Столичной полиции – регулярных сил охраны правопорядка в Лондоне. Если прежде наведение порядка являлось функцией местных властей, в исключительных случаях требовавших поддержки армии, то полиция Пиля подчинялась непосредственно министру внутренних дел. Реформа управления сопровождалась и реформой в подготовке полисменов, вскоре ставших неотъемлемой частью жизни всей Британии. Величавых британских полицейских в элегантной черной униформе до сих пор называют «бобби» или «пилерами» – по имени и фамилии Роберта Пиля (Бобби – уменьшительное от Роберт). Заботой о благе государства был продиктован и принятый во время второго премьерства Пиля закон о государственном контроле за выпуском бумажных денег (1844). В том же году был принят закон о десятичасовом рабочем дне для детей и подростков.
Пальмерстон (1784–1865) начал политическую карьеру в 1806 г., став членом парламента. В 1830–1841 и в 1846–1851 годах он был британским министром иностранных дел, завоевав репутацию ревностного стража национальных интересов. Находясь на этом посту, он способствовал обретению Бельгией независимости (1830–1831) и поддерживал Леопольда Кобургского в качестве бельгийского короля.
Войдя в состав кабинета правительства Рассела, Пальмерстон начал проводить самостоятельный политический курс, не считаясь с мнением Виктории и «подставляя» таким образом премьер-министра, которому приходилось отдуваться за своего коллегу. Жуткий скандал, вызвавший отставку Пальмерстона с министерского поста, разыгрался в 1851 г. Королева недолюбливала французского монарха Луи-Филиппа и потому, что он мог попытаться возродить силу Франции, и потому, что его отец был повинен в смерти Людовика XVI. В то же время она была готова поддерживать права любого из коронованных особ. Пальмерстон же придерживался иного мнения. Его политика во многом была популистской. К возмущению королевы, принца-консорта и премьер-министра, Пальмерстон выражал сочувствие либеральным движениям в Европе, к восторгу многих соотечественников открыто демонстрируя презрение к монархам Франции, Испании, Португалии и России. Дошло до того, что Виктория была вынуждена лично контролировать всю переписку своего буйного министра. Однако Пальмерстон не обращал внимания на окрики из Букингемского дворца и продолжал поступать по-своему, заявляя, что его политика отражает общественное мнение. Он якобы уважал беспокойство королевы о других монархах, но также считал, что долг Англии заключается в том, чтобы указывать европейским государям на их ошибки, состоящие в нежелании провести реформы в своих странах так, как это сделали британцы. Пальмерстон явно был намерен доказать, что его страна достойна стать не только экономическим, но и политическим лидером мира.
Виктория осуждала французскую революцию 1848 г. Низложенному Луи-Филиппу с семьей было предоставлено политическое убежище в Англии, но, когда 2 декабря 1851 г. во Франции произошел государственный переворот и президент республики стал императором Наполеоном III, Виктория и премьер-министр Рассел сочли, что Британия должна придерживаться нейтралитета до того, как станет ясна позиция других государств и можно будет судить о действиях самого Наполеона. Вопреки указаниям премьера Пальмерстон отправил поздравления французскому посланнику в Лондоне. Лично его устраивало усиление Франции, которое, как он надеялся, произойдет при новом режиме и доставит немало хлопот Пруссии и России. Такой дерзости Пальмерстону не простили, и он был вынужден подать в отставку.
Однако уже в 1852 г. Пальмерстон получил портфель министра внутренних дел, войдя в кабинет премьер-министра лорда Абердина. Королева и принц Альберт открыто демонстрировали свое недовольство по этому поводу и даже стали объектами критики за такое предвзятое отношение к Пальмерстону. Тем более что время показало – новая Франция ищет дружбы с Британией. Огромную популярность принесла Пальмерстону пропаганда войны с Россией – в то время как Абердин выступал за мир, министр внутренних дел бряцал оружием. С началом военных действий в Крыму Пальмерстон демонстрировал такую уверенность в победе, что даже Виктория смягчилась, а когда в 1855 г. пало правительство Абердина, Пальмерстон стал премьер-министром. Он продолжал вести себя с прежней независимостью. Например, вопреки протестам королевы высказался в поддержку национального объединения Италии под рукой Савойской династии. Однако, увлекшись итальянскими проблемами, Пальмерстон фактически пропустил нарастание напряженности в одной из важнейших британских колоний – Индии, где в 1857 г. вспыхнуло восстание сипаев – туземных солдат, служивших в армии Ост-Индской компании.
Восстание началось в Бенгалии и быстро распространилось по всей стране. К нему примкнуло местное население. Видимо, такой масштаб мятеж приобрел не столько из-за притеснений, творимых английскими колонизаторами, сколько из-за распространившихся слухов о том, что англичане смазывают патроны для револьверов марки «Энфилд» салом священных для индусов животных – коров. Восстание сипаев охватило всю долину Ганга. Мятежники безжалостно расправлялись с захваченными в плен англичанами, людей мучили и убивали, их жилища предавали огню. В Канпуре, например, были истреблены все белые жители, а их истерзанные тела были сброшены в колодец. Английские солдаты с помощью индийских рекрутов из Пенджаба карали восставших с не меньшей жестокостью: сипаев привязывали к дулам пушек, и при выстреле их разрывало в клочья. Жуткие расправы над индийскими мятежниками побудили русского художника-баталиста В. В. Верещагина написать картину «Английская казнь в Индии» (1884–1885). Картина экспонировалась в Лондоне, после чего исчезла при загадочных обстоятельствах – видимо, кому-то претила память о черной странице истории британского владычества в Индии. Однако после подавления восстания сипаев в Индии произошли большие перемены – в 1858 г. страна, бывшая прежде вотчиной Ост-Индской торговой компании, стала колонией Британской короны, а в 1877 г. Виктория была провозглашена императрицей Индии.
В 1857 г. в связи с парламентскими дебатами по поводу индийских проблем много говорили о Бенджамине Дизраэли (1804–1881), который утверждал, что восстание сипаев – это восстание против британской политики и серьезность этого события нельзя приуменьшить. Политик требовал, чтобы Британия не просто действовала силой, но во избежание новых трагедий гарантировала индийцам соблюдение их законов и обычаев. Активность Дизраэли в индийском вопросе привела к тому, что распространился слух, будто он метит на пост вице-короля Индии, учрежденный в 1858 г.
Феномен Дизраэли поразителен. Выходец из богатой еврейской семьи, крещеный лишь в возрасте тринадцати лет, в тридцать он превратился в настоящего светского льва, принятого в самых блестящих салонах. Познакомившись в этот период своей жизни с лордом Мельбурном, молодой человек в первой же беседе с ним заявил о своем желании стать премьер-министром. Меньшее бы его не удовлетворило. Мельбурн видел, что перед ним человек незаурядный, но оценивал его шансы как нулевые. Однако пятнадцать лет спустя, незадолго до смерти, он высказал мнение, что Дизраэли добьется своего.