О последующем восьмилетии жизни Шекспира достоверных сведений не сохранилось, и поэтому через многие десятилетия после смерти великого человека именно этот период его биографии начал стремительно обрастать легендарными подробностями. Биографы сходятся в одном: Шекспир по каким-то причинам покинул семью, уехал из родного города и предположительно около 1590 г. появился в Лондоне. Отъезд Шекспира из Стратфорда объясняется, например, тем, что молодой человек был замечен в браконьерстве и боялся преследований со стороны сэра Люси, на землях которого якобы убил оленя. Предполагается, что в эти годы Шекспир учительствовал в каком-то захолустье; не исключена также вероятность того, что, поддавшись общей для этого времени страсти к путешествиям на континент, он побывал в других европейских странах и, возможно, даже в Италии. Наконец, родилась трогательная и малоправдоподобная история о том, как, оказавшись в столице, он впервые соприкоснулся с театром, работая конюхом и принимая лошадей у зрителей, приезжавших на спектакль верхом. Ни подтвердить, ни опровергнуть подобные рассказы невозможно, и всякий волен относиться к ним по своему усмотрению.
«Сон в летнюю ночь» Шекспира в театре «Глобус»
Следующее письменное упоминание о Шекспире относится к 1592 г.: в опубликованном посмертно памфлете известного драматурга Роберта Грина (1560–1592) Шекспир упоминается в весьма нелестных тонах. Автор именует его «выскочкой-вороной, украсившей себя перьями собратьев», человеком «с сердцем тигра в актерской шкуре», заносчиво полагающим, что владеет белым стихом лучше других. От этих слов так и веет злобой и ревностью, вызванными первыми успехами Шекспира в связи с постановкой пьес-хроник «Генрих VI. Часть I», «Генрих VI. Часть II», «Генрих VI. Часть III» (1589–1593) и искрометной «Комедии ошибок» (1589–1594). Желая смягчить резкость характеристики, которую Грин дал Шекспиру, редактор снабдил памфлет предисловием, в котором попытался реабилитировать драматурга.
Очевидно, по приезде в Лондон решивший связать свою жизнь с театром стратфордец оказался в непростом положении. В среде благонравных и чопорных горожан еще сохранялось то предвзятое отношение к лицедеям, которое было характерно для средневековья; действующие драматурги косо посматривали в сторону новоявленных конкурентов. Настоящую поддержку Шекспир как актер и драматург мог обрести лишь в аристократических кругах. По своему происхождению Шекспир не претендовал на то, чтобы его сразу допустили туда. Скорее всего, своего покровителя он встретил в одной из лондонских таверн, где в те времена нередко собирались литераторы, к спорам которых охотно подключались и зашедшие на огонек вельможи. Вполне вероятно, что именно во время подобного диспута и произошло знакомство начинающего драматурга с блистательным молодым аристократом Генри Ризли, графом Саутгемптоном, бароном Тичфилдским.
На редкость красивый и высокообразованный Саутгемптон был девятью годами моложе Шекспира. Он учился в Кембриджском университете и уже в шестнадцать лет имел степень магистра искусств. Человек незаурядный, обладавший широким кругозором ренессансного гуманиста, Саутгемптон мог легко переступить социальный барьер и снизойти до дружбы с безродным, но несомненно талантливым начинающим драматургом и актером: молодой меценат не мог не знать содержания знаменитого диалога Цицерона «О дружбе», в котором, в частности, говорилось, что дружбы достойны люди, обладающие качествами, за которые их можно любить (в случае Шекспира – гениальностью), а также указывалось, что самое важное в дружбе – быть на равной ноге с нижестоящим. По Цицерону, дружба придает жизни привлекательность, и нужно искать людей, которые бы отвечали любовью на любовь. Думается, что Саутгемптон не был разочарован в своем друге: Шекспир ответил ему настоящей преданностью и обожанием. Саутгемптон стал влиятельнейшим покровителем Шекспира и во многом способствовал стремительному взлету его карьеры.
К периоду начала дружбы Шекспира с Саутгемптоном относятся поэмы «Венера и Адонис» и «Лукреция», написанные в 1593–1594 годах и посвященные молодому графу. Оба произведения открываются прочувствованными посвящениями высокопоставленному другу автора. В посвящении «Венеры и Адониса» Саутгемптону автор заявляет, что будет считать благоволение покровителя высочайшей наградой и дает «обет пользоваться всеми своими свободными часами и неустанно работать» до тех пор, пока не создаст «более серьезное творение» в его честь. Саутгемптон для Шекспира – личность, на которую возлагает надежды весь мир («the worlds hopefull expectation»). «Лукреция», как и «Венера и Адонис», преподносится поэтом как «дань» дорогому другу: «То, что я совершил, принадлежит Вам, что я должен еще свершить, тоже Ваше», – гласит посвящение. Более теплый тон, подразумевающий углубление дружеских чувств, связывающих поэта и аристократа, отмечал один из ведущих шекспирологов XIX в. Георг Брандес. Он же подчеркнул, что между поэмами существует тесная связь: поэма о Лукреции служит своеобразным контрастом к «Венере и Адонису». Если в более ранней поэме Шекспир «воспевал целомудрие мужчины, здесь, напротив, – целомудрие женщины; там он описывал необузданную страсть женщины, здесь же преступную любовь мужчины».
Итак, Шекспир дважды выразил намерение посвятить Саутгемптону нечто большее. Обе поэмы затрагивали тему любви чувственной, а «Лукреция», по сути, представляла собой проповедь о пагубных для человека последствиях проявления неконтролируемых разумом животных инстинктов. Так и хочется предположить, что следующая по хронологии работа Шекспира-стихотворца, лиро-эпический цикл «Сонеты», является попыткой создать более достойный памятник прекрасному другу. Более возвышенной, в соответствии с подобной целью, оказывается и трактовка в «Сонетах» темы любви – истинной любовью, по Платону, могла считаться только любовь-дружба, которой один мужчина одаривает другого. Мнение о том, что цикл сонетов Шекспира посвящен Саутгемптону, разделяют многие, но от этого оно, к сожалению, не перестает быть красивой гипотезой, а споры по этому поводу не утихают и по сей день.
По всей вероятности, Шекспир не намеревался публиковать свои сонеты – судя по книге «Сокровищница Паллады» (1598) его современника Фрэнсиса Мереса, первым упоминающего об этой работе Шекспира, они предназначались для узкого круга друзей и ходили в ограниченном количестве рукописных списков. Однако в 1599 г. Уильям Джаггард напечатал томик стихов «Страстный пилигрим», приписав его авторство Шекспиру. Подобная атрибуция вошедших в сборник произведений в настоящее время ставится под сомнение, однако среди них были и два подлинно шекспировских сонета, ныне известных под номерами CXXXVIII и CXLIV.
Лишь в 1609 г., явно помимо воли автора, некий издатель Томас Торп опубликовал полный текст цикла в сборнике «Сонеты Шекспира, никогда прежде не публиковавшиеся». Этот сборник открывался загадочным посвящением: «тому единственному, кому обязаны своим появлением нижеследующие сонеты, господину W.Н.». Вопреки распространенному обычаю, посвящение было подписано не автором, а издателем (под текстом стоят инициалы «Т. Т.»).
Сторонники отождествления W. Н. с графом Саутгемптоном (Henry Wriothesley) утверждают, что соответствующие его инициалам литеры W и Н при наборе были перепутаны местами. Высказывается также мнение, что, поскольку «Сонеты» представляют собой «зеркало», в котором запечатлен образ графа, то и инициалы следует рассматривать в зеркальном отражении. Подобные заявления имеют характер домыслов, не относящихся к науке. Нельзя, впрочем, исключать вероятность того, что за таинственными инициалами скрывался либо Саутгемптон, либо такой же юный Уильям Герберт (William Herbert), граф Пембрук, в равной степени оказывавший покровительство Шекспиру из Стратфорда и заслуживший славу крупнейшего среди вельмож елизаветинской эпохи мецената. Оба потенциальных W. Н. были хороши собой, богаты, очень молоды, принадлежали к более высокому кругу, чем Шекспир, покровительствовали поэтам. К любому из них Шекспир мог обратиться как к человеку, которому известие о смерти Елизаветы I могло принести радость: оба графа в последние годы ее правления находились в опале – Саутгемптон был заключен в Тауэр, а Пембрук удален от двора.
Из более экзотических гипотез можно отметить идею о том, что за W. Н. скрывается сам Шекспир (William Himself) или же Уильям Холл (William Hall), передавший Торпу тексты бессмертных сонетов. В последней версии учитывается, что слово «begetter» в тексте посвящения может обозначать не только того, кто вдохновил Шекспира на создание цикла, но в равной степени и человека, который передал стихи в руки издателя, – в этом случае у него была веская причина не рекламировать свое полное имя.
Публикация 1609 г. – единственное прижизненное издание «Сонетов». Следующий раз они были напечатаны только в 1640 г. издателем Джоном Бенсоном, который допустил полный произвол в обращении с текстами: он не включил в сборник восемь сонетов из издания 1609 г., а также расставил стихотворения в соответствии со своим собственным пониманием внутренней логики цикла.
XVI век – столетие пышного расцвета драматургии в Англии, связанное с рождением классического английского театра. Эта эпоха в нашем сознании прочно ассоциируется с именем Шекспира. Однако с драмой англичане познакомились значительно раньше – драмы содержались в средневековых мираклях и мистериях, но впервые театр как таковой, как светское развлечение, оформился в тюдоровскую эпоху. В начале века популярностью пользовались средневековые жанры – интермедии и моралите. Однако английская драма нуждалась и в более совершенной форме, и в более глубоком понимании человека. Ориентация на постижение классического наследия послужила толчком для знакомства англичан с латинскими комедиями Плавта и Теренция, и трагедиями, в частности с творчеством Сенеки. Если в первые десятилетия XVI в. эти пьесы игрались на школьной сцене, то в середине столетия их стали переводить на английский язык. Вслед за этим, все дальше отходя от образцов, стали появляться и оригинальные английские пьесы.