[48].
В отличие от других популярных авторов так называемой «массовой литературы», к которой причисляют и современный любовно-исторический роман, Э. Хибберт всегда стремилась к исторической достоверности повествования и предваряла каждое свое сочинение перечнем серьезных историографических трудов и мемуаров, служивших ей опорой для воссоздания атмосферы той или иной эпохи. Поэтому можно вполне довериться романистке и в описании личности Анны: «Это была очень веселая молодая леди. И почему бы ей не веселиться, если все искали ее дружбы. Она прекрасно излагала свои мысли, была остроумна, очень хорошо танцевала. К тому же обладала приятным голосом, довольно прилично играла на спинете и даже сочиняла музыку. Она была по-светски разумна, но в ней присутствовала какая-то детская наивность».
Анна была вышколена при французском дворе, где ей привили чувство собственного достоинства, чего нельзя было сказать о ее старшей сестре Марии. Однако если Мария навлекла на себя позор, уступив домогательствам короля, то вернувшаяся в Англию в 1522 г. Анна сумела так вскружить голову королю, что желание обладать ею превратилось в его единственную всепоглощающую страсть. Младшая из сестер Болейн была умна настолько, что Генриху пришлось понять: она никогда не станет его любовницей. Амбиции самой Анны были весьма далеко идущими: красавица вознамерилась стать королевой Англии.
Все эти любовные интриги развивались на глазах у Екатерины Арагонской, причиняя ей постоянную боль и страдания. Она уже понимала, что ей едва ли удастся сохранить прежнее положение.
Один Томас падает, трое других возвышаются
Будучи священнослужителем, канцлер Уолси не мог одобрительно относиться к разводам. Однако видя, что таково желание короля, он, как всегда, подчинился прихоти Генриха. В 1525 г. развод был еще невозможен: могущественный союзник Генриха Карл V приходился племянником королеве Екатерине и едва ли бы допустил, чтобы его тетку подвергли подобному унижению. Затем, когда Англия взяла курс на сближение с Францией, развод стал еще более проблематичным: разрешение на него могло быть получено только от папы, но Климент VII стал фактическим заложником Карла; и когда в 1527 г. Генрих обратился к нему с просьбой о расторжении брака, ответ был отрицательным.
Год спустя Уолси направил в Рим своего секретаря Стивена Гардинера (ок. 1490–1555), но и ему не удалось вырвать желанного разрешения у святого отца. Папа оказался между двух огней: повинуясь Карлу, он одновременно не желал портить отношения с Генрихом. И все же Климент повелел создать комиссию, в которую, помимо кардинала Уолси, вошел и папский легат кардинал Кампеджо. Им вменялось в обязанность разобраться в причинах, подтолкнувших Генриха к такому решению, однако кардиналы не могли делать никаких выводов без папского на то соизволения.
По прибытии Кампеджо в Англию они с Уолси постарались отговорить Генриха от ставшей навязчивой идеи, однако в 1529 г. дело все же дошло до судебного разбирательства, которое проводилось в лондонском монастыре Черных братьев. Если Генрих настаивал на разводе, то Екатерина, появившись в суде перед кардиналами, заявила, что целых два десятка лет была ему верной женой, что брак их был заключен по папскому разрешению, и поэтому не кардиналы, а только Его Святейшество правомочен расторгнуть их супружество.
Намерение короля развестись с королевой вызывало негодование у подавляющего большинства англичан, однако лишь у старенького епископа Рочестерского Джона Фишера (1469–1535) хватило отваги публично выступить в поддержку несчастной королевы (католическая церковь признала честного пастыря святым в 1935 г.). Кампеджо, зная о сложном положении папы, решил воспользоваться хорошим предлогом для затягивания бракоразводного процесса. Получив соответствующую информацию из Англии, Климент решил, что дело следует разбирать в Риме.
Томас Кромвель
Ситуация была крайне неприятной: Генрих утверждал, что его брак с самого начала являлся недействительным, поскольку Екатерина прежде была супругой его брата. Получалось, что английский король добивался от нынешнего папы не просто разрешения на развод, но и признания ошибки, совершенной предшественником Климента. Однако, согласно одному из догматов католической церкви, папа непогрешим и, следовательно, не может ошибаться. Дело грозило затянуться на неопределенный срок.
Распаленный любовью и отчасти самодурством, Генрих VIII обрушил все свое недовольство на верного Уолси, которому на сей раз не удалось угодить королю. Когда дело шло о его желаниях, соображения государственной целесообразности теряли для Генриха всякое значение. Понимая, что королевская опала может стоить ему жизни, Уолси попытался умилостивить своего повелителя щедрыми дарами. Например, он подарил королю принадлежавший ему дворец Хэмптон-Корт. Догадываясь о реальной стоимости Хэмптон-Корта, Генрих спросил, каким образом его подданный сумел приобрести такую роскошную резиденцию. Кардиналу пришлось скрепя сердце ответить, что он возвел дворец только для того, чтобы король узнал, какой прекрасный подарок он может получить от верного слуги.
Томас Кранмер
Однако чрезмерная щедрость не спасла Уолси от катастрофы. У него был грозные противник – Анна Болейн, не прощавшая Уолси его нерасторопности и, как и Генрих, возлагавшая на него вину за отсрочку дела о разводе. 1529 г. стал свидетелем падения великого Уолси, естественная смерть которого в 1530 г. не позволила королю послать его на плаху.
Канцлером королевства был назначен сэр Томас Мор (1478–1535) – а падение Уолси стало началом стремительного взлета в карьерах Томаса Кромвеля (ок. 1485–1540) и Томаса Кранмера (1489–1556).
Развод по-королевски
Отчаяние побудило Генриха VIII вспомнить, что центрами интеллектуальной жизни Англии являются два ее знаменитых университета. Помощь пришла к нему именно от ученых – кембриджский доктор богословия Томас Кранмер написал труд, доказывающий, что нельзя считать брак Генриха и Екатерины действительным.
Обрадованный король обратил свои надежды на Кранмера, и тот не подвел, поспособствовав окончательному падению авторитета папы в Англии. В 1532 г. страна прекратила отсылать папе деньги, а еще год спустя был принят закон, по которому для рукоположения в сан епископа или архиепископа в Англии можно было обходиться собственными силами, не беспокоя при этом Рим. Когда Климент VII умер, Генрих объявил себя главой церкви Англии. Это событие было закреплено так называемым «Актом в верховенстве» (1534). Екатерина Арагонская была объявлена «вдовствующей принцессой Уэльской», престолонаследница Мария оказалась незаконнорожденной. Генрих, наконец, обвенчался с Анной Болейн, а ставший в 1533 г. архиепископом Кентерберийским Кранмер короновал ее английской королевой.
Развод Генриха с Екатериной оказался, по сути, разводом Англии с римской католической церковью. Если у истоков Реформации в Англии стоят Уиклиф и лолларды, то церковный раскол произошел по инициативе ошалевшего от любви короля, именно в этом заключается подоплека так называемой «Реформации сверху».
Томас Мор
Томаса Мора по праву называют первым великим гуманистом Англии. Он был сыном лондонского юриста и сам занимался правом. Образование Мор получил в Оксфордском университете, однако интерес к античности, тяга к древнегреческой литературе и философии проявились у него еще на заре юности. Впрочем, в сферу увлечений Мора входили также музыка, история (он написал по-английски «Историю Ричарда III», которая вдохновила Шекспира на создание одной из его известнейших пьес-хроник и на столетия предопределила расхожее представление об этом короле), астрономия, математика и зоология. Похоже, что юриспруденцией он занялся только под действием угрозы отца лишить его наследства.
Томас Мор
Для нас Томас Мор – прежде всего выдающийся мыслитель-гуманист, создатель латинского сочинения «Золотая книга, столь же полезная, как и забавная, о наилучшем устройстве государства и о новом острове Утопии» (1516), подаривший миру понятие утопии как проекта или повествования об идеальном общественном устройстве, которое могло бы гарантировать счастье всем людям. Многие гуманисты, например, Кампанелла или Рабле, описывали подобные уголки блаженства, однако именно Мор является автором первого европейского утопического романа («утопия» в переводе с греческого означает «несуществующее место»).
В романе Мора рассказывается, как в Антверпене автору довелось познакомиться с португальским мореплавателем Гитлодеем, который поведал ему об открытом им удивительном острове Утопия, где никто ничем не владеет, но при этом все богаты. Люди на острове живут как одна большая семья, где каждый заботится о других. Все, что выращивают земледельцы и скотоводы, все, что изготавливают ремесленники, становится собственностью государства, которое, в свою очередь, безвозмездно удовлетворяет все потребности трудящихся и их семей. Царящее на Утопии изобилие объясняется тем, что местным жителям чуждо стремление к роскоши, они довольствуются необходимым и не стремятся к излишествам.
Все утопийцы занимаются физическим трудом. Исключение делается только для ученых и должностных лиц – выборных сенаторов и правителя-принцепса, которые осуществляют мудрое руководство обществом. В этом земном раю установлен шестичасовой рабочий день, нет тунеядцев-бездельников, монахов, земельных аристократов с их огромными свитами.
Читая «Утопию», невольно задумываешься над тем, что печально знаменитые в эпоху социализма поездки в колхозы и на овощебазы были подсказаны советским руководителям Томасом Мором: в Утопии никто в деревнях постоянно не жил, а часть горожан переселялась за город сроком на два года, чтобы интенсивно заниматься сельским хозяйством. А если урожай был особенно хорош, то на подмогу сельскохозяйственной гвардии приезжали и рядовые горожане.