Мартин и Джек, тоже приукрасившие было свои кафтаны, одумались и решили исправиться. Только Джек вырвал украшения, что называется, с мясом, а Мартин аккуратно срезал их, чтобы не повредить платье. Джек так злился на Петра, что сам лишился рассудка.
Так Свифт высмеял крайности в вопросах религии, отдав предпочтение англиканской церкви, служителем которой он к тому же являлся сам.
Джонатан Свифт
Проведя несколько лет в Ирландии, Свифт вернулся в Лондон и оставался в столице с сентября 1710 по июнь 1713 г. – о его жизни и событиях тех лет подробно рассказывается в «Дневнике для Стеллы», подборке писем, предназначенных возлюбленной Свифта Эстер Ваномри и опубликованных после смерти автора. Затем Свифт перебрался в Дублин, где в 1714 г. занял место декана собора Св. Патрика, но и тогда он не бросил своих литературных трудов. В памфлетах ирландского периода творчества он защищал интересы англо-ирландцев и поднимал вопрос о бедственном положении Ирландии в целом.
Венцом его творчества стал роман «Путешествие в разные отдаленные страны мира Лемюэля Гулливера, вначале хирурга, а затем капитана нескольких кораблей» (1721–1725, опубл. 1726), имеющий ярко выраженное памфлетное начало. Рассказывая о Лилипутии, Свифт рисовал карикатуру на современную ему Англию: соперничающие политические партии отличаются только разной высотой каблуков, при дворе то и дело вспыхивают интриги и ссоры, в частности, по вопросу о том, как следует разбивать вареное яйцо – с тупого конца или с острого. Высшие посты н государстве занимают ловкачи-акробаты, ордена достаются тем, кто прыгнет выше других. Самое печальное, что Лилипутию разъедают одновременно две страшные язвы: внутренние раздоры партий и угроза нашествия внешнего могущественного врага.
Страна Бробдингнег, где живут великаны, изображена Свифтом как идеальная монархия. Однако и ее история полна смут и войн – писатель явно проводит параллель между судьбами вымышленной страны и Англии, – но теперь Бробдингнегом правит мудрый король, стремящийся личным примером способствовать росту нравственности подданных, которыми он правит, руководствуясь принципами разума и добродетели.
Посещение Гулливером летающего острова Лапута дало Свифту повод высмеять лженауку. Но самой гневной сатирой дышит четвертая, заключительная, часть романа, в которой благородные кони гуигнгнмы противопоставляются злобным, развратным, наглым и трусливым людям-йеху.
В середине XVIII в. вся Англия, а вслед за ней и Европа, зачитывалась романами Сэмюэла Ричардсона (1689–1761). Изображая в своих произведениях картины семейной жизни, Ричардсон последовательно проповедовал добродетель, которая обязательно вознаграждается судьбой. Жизнь писателя сама по себе представляет иллюстрацию этой идеи. Сын столяра из Дербишира, Ричардсон в семнадцатилетнем возрасте приехал в Лондон и поступил в ученики к типографу, усердно трудился, женился на дочери хозяина, а после смерти тестя стал владельцем печатной мастерской.
Свои идеальные представления о человеке Ричардсон отразил в образе Памелы, героини романа «Памела, или Вознагражденная добродетель» (1740–1741), скромной служаночки, решительно воспротивившейся домогательствам сквайра Б., который, убедившись в неприступности девушки, по-настоящему влюбился в нее и сделал своей женой. Совсем иначе сложилась судьба Клариссы, героини «Клариссы, или Истории молодой леди, охватывающей важнейшие вопросы частной жизни и показывающей, в особенности, бедствия, проистекающие из дурного поведения как родителей, так и детей в отношении к браку» (1747–1748). Имя соблазнителя Клариссы Ловеласа стало нарицательным. Обесчещенная девушка умерла от стыда, а Ловелас, измученный угрызениями совести, погиб на дуэли, понеся заслуженное наказание. Однако в трагедии молодых людей повинны прежде всего их родители, и читатели оплакивали Клариссу и Ловеласа, несчастные судьбы которых были предопределены беспечностью и равнодушием их близких.
Джейн Остин. Лоренс Стерн. Сэмюэл Ричардсон. Оливер Голдсмит. Тобайас Смоллетт
В своем третьем знаменитом романе «История сэра Чарлза Грандисона» (1754) писатель изобразил идеального, с его точки зрения, молодого человека – набожного, рассудительного и очень правильного. Книга эта перегружена морализаторскими пассажами, недаром А. С. Пушкин писал о ней: «…И бесподобный Грандисон, который нам наводит сон».
Генри Филдинг
В отличие от Ричардсона, создателя романа-трагедии, Генри Филдинг (1707–1754) рассматривал свои романы как комические эпопеи. Его лучшую книгу «История Тома Джонса, найденыша» (1749) часто называют самым выдающимся английским реалистическим романом эпохи Просвещения. На примере героя этого произведения видно, что Филдинг представлял себе совершенного человека иначе, чем Ричардсон. Том Джонс – герой далеко не идеальный, но и дурным его не назовешь. Чего только с ним ни происходит: он даже попадает в тюрьму и лишь случайно избегает виселицы. При этом безродный, темпераментный Том всегда ведет себя естественно, чем выгодно отличается от лицемерного святоши Блайфила, с которым воспитывался в доме помещика Олверти. Симпатии Филдинга целиком принадлежат бесшабашному Тому, и именно он, а не Блайфил, женится в конце романа на Софии Вестерн.
Во второй половине столетия в литературе проявились новые тенденции, отражавшие сдвиги в умонастроении общества. Теперь источником совершенствования личности считали не разум, а чувство. Культ чувства провозглашали сентименталисты – поэты Джеймс Томсон (1700–1748), Эдуард Юнг (1683–1765), Томас Грей (1716–1771), поэт и прозаик Оливер Голдсмит (1728–1774), романист Лоренс Стерн (1713–1768) и другие.
Сын пехотного офицера, Лоренс Стерн получил богословское образование в Кембриджском университете, а затем два десятка лет служил викарием в графстве Йоркшир. Свой путь в литературе он начал как публицист, печатался в газетах, однако его главными сочинениями являются романы «Жизнь и мнения Тристрама Шенди, джентльмена» (1760–1767) и «Сентиментальное путешествие по Франции и Италии» (1768), оставшийся неоконченным. Стерн отказался от ставшей традиционной для романистов назидательной интонации и строил свои книги вовсе не как историю жизни героя: его интересуют чувства персонажей, сложный и противоречивый мир человеческой души, он любуется восприимчивой, чувствительной натурой героев, полагая, что наиболее полно природа человека заявляет о себе в чувствах.
Реакцией на рационализм эпохи Просвещения можно объяснить и появление так называемого «черного», или готического, романа, насыщенного ужасами и сверхъестественными событиями. Неверие в возможности разума побудило авторов готических романов изображать мир как арену действия роковых сверхъестественных сил, определяющих участь героев. Бесспорными классиками этого популярного жанра стали Гораций Уолпол (1717–1797), Анна Радклиф (1764–1823) и Мэтью Грегори Льюис (1775–1818).
Во второй половине XVIII в. жил и великий шотландский бард Роберт Бернс (1759–1796), скромный фермер и жизнелюб, которого Вальтер Скотт назвал «самым гениальным поэтом Шотландии». Бернс писал как на английском, так и на его шотландском диалекте, и большинство его стихов воспроизводит ритмику народных песен. Диапазон творчества Бернса необъятно широк – от искрящегося юмором «Тэма О’Шэнтера», герой которого напился до чертиков и попал на ведьминский шабаш, до проникновенно-лирической исповеди «Любовь моя как роза, роза красная», от ехидной сатиры «Две собаки» до политически злободневного «Дерева Свободы». Имя Бернса стало знаменитым после публикации сборника «Стихотворения, написанные преимущественно на шотландском диалекте» (1786), однако известность не принесла ему богатства. Между тем не будет преувеличением сказать, что бернсовская «Шотландская застольная» стала визитной карточкой его родины.
Промышленный переворот
В начале XVIII в. Англия по-прежнему оставалась аграрной страной. Лишь в восточной Англии, на юго-западе страны и в Йоркшире было развито производство шерстяной пряжи и тканей, однако выделывались они на кустарных мануфактурах ремесленниками-надомниками. В зачаточном состоянии находилась хлопчатобумажная промышленность. Хлопок в те времена называли «кипрской шерстью» и ввозили из Леванта и Вест-Индии. Первыми прядильщиками и ткачами, занявшимися хлопком, были ланкаширцы. Им приходилось нелегко, поскольку, исходя из традиционного представления о шерсти как основном богатстве страны, правительство принимало законы, сдерживающие развитие хлопкопрядения и хлопкоткачества, дабы защитить от конкурентов шерстяные мануфактуры. Однако хлопок успешно завоевывал рынок. Хлопчатобумажные ткани пользовались огромным успехом в колониях, где климат был гораздо теплее, чем в Великобритании. Да и сами англичане по достоинству оценили гигиеничность изделий из хлопка, который не только «дышал», но и хорошо стирался. Именно в это время чистая хлопчатобумажная рубашка стала непременной принадлежностью костюма джентльмена.
Прежде изготовленную в Британии ткань отправляли в Голландию, где ее подвергали окраске или отбеливанию. К середине XVIII в. необходимость в этом отпала, поскольку местные красильщики стали выпускать продукцию, не уступавшую по качеству континентальной.
Процветающая шерстяная и уверенно развивающаяся хлопчатобумажная промышленности стимулировали начало промышленного переворота. В 1733 г. английский изобретатель Джон Кей (1704–1764) создал механический, или самолетный, челнок для ручного ткацкого станка, применение которого как минимум вдвое увеличило производительность труда, а также позволило выделывать более широкую полосу ткани. В 1765 г. была создана первая прядильная машина, прялка «Дженни», получившая название по имени младшей дочери конструктора, малограмотного ланкаширского ткача Джеймса Харгривса (ок. 1720–1778). Пять лет спустя Харгривс получил патент на свое изобретение, и вскоре на британских мануфактурах зажужжали тысячи механических прялок. В 1796 г. Ричард Аркрайт (1732–1792) изобрел прядильный станок, составивший могучую конкуренцию прялкам Харгривса, потому что производимая на нем пряжа была лучше скручена и, следовательно, прочнее и легче для ткачества. На этом техническое перевооружение текстильной промышленности не остановилось. В 1779 г. была создана мюль-машина Сэмюэла Кромптона (1753–1827), которая, как и детище Аркрайта, приводилась в движение энергией воды. Силу воды использовал при работе и механический ткацкий станок, построенный в 1785 г. Эдмундом Картрайтом (1743–1823).