Под командованием английского адмирала было немало прославленных мореплавателей, таких как Фрэнсис Дрейк или Мартин Фробишер (ок. 1535–1594). Надеяться на победу англичанам помогало и сознание превосходства их кораблей над испанскими.
Принято считать, что английские суда, преградившие путь армаде, были небольшими, а потому и высокоманевренными. На самом деле многие английские корабли не уступали по размерам испанским галеонам, но при этом были технически совершеннее – развивали большую скорость, лучше повиновались рулевому, и главное, на них было установлено множество пушек, стрелявших более тяжелыми ядрами, чем орудия испанских галеонов. И хотя моряков на борту английского корабля было больше, чем солдат, преимущество явно было не на стороне «Непобедимой армады».
Об уверенности англичан в победе свидетельствует такой эпизод, донесенный до нас мемуарами очевидцев. Когда английского адмирала и капитанов известили о том, что корабли армады входят в Ла-Манш, английские морские волки развлекались игрой в шары. Участвовавший в этой забаве Фрэнсис Дрейк хладнокровно заметил, что не стоит бросать игру, так как у них хватит времени и завершить партию, и разгромить неприятеля.
Дул сильный юго-западный ветер, и английское командование решило пропустить армаду в пролив, а затем пойти следом за ней и пустить в ход всю имевшуюся в распоряжении англичан бортовую артиллерию. Если бы испанцам вздумалось развернуться и начать преследовать англичан, они едва ли добились бы успеха, пытаясь догнать врага при движении против ветра. Маневр, предпринятый англичанами, увенчался успехом, и многие испанские корабли не дошли даже до Кале.
В Кале испанцы планировали сделать небольшую передышку перед переходом во Фландрию. Англичане же направили в скопление стоявших на рейде испанских кораблей зажигательные суда-брандеры, нанеся тем самым еще более ощутимый урон армаде. Было очевидно, что спасти испанский флот можно лишь выведя его из гавани Кале. Англичане только этого и добивались: в проливе испанцев встретил шквал огня из бортовых и береговых орудий.
Сильный юго-западный ветер поднял в Северном море большие волны, в начавшейся буре как испанские, так и английские суда были вынуждены держаться подальше от берегов и проследовали мимо побережья Фландрии, где армаду тщетно поджидали войска герцога Пармского. Видя, что испанские корабли проходят мимо, не имея возможности приблизиться к берегу, герцог понял, что завоевание Англии осуществить не удастся. Англичане праздновали победу. Фрэнсис Дрейк писал: «Ничто не доставляло мне такого удовольствия, как зрелище вражеских кораблей, гонимых к северу южным ветром… Если, с Божьей помощью, мы будем живы, то не сомневаюсь, вскоре дело пойдет так, что герцог Сидония очень захочет оказаться среди апельсиновых деревьев в порту Св. Марии»[54].
У испанцев не было ни малейшей возможности вернуться домой прежним путем: в водах Ла-Манша их подстерегала верная гибель. Оставалось идти в Испанию в обход Шотландии и Ирландии. Чего не сделали английские моряки, довершила природа: многие испанские корабли во время этого перехода разбились о прибрежные скалы. Из 120 галеонов в Испанию вернулось меньше половины – всего 54 корабля.
Филиппу II горько было признать поражение: «Я посылал вас сражаться с людьми, а не с ветром», – сказал он герцогу Сидонии. Англичане, напротив, были весьма благодарны благоприятному вмешательству стихии. На медали, отчеканенной в Англии в ознаменование разгрома «Непобедимой армады», было написано: «Господь послал ветер, и их разметало». Конечно, можно было объяснять и поражение, и победу волей Всевышнего. Однако важнее всего для Англии было то, что ее отважные моряки разгромили испанский флот и сделались безраздельными повелителями морских просторов. После победы над «Непобедимой армадой» Англия стала владычицей морей, сильнейшей морской державой мира. Теперь Елизавета I могла быть спокойна: ни у кого из ее врагов не хватило бы средств, чтобы построить новый флот для вторжения в пределы ее королевства.
Быт англичан в XVI в.
Уже в середине XVI в. иностранцы, посещавшие Англию, обращали внимание на то, что население в целом хорошо питается.
Один из испанских путешественников отмечал, что англичане строят дома из палок и грязи (т. е. из дерева, обмазанного глиной), но обычно живут не хуже королей. В елизаветинскую эпоху большое развитие получила архитектура. Если прежде в целях защиты от непогоды здания строились с маленькими, подслеповатыми окнами с решетчатым переплетом, просветы которого защищались роговыми пластинками, не пропускавшими достаточного количества света, то теперь в домах знати появились широкие застекленные окна.
Если сравнивать постройки XVI в. с более ранними, то прежде всего бросается в глаза именно различие в размере и оформлении окон. Стекло получило широкое распространение. Трудно было представить применение этого материала в эпоху междоусобиц, но при Елизавете начали стеклить и узкие окна-щели старинных замков. Загородные особняки аристократии, построенные в елизаветинскую эпоху, нетрудно отличить от всех прочих: в плане они представляли собой букву «Е»; к довольно широкому фасаду пристраивались три флигеля. Е-образная форма строений елизаветинской эпохи представляла собой один из способов прославления имени королевы.
Не меньшие перемены претерпело внутреннее убранство домов. В Средние века в домах горожан стояли столы, скамьи и лари, однако спали люди на полу, подстелив для мягкости солому. Подушками не пользовались: их заменял мешок со стружками, а иногда и охапка дров, слегка прикрытая сверху соломой. Подушка казалась предметом ненужной роскоши, умалявшим достоинство здорового человека, который вполне мог обходиться без такой ерунды. У каждого века свои критерии комфорта, ведь и мы прекрасно обходимся без перин, голубой мечты наших предков еще в прошлом столетии. В елизаветинскую эпоху не только знатные лица, но и горожане стали пользоваться кроватями. На кухнях деревянные ложки были вытеснены оловянными, оловянная посуда заменила деревянную и глиняную утварь.
Эти изменения, незначительные сами по себе, в совокупности свидетельствовали о том, что общество становится богаче, – при Елизавете Англия вступила в эпоху экономического расцвета.
Булочники Йорка в XVI в.
В елизаветинскую эпоху англичане стали уделять большое внимание одежде. Пышность придворной моды с ее рюшами, буфами, высокими женскими прическами побуждала стоящие на более низких ступенях социальной лестницы категории населения подражать знати. Со своей стороны верхушка общества предпринимала определенные усилия, чтобы поддерживать имеющийся статус манерой одеваться. Поскольку любое новшество вызывало волну подражаний, то эволюция моды в этот период становится очевидной.
Главной щеголихой в стране была королева Елизавета, со временем расставшаяся со скромными привычками юности. Обладавшая не слишком эффектной внешностью и в то же время желавшая быть самой красивой на свете, королева стремилась компенсировать скромные природные внешние данные невероятной пышностью туалетов. По свидетельству современников, у государыни было три тысячи платьев.
В XVI в. большую часть населения страны составляли сельские жители. В Англии было 26 крупных городов и более 1700 мелких населенных пунктов – городков и деревень, гораздо меньше, чем сейчас, и отстояли они друг от друга на большие расстояния.
Путешествовали либо пешком, либо верхом, на лошадях и мулах. При Елизавете в моду вошли кареты – первый экипаж был изготовлен для королевы в 1564 г. голландским мастером. Однако кареты в те времена делались без рессор, и пассажиры изнемогали от тряски, подпрыгивая на малейших неровностях дороги. Гораздо приятнее было совершать путешествия по рекам. По воде перевозили и основную массу товаров, и на одной только Темзе трудилось до 8 тыс. лодочников, зарабатывавших на жизнь извозом пассажиров и грузов.
По свидетельству жившего в начале XVII в. англичанина Моррисона, в Англии были по тогдашним временам лучшие в мире гостиницы, причем они располагались чуть ли не в каждой деревушке. Забота о постояльцах начиналась уже на гостиничном дворе. К приезжему со всех ног бежали слуги – помогали спешиться или выйти из экипажа, брали на себя заботу о лошадях и багаже. Затем гостя провожали в предназначенный для него номер, где в камине тотчас же разводили огонь. Пока постояльца кормили только что приготовленными яствами, гостиничные слуги чистили его дорожные сапоги. Еда подавалась в общем зале, однако путник мог по желанию подкрепиться и в своем номере. Вместе с тем путешественнику не возбранялось лично наблюдать за приготовлением заказанных им блюд – для этого достаточно было пройти на кухню.
Случалось, что именно в гостиницах путешественников грабили. Как правило, воришки входили в сговор с хозяином заведения или с кем-то из слуг, выполнявших роль наводчиков, и опытные путешественники оставались начеку даже в самых респектабельных заведениях. Обычно гостиничные кражи учащались зимой: летом было гораздо проще и спокойнее напасть на путешественника прямо на большой дороге. Подстерегали путника и малоприятные встречи с попрошайками. Клянчить милостыню в XVI в. было запрещено законодательно, а нарушившего запрет ожидало жестокое бичевание, но желающие поживиться за счет милосердия шли на риск. Некоторые сочетали попрошайничество с лицедейством: разыгрывали роль, которая могла бы в наибольшей степени разжалобить проезжих, например, колченогого инвалида, пострадавшего «за короля» или «за королеву» в каком-нибудь славном сражении.
Королевский пикник Елизаветы I
Самым крупным городом Англии был, разумеется, Лондон, наиболее стремительно развивающийся населенный пункт страны. Лондон рос не только за счет естественного прироста населения, но и за счет оседания в столице приезжих как из других областей страны, так и из-за границы: если в середине столетия здесь проживало около 100 тыс. человек, то к концу XVI в. численность лондонцев как минимум удвоилась.