енном царе русском и великом князе Московском…», – Ченслер был возведен в ранг королевского посла и отправлен в Москву, где был встречен с исключительными почестями. В том же 1555 г. в Англию был направлен русский посол Осип Григорьевич Непея (ум. ок. 1570 г.) – так началась история дипломатических отношений двух стран.
Примерно через год после выезда из Москвы Непея добрался до Лондона. По пути три посольских корабля потерпели кораблекрушение. На одном из них погибли и возвращавшиеся с Непеей на родину отец и сын Ченслеры. Морская пучина поглотила и щедрые дары, посланные Иваном IV английской королеве. Преодолевшие трудности дальнего пути путешественники были любезно приняты королевой Марией, предложившей русскому царю «братскую любовь и крепкую дружбу». Русский посол пробыл в Англии около двух месяцев, но за этот краткий срок было достигнуто немало. Так, королева разрешила московским купцам беспрепятственно и беспошлинно продавать свои товары в ее стране и даже выделила в Лондоне здание для торговли русскими товарами.
Никто в Англии не знал русского языка, равно как ни один московит пока еще не владел английским. Посольские документы некоторое время составлялись на других языках – греческом, итальянском и даже польском.
В царствование Елизаветы I отношения между королевой и русским царем были не менее дружественными, однако мало известен тот факт, что Иван IV подумывал перебраться на жительство в Англию и породниться с ее правительницей. У русского царя были общие с Елизаветой проблемы: по крайней мере, в 1560-е годы оба не могли чувствовать себя спокойно, опасаясь, что против них плетутся заговоры. В 1567 г. Иван Грозный даже предложил Елизавете заключить взаимное соглашение, по которому в случае необходимости каждый из них сможет укрыться в стране другого. Королева поручила своему посланнику в Москве деликатно обойти вопрос о договоре и передать, что царь всегда будет ее желанным гостем.
Царь просил продать России пушки и ядра и заключить с ним военный союз против недругов. Россия тогда враждовала с Польшей и Швецией, но Елизавета вовсе не хотела усложнять себе жизнь, обретая новых противников – ей хватало забот с Испанией и Францией, – и ее отказ страшно разобидел Ивана Грозного. Письмо, отправленное им Елизавете, не было выдержано в дипломатических тонах: «Мы чаяли того, что ты на своем государстве государыня и сама владеешь и своей государственной чести смотришь, а ты пребываешь в своем девическом чину как есть пошлая девица». Одним словом, баба ты на престоле, а не королева. Умевшая считать выгоду Елизавета смогла урезонить разбушевавшегося царя: не нужная как политический союзник, Россия оставалась страной сказочных богатств (одни соболя чего стоили!) и обширным рынком для сбыта английских товаров. Однако Иван IV вскоре вновь озадачил опытных английских дипломатов и их королеву.
По жестокости и непредсказуемости поведения Ивана Грозного можно было бы сравнить с Генрихом VIII. Так же, как и английский монарх, царь безжалостно обращался со своими женами. Три первые жены Грозного умерли вскоре после свадьбы. Вопреки православным обычаям, запрещающим жениться в четвертый раз, царь принудил духовенство благословить его и на пятый, и на шестой, и на седьмой, и на восьмой браки. Предела этому видно не было, и в 1582 г., при живой жене Марии Нагой, Грозный начал свататься к Марии Гастингс, графине Хоптон. Англичанка сначала возгорелась было желанием стать русской царицей, но быстро одумалась, узнав, что Иван IV расправляется со своими супругами еще решительнее, чем Генрих VIII. «Невеста» сказалась нездоровой, и примерно через год после сватовства было объявлено, что она слишком слаба для опасного путешествия в далекую Московию.
Узнав об отказе, Грозный набросился на привезшего его английского посланника Джерома (по-русски – Еремея) Боуса (ум. в 1616 г.). Тот оказался злопамятным. Покидая Россию в 1584 г. уже после смерти Ивана IV, он выбросил в Холмогорах грамоту, которую направлял Елизавете новый царь Федор Иоаннович. Этот дипломатический казус был успешно преодолен. Направляемый умным Борисом Годуновым, царь Федор убедил Елизавету продолжить развивать отношения с его страной.
Прозорливая королева быстро оценила роль, которую в России играл Годунов. Между ними велась обширная переписка, в которой, между прочим, Годунов именовал Елизавету «своей любимой сестрой» – на правах царского шурина. В последние пять лет правления Елизаветы, когда Годунов стал русским царем, торговые связи Англии и России были наиболее тесными. В Москву стали приезжать многие англичане, которых встречали с большим почетом как желанных гостей русского государя. Среди приезжих англичан был и Марк Ридли (1560–1624), доктор медицины, проведший в России около пяти лет (с 1594 по 1599 г.) и состоявший при Федоре Иоанновиче.
Королева Елизавета послала его на Русь, чтобы он занял должность придворного врача, однако, как подлинный сын эпохи Возрождения, медик интересовался и другими областями знаний. Понимая, до какой степени языковой барьер мешает сближению народов, Ридли составил первый англо-русский и русско-английский словарь, один из лучших двуязычных словарей своего времени.
Старая добрая Англия
В старой доброй Англии умели и любили повеселиться. Развлечения были на все вкусы – бродячие музыканты-минстрелы, травля медведя или быка собаками, петушиные бои. Уже в те времена играли в футбол, однако без всяких правил, – просто катали мяч ногами. Любили и танцевать, причем одной из характернейших танцевальных фигур были высокие прыжки. В праздничные дни, особенно в Майский день, которым отмечалось наступление теплого времени года, исполнялся особый танец моррис, состоявший почти из одних прыжков и поворотов. Для пущего эффекта исполнители морриса – это были только мужчины – надевали под колени подвязки с множеством бубенчиков, которые весело бренчали во время искрометного танца. Жители столицы обожали всяческие торжественные процессии.
Люди образованные не чурались простонародных забав, однако нередко проводили досуг за чтением книг или игрой в шахматы, которую уже тогда считали игрой мудрецов. Первое подробное руководство по игре в шахматы было опубликовано в Англии еще в конце XV в. Дамы из знатных и богатых семейств, в том числе и королевы, с удовольствием занимались вышиванием. Для вышивки пользовались разноцветными шелковыми нитками. Среди аристократических забав по-прежнему очень популярной оставалась охота, в которой участвовали и мужчины, и женщины.
Народные забавы
В городских тавернах процветали азартные игры. Здесь играли в кости, заключали разнообразные пари. Иногда за кружкой знаменитого английского эля велись обстоятельные разговоры о высоких материях – искусстве, литературе, театре, ставшем любимым развлечением англичан в XVI в. Самым известным литературным клубом в Лондоне была таверна «Русалка».
В конце XV – начале XVI в. произошли серьезные изменения в характере книг, которые читались в Англии. Средневековые сборники рассказов для мирян были насыщены строгой моралью. Вот, например, история из знаменитой книги «Деяния римлян», составленной в Англии в конце XIII – начале XIV веков и получившей широчайшую известность во всем христианском мире:
Повествует Валерий о том, что некий муж по имени Ператин сказал со слезами сыну своему и соседям: «О горе, горе мне! есть у меня в саду злосчастное древо, на коем повесилась моя первая жена, потом на нем же вторая, а ныне третья, и посему горе мое неизмеримо». Но один человек, именуемый Аррий, сказал ему так: «Дивно мне, что ты при стольких удачах проливаешь слезы! Дай мне, прошу тебя, три отростка от этого дерева, я хочу их поделить между соседями, чтобы у каждого было дерево, на котором могла бы удавиться его жена». Так и было сделано.
Нравоучение. Любезнейшие! Сие древо есть Крест Святой, на коем был распят Христос. Сие древо должно быть посажено в саду человека, дондеже душа его сохраняет память о страстях Христовых. На сем древе повешены три жены человека, сиречь гордость, вожделение плоти и вожделение очей. Ибо человек, идя в мир, берет себе трех жен: первая – дщерь плоти, именуемая наслаждение, другая – дщерь мира, именуемая алчность, третья – дщерь диаволова, именуемая гордость. Но если грешник по милости Божией прибегает к покаянию, то сии три жены его, не домогшись взыскуемого, удавляют себя. Алчность удавляется на вервии милосердия, гордость – на вервии смирения, наслаждение – на вервии воздержания и чистоты. Тот, кто просит себе отростки, есть добрый христианин, который и должен домогаться и просить доброго не только для себя, но и для ближних своих. Тот же, кто плачет, есть человек несчастный, возлюбивший плоть и все плотское паче, нежели то, что от Духа Святого. Однако же и его человек добрый часто может наставлением повести по верному пути, и войдет он в жизнь вечную[55].
Для современного читателя первая, содержательная, часть рассказа звучит как исповедь достойного единомышленника Синей Бороды. Для средневекового человека этот рассказ был аллегорией, т. е. нес в себе дополнительный скрытый смысл, который толковался в «Нравоучении» и оказывался главным в данной истории.
Впрочем, средневековые сборники нравоучительных рассказов предоставляют множество впечатляющих свидетельств жестокости и черствости, с какими относились к женщинам средневековые мужчины. Объектами куртуазного культа становились единицы представительниц прекрасного пола; на всех прочих распространялась поддерживаемая церковными догмами идея о природной греховности женщины.
В «Книге рыцаря де Ла Тура Ландри, написанной в назидание дочерям» (1370-е годы), которая была хорошо известна и в Англии, содержится новелла «О той, что вскочила на стол», утверждающая для жены необходимость безропотно повиноваться супругу.
Три купца поспорили, чья жена послушнее. Чтобы проверить, они договорились обойти все три дома и испытать каждую из жен. Первый купец приказал жене прыгнуть в пруд, но она отказалась и была бита. Второй потребовал от жены того же, но она тоже отказалась и получила жестокую трепку. Когда спорщики пришли в дом к третьему купцу, там уже был накрыт стол, и они уселись пообедать. Однако оказалось, что на столе нет соли. Тогда хозяин крикнул жене: «Дополни сервировку!» Бедняжка, которая, как ей и полагалось, любила и боялась своего мужа, немедленно вскочила на стол. При этом стол повалился, и все, что на нем было, рухнуло на пол. Все были вынуждены признать, что третий купец выиграл пари, хотя сам он, прося принести солонку, и не думал, что подвергает жену условленному испытанию.