ГЛАВА ПЕРВАЯ
Герой, нарушив правила, построил дом, в котором родилось дитя; неожиданно появился странный знак, означавший, что человек решил продать самого себя
Есть стихи под названием «Смотрю на юг от реки». В них говорится:
С тысячью самых злых испытаний
Я повстречалась в жизни своей.
Мой край разрушен. Семья погибла.
Посрамлена я в глазах людей.
Что предпринять теперь ни пытаюсь,
Во всем поражение ждет меня.
Как ты жесток, о Небесный владыка,
Все беспощадней день ото дня.
Стоит хоть шаг опрометчивый сделать
Иль ошибиться хоть в мысли одной —
И жизнь загублена, честь пропала,
А пользы от этого нет никакой.
Средь темных толп на земных дорогах
Не встретиться двум разлученным сердцам,
Но узок путь у Желтых истоков,
И свидеться там будет легче нам.
О Небо, куда ни взгляну, ты красно,
Как будто пламенем обагрено!
Когда мятежные войска Чуана Стремительного быстро продвигались к югу, путник подобрал на обочине дороги клочок бумаги со стихами. В этот клочок какой-то разбойник, наверно, завертывал табак. А поскольку грамоте разбойник обучен не был, он не понял, что это стих, точнее не стих, а несколько уцелевших строк. Потом эти строки попали в руки некоего книгочия. И тогда выяснилось, что стихотворение принадлежит одной женщине. Некогда она попала в плен к злодеям и решила излить в стихах свое горе и гнев. Обесчещенная, она не хотела жить, но стыдилась встречи даже с теми, кто уже покоился в земле. В первых строках стихотворения говорится о стране, распавшейся на части, о разбросанных по разным краям семьях.
Речь, как видно, идет не о простолюдинке, а о жене знатного вельможи. Встреча у Желтых истоков говорит о тоске по хозяину или мужу. Женщина происходила из богатой семьи, а возможно, была наложницей вана или даже любимой женой покойного государя. И если такие страданья выпали на долю знатной, обученной литературному мастерству и умеющей слагать стихи, то что говорить о простых смертных!
Заметим, что правила морали в годину мятежного лихолетья весьма отличаются от правил обычного времени. Возьмем, к примеру, намерения какого-нибудь человека и его поступки. Если есть в них хоть капля благородства, они достойны подражания. В древности говорили: «Являйте строгость при установлении закона и великодушие при применении его». В то же время в далеком прошлом нередко существовали порядки, способные загубить все живое в человеке, поэтому сейчас следует создать иные правила, помогающие найти в человеке доброе начало. Но бывает, что в поступках проявляют верность и преданность, а в мыслях таят лживость и коварство. В «Веснах и осенях» такие люди заслуженно подвергались гневному осуждению. Ведь иной, даже оказавшись в далеких краях, не забывает о Небе, и потому достиг высокой похвалы, особенно в годину лихолетья.
Но вернемся к женщине, которой довелось испытать в своей жизни позор. Казалось, она должна забыть о некогда оказанных ей милостях. Какой спрос с того, кто подошел к роковой черте? Но в печальных строках, написанных ею, она явила высокие достоинства, а потому заслуживает прощения. Никоим образом нельзя ставить ее в один ряд с теми, кто потерял честь без всяких на то причин.
Вам может показаться, что мои рассуждения мало вяжутся с последующей историей. А раз так, зачем они? Сейчас объясню. Как и в предыдущем рассказе, здесь речь идет о взятом в плен человеке. И мне не хотелось бы, чтобы читатель судил его чересчур строго.
Издавна повелось, что в период смены Треножника, в смутное время, люди обычно разлучаются друг с другом. А потом вдруг встречаются при самых удивительных обстоятельствах, и тогда разлука рождает радость. Ведь встречаются люди, которым суждено было соединиться, или кто жаждал встречи. Ибо Творец всего сущего всегда являл свое могущество в определении судеб людей. Так было от века!
В последние годы династии Сун в области Юньян, в уезде Чжуань жил богач по фамилии Инь, по имени Хоу. Семья его во многих поколениях возделывала землю. Все в роду отличались бережливостью, и в доме Иня скопились немалые богатства, как говорится, заработанные собственными руками. Жена богача из семьи землевладельца по фамилии Пан сама шила и вообще умела делать все, что нужно по хозяйству. Рачительные и бережливые супруги жили не так, как их земляки, пусть и не роскошно, зато в еде и одежде себя не ограничивали. Не самодовольные, не кичливые, они славились своей аккуратностью.
Есть такая фраза в «Четверокнижии»: «Богатство блеском отражается в доме, добродетель — в самом человеке». Ученые мужи до сих пор не могут объяснить смысл слова «жунь» — «блеск» — в этой фразе. Некоторые говорят, что это сияние, которое излучает вновь построенный дом. Другие утверждают, будто это благодатные пары, знак того, что здесь живет человек богатый, пусть даже дом его неказист и состоит всего из нескольких крытых соломой построек. Главное, блеск этот определен судьбой и не появляется сам по себе, случайно. Если «блеск жилища» — своего рода украшение, которое появляется во время строительства дома, значит, и «блеск человека» должен быть связан с изменениями его природы. Совершать благородные поступки, считают некоторые, все равно что сверлить никому не нужные дыры. Подобное утверждение кажется нам совершенно несправедливым!
Наш Инь Хоу, хотя и слыл человеком богатым, жилище свое никогда не украшал. Но после свадьбы вдруг решил подле святилища предков соорудить небольшую башню, ибо кто-то ему сказал, будто бы светлые силы Ян в его доме оказались неблагоприятными для его обитателей. Земляки подняли его на смех.
— Чудак! Денег куры не клюют, а он даже крепких ворот не построит. За несколько лет только и сделал, что выстроил башенку с тремя комнатушками. А что, если прозвать его самого Маленькой башней?
Узнав об этом, Инь возрадовался, словно это прозвание возвеличивало его добродетели.
В башне супруги устроили спальню. Вскорости жена Иня понесла, и в положенный срок родился мальчик, которого нарекли Лоушэном, что значит Родившийся в башне. Ребенок рос быстро, был хорош собой, но вот беда — имел всего одно яичко. Говорили, что у мужчины с подобным изъяном вряд ли будет потомство, а потому надо ребенка беречь как зеницу ока.
Мальчику уже исполнилось три или четыре годика, когда однажды он пошел гулять с ребятишками и не вернулся. Надо вам знать, что в ту пору неподалеку от селения лютовал тигр. Каждый день кто-то из крестьян недосчитывался свиньи или барана. Искали ребенка несколько дней, но так и не нашли, видно, попал в пасть зверя. Супруги были в отчаянии. К чему теперь жить, если они не смогли уберечь единственное дитя. Несчастная у них судьба!
Кто-то однажды сказал:
— Жене следует беспокоиться лишь об одном: сможет она или не сможет родить. Но если женщина хоть раз родила, значит, снова родит, ибо чрево ее стало к родам привычно!
— Верно говорят люди! — согласилась жена Иня.
С этих пор любовь супругов разгорелась с новой силой. Все их помыслы были устремлены к тому, чтобы дать жизнь новому чаду, а потому оба всячески укрепляли плоть, надеясь тем самым сохранить остроту чувств. Целых двадцать лет пытались они зачать ребенка, но, увы, безуспешно. Много сотен раз за это время жена Иня пережила то, что переживает обычная женщина, много тысяч раз проявлял мужское старание сам Инь. Все впустую. Богач Инь очень сокрушался, что у него нет потомства, и ему посоветовали взять наложницу.
— Грех! — вскричал он и даже помянул имя Будды. — Ведь при одной мысли об этом может разрушиться загробное счастье. Подобный поступок наносит ущерб скрытым добродетелям человека!
Супруги прожили до пятидесяти лет, но ребенка так и не нажили. Тогда родственники и друзья в один голос стали советовать им взять приемного сына.
— Наследование и продление рода — дело серьезное! — ответил Инь. — Наследник должен быть человеком достойным. У меня же такого нет на примете. Ведь тот, кому я завещаю все свое состояние, должен питать ко мне какие-то чувства, чтобы я в свою очередь полюбил его и отплатил добром за добро. Вот тогда я умру спокойно и не буду терзаться угрызениями совести возле Девяти источников[335]. Если же я возьму приемного сына, не питая к нему никаких чувств, он, желая завладеть моим богатством, станет ублажать меня, называя своим родителем, а после моей кончины сделает все по-своему, ибо все наши связи порвутся. Но может случиться и по-другому. Приемный отец еще жив, а наследник уже пытается все прибрать к рукам. «Коли власть в руках, отдавай приказ!» — так гласит поговорка. Словом, он помыкает родителями, издевается над ними, насмехается над их бесплодием. Видя же, что отец проявляет упорство, он молит Небо о его скорейшей кончине. Такие случаи нередки в делах наследования. Все, чем я владею, я нажил в поте лица и не собираюсь отдавать кому попало. Нет, уж лучше я обожду, может, со временем встречу юношу, справедливого и гуманного, который проявит истинную свою доброту еще до усыновления и успокоит мою душу. Тогда и я отвечу ему добром. Мне не нужен тот, кто, как торгаш, мечтает получить проценты со всего капитала, то есть помышляет о корысти. Что вы на это скажете?
Родственники не поняли его рассуждений, приняв их за пустую болтовню.
Однажды между супругами произошел такой разговор :
— Многие земляки знают, что мы богаты, и не прочь были бы отдать свое чадо в приемные сыновья, — промолвил Инь. — Непременно найдется охотник поймать меня на крючок, одурачить, прикинувшись, что любит меня сверх всякой меры. Потому я решил покинуть родные края и отправиться в странствие. Возможно, в пути мне и встретится кто-нибудь благородный, и, если он проявит ко мне искреннее свое расположение, я привезу его домой и усыновлю. Что ты на это скажешь?
— Это ты хорошо придумал, — произнесла женщина и пошла собирать мужа в дорогу.
Инь оделся не так, как обычно. На нем сейчас были рваный халат, старая шапка, грубые носки и соломенные сандалии. В таком одеянии он походил на старого бедняка крестьянина или обитателя дома призрения. Для полного сходства не хватало лишь посоха. К отвороту шапки Инь приколол пучок соломы[336] — знак того, что человек предлагает себя в услужение.
— Кому ты нужен, старик? — издевались над ним. — Одной ногой в могиле, а вздумал идти в услужение! С виду ты человек благородный. Кем же ты хочешь стать? Слугой-рабом или, может быть, учителем в доме?
— Верно, лет мне немало и особого прока от меня не будет, — соглашался Инь. — Зато есть у меня жизненный опыт, который не позволяет мне стать ни рабом, ни слугой. И учителем я быть не могу, не умею. Просто я ищу богатого человека, у которого нет родителей, чтобы взял меня своим приемным отцом. Я буду усердно вести его хозяйство, а он пусть заботится обо мне в старости и проводит в последний путь. Больше мне ничего не нужно.
Никто, понятно, не принимал его речи всерьез, считая их пустой болтовней. Тогда Инь купил лист бумаги, сложил его в несколько раз и крупными иероглифами начертил: «Я стар и бездетен, хочу пойти в приемные отцы. Прошу всего десять лянов. Желающие могут совершить сделку немедленно и не раскаются».
Такую бумагу он доставал всякий раз, когда приходил в какое-нибудь селение. Иногда, устав скитаться, он садился на землю, поджав под себя ноги, словно монах, просящий подаяния. Кто смеялся, глядя на лист бумаги, висевший у него на груди, кто бранился, но все сходились в одном — старик несомненно рехнулся. Однако Инь не обращал никакого внимания на брань и насмешки. В поисках необычного покупателя он исходил многие округа и области, преодолевая реки и горы.
Если вам интересно узнать, чем окончились его поиски, прочтите следующую главу.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Старик остается без денег и получает десять лянов; почтительному сыну достаются в награду высокие проценты
Итак, богач Инь с листом бумаги на груди обошел множество мест и не раз подвергался насмешкам. Впрочем, сделка, которую он предлагал совершить, была и в самом деле несколько странной. На сей счет существует такая присказка:
Бывает, что нож дикаря-инородца
В тыквяной плошке овощи рубит,
И крышкой горшок ночной закрывают,
Хоть в нем не масло храниться будет.
Не говори о вещах ненужных —
Пользу во всем найдешь, поразмысля:
Можно продать, выдавая за уксус,
Остатки вина, что давно прокисли.
Как-то Инь забрел в уезд Хуатин области Сунцзян[337] и сел отдохнуть, как обычно. Вдруг появилась толпа молодых бездельников, которые стали над ним потешаться:
— Эй ты, в доме призрения для нищих бродяг освободилось место, можешь его занять!
— В одном заведении нужен мастер по приготовлению напитков. Не наняться ли тебе туда?
Кто-то шлепнул его по голове, кто-то пнул ногой. Старик не знал, куда деваться. Но вдруг сквозь толпу протиснулся юноша высокий, белолицый, весьма приятной наружности.
— Тот, кто в старости одинок, так же несчастен, как бедняк, которому некому пожаловаться, — сказал юноша, стараясь унять горлопанов. — Молодым положено относиться к старшим с почтением. Сам государь должен бы пожалеть столь почтенного старца, а власти — дать ему денег.
— Скажите какой добряк выискался! — крикнул один из бездельников. — Вот и возьми его себе в папаши. Ну-ка, выкладывай десять лянов!
— Что же, — проговорил юноша. — Это можно. С виду он человек порядочный. Одного я боюсь: вдруг объявятся у него родственники и он уйдет от меня. Другое дело, если бы он дал согласие жить со мной до самой своей кончины. Родителей у меня нет, и я охотно взял бы его в приемные отцы. Может, лет через сто кто-нибудь вспомнит, что жил-де на свете юноша, явивший сострадание к одинокому старцу.
— Нет у меня родни, — сказал Инь. — Один я как перст. К тому же в бумаге сказано, что раскаиваться никому не придется. Если ты и вправду решил меня взять к себе, живей выкладывай деньги!
— Зачем тебе деньги? — закричали вокруг. — Ведь теперь будет кому о тебе заботиться!
— Не скрою, почтенные! Бедняка, такого как я, насытить почти невозможно. Кроме обычной еды — мяса, вина и чая, — я люблю еще и полакомиться. Нравилось мне, грешнику, жить на широкую ногу, всласть поесть, вот почему я оказался в столь бедственном положении. Привередничать я вначале не стану. Поживу у него месяц-другой, а когда мы друг к другу привыкнем, притремся, тогда и буду требовать. На то я и отец.
Многих возмутили такие речи. Почему юноша его не одернет? Но юноша не только не возмущался, а слушал старика с одобрением. Раз тот явил к нему милость, значит, непременно полюбит его как родного сына. Он пригласил Иня в питейное заведение, заказал полный стол закусок и велел подогреть чайник лучшего вина. Во время застолья они познакомились ближе.
Молодые бездельники пришли в питейное заведение вслед за ними, будто бы пропустить чарку-другую. На самом же деле им не терпелось посмотреть, что будет дальше. Старик сидел на почетном месте, и юноша оказывал ему всяческие знаки внимания, как почтительный сын своему родителю. После трапезы он достал из кармана шестнадцать серебряных лянов и протянул Иню.
— К этой сумме я прибавил еще шесть лянов. Прошу вас принять их и тратить по собственному усмотрению, хотите — на еду или на что-то другое, это ваше дело. И живите себе на здоровье, хоть до ста лет!
Инь, нимало не смущаясь, взял серебро и протянул юноше купчую.
— А это моя закладная. Спрячь-ка ее как доказательство совершенной сделки!
Молодой человек с поклоном взял бумагу и положил в рукав, а Инь — на правах старшего — достал серебро и расплатился за трапезу. Они вышли из харчевни. А молодые бездельники так и остались сидеть, разинув рты от удивления.
— Ну и чудаки! Кто они? — удивился один из бездельников. — Бессмертные духи, а может быть, нечисть! Нормальный человек не способен на такой поступок!
Надо сказать, что Инь, совершая сделку, забыл спросить молодого человека, как его имя, где он живет, есть ли у него жена, но подумал: «Узнаю, когда приду к нему в дом!» Они подошли к внушительного вида воротам и вошли внутрь. Юноша почтительно предложил гостю сесть в кресло, после чего, совершив четыре поклона, спросил, как его имя и откуда он родом. Инь не назвал ни своего настоящего имени, ни места жительства, опасаясь, как бы юноша не узнал об его истинных намерениях. И то и другое он придумал. В свою очередь, Инь поинтересовался, как зовут юношу, женат он или холост.
— Меня зовут Яо Цзи, я из поселения Ханькоу Ханьянского уезда, что в Хугуане. Родителей я потерял еще в детстве, и никого из близких у меня нет. Лет шестнадцати я вместе с одним земляком, Цао Юем, поехал в Сунцзян продавать ткани и научился у него торговому делу, а со временем поднаторел, скопил небольшой капитал и открыл собственное дело — тоже по части торговли тканями. Каждый год я приезжаю сюда за товаром и останавливаюсь у своего прежнего хозяина. Мне двадцать два года, но я пока не женат. Судя по выговору, вы тоже из Хугуана, только, наверное, мы из разных уездов. Впрочем, есть поговорка: «Хоть не родной, но земляк». Как видно, наша нынешняя встреча была предопределена заранее. Скажу откровенно, мне очень тоскливо жить без родителей, не дала мне судьба этого счастья. Я давно хотел пойти к кому-нибудь в приемные сыновья, боюсь только, что это истолкуют превратно, будто я зарюсь на чужое богатство. Но ведь я и сам умею зарабатывать деньги. Семи лет я остался один и, как видите, не умер с голода. Не нужно мне чужого богатства! Вот почему я и обрадовался, узнав, что нет у вас ни семьи, ни имущества. Я сразу почувствовал к вам расположение и подумал, что наконец-то осуществится мое заветное желание. Мне не довелось слышать родительских наставлений, потому я со вниманием буду выслушивать ваши советы. Учите меня, наставляйте, как сына, чтобы я стал настоящим человеком. Пусть мы встретились в середине жизненного пути, все равно это прекрасно. Я возьму вашу фамилию, ибо отец и сын должны носить одну фамилию.
Слова юноши пришлись старику по душе. «Весьма достойный молодой человек, — подумал он. — И все же следует его испытать. Говорит-то он складно, а как поведет себя в дальнейшем — неизвестно. Чего доброго, отвернется от старика!» Инь не решился придумывать еще одно имя, как придумал себе, и ответил уклончиво:
— Если бы я взял тебя в приемные сыновья за свои собственные деньги, то я обязан был бы дать тебе свою фамилию. Но в данном случае деньги выкладываешь ты, и брать тебе мое имя вовсе не обязательно. Напротив, я должен взять твою фамилию. Ты — Яо, значит, теперь и я буду Яо. Зови меня Яо Сяолоу — Маленькой Башней!
«Почтенье хорошо, а послушанье лучше!» — вспомнил юноша старую поговорку.
Отец и сын жили душа в душу. Молодой человек почтительно ухаживал за новым родителем, покупал ему все, что тот пожелает, а старый Инь частенько куражился, не без умысла. И то плохо, и это не по душе. Он заставлял юношу по нескольку раз менять покупки, прежде чем соглашался что-то отведать. Яо безропотно сносил все капризы, не выказывая ни малейшего недовольства. Через полмесяца, а может быть, немного позднее Инь прикинулся больным. Интересно, как поведет себя юноша? Ведь истинные чувства проявляются в тяжелую минуту.
Как раз в это время случилось одно неожиданное событие. Вдруг поползли слухи, что юаньские войска, сметая все на своем пути, овладели заставой Яньгуань[338] и со дня на день появятся возле Золотого холма[339]. Потом вдруг заговорили о разбойниках, которые объявились в местностях Три Чу и Два Юэ[340], где жители терпят от них жестокие беды.
Старый Инь забеспокоился и больше не притворялся больным. Однажды он позвал сына и спросил:
— Сколько у тебя наличных денег и сколько на руках у людей? Можешь ли ты забрать то, что отдал?
— Мой капитал составляет больше ста золотых. Почти половина вложена в товар, а половина — на руках у людей, только вряд ли вернешь что-нибудь обратно в такое смутное время. Сейчас главное — хорошенько запаковать оставшийся товар и не мешкая податься куда-нибудь в деревню. Переживем смуту, а потом вернемся и соберем все долги. Вот только не знаю, где раздобыть денег на дорогу.
— Об этом не беспокойся! Найдутся. Есть другая опасность. В такое лихое время страшно идти не только с товаром, но даже пустому. В любой момент можно нарваться на солдат! Лучше раздать товар торговцам, но взять с них расписку, а потом, когда вернемся, забрать. В общем, надо идти налегке, так безопасней.
— Откуда у вас могут быть деньги, если вы один на всем белом свете? — удивился Яо Цзи. — Наверное, какая-то мелочь. Скажу вам по совести, раньше я никогда не заботился о деньгах, думал, как-нибудь проживу! Теперь же, когда вы со мной рядом, я так не могу. Нельзя, чтобы вы, пожилой человек, голодали вместе со мной. Надо вести хозяйство.
На глазах старика навернулись слезы.
— Воистину ты почтительный сын! — Инь потрепал юношу по плечу. — А может быть, мы были связаны с тобой в прошлой жизни? Потому и явились столь теплые чувства. Кто знает? Пожалуй, незачем мне больше таиться. Я не бедняк и не собирался идти в услужение. Я придумал все это, чтобы испытать искренность человека, которого собирался усыновить, потому что своих детей не имею. Слава Небу, которое послало мне счастливую встречу с тобой! Теперь я со спокойной душой передам тебе все хозяйство. Скажу без хвастовства, что моего состояния тебе хватит надолго. Ты дал мне в свое время десять лянов, сейчас я возвращаю тебе их с тысячными процентами. Отныне ты богач, мой мальчик, и сто лянов для тебя — все равно что шерстинка в огромном ковре. Живее собирайся в путь. Отправимся туда, где тебя ждет богатство!
Глаза юноши стали влажными от слез.
В тот же вечер они тщательно пересчитали весь товар и отдали торговым людям, а на следующий день тронулись в путь на большом судне.
Уважаемый читатель! Ты наверняка подумал, что тут и конец нашей истории, раз отец с сыном отправились в родные края. Ничего подобного! Невероятные события, случающиеся в жизни, влекут за собой новые невероятные события, и тут, как известно, возможны не только радостные встречи, но и грустные расставания. В общем, нашу историю сразу не расскажешь. Мы продолжим ее в следующей главе.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Хотел получить деву с алыми ланитами, а досталась седая старуха; красавицу взяли в жены благодаря доброте старой женщины
Когда отец с сыном сели на судно, Инь обратился к юноше с такими словами:
— Ведь ты можешь самостоятельно заработать деньги, отчего же до сих пор не женился или не взял себе наложницу? Как только приедем, сразу тебя женю. С таким важным делом мешкать нельзя!
— Есть у меня на примете девица, но я еще не посылал ей свадебных даров. Она живет в Ханькоу — мы как раз будем его проезжать. Там я сойду на берег и все о ней разузнаю. День-другой вы без меня поживете на судне. Может быть, девушку уже выдали замуж, тогда и говорить не о чем. Но если она не просватана, я договорюсь с родителями о свадьбе. Что вы скажете, отец?
— В таком деле главное — договоренность! Послал ты дары или нет — не столь важно. И узнавать тебе, я полагаю, ничего не надо. А скажи, из какой она семьи?
— Не скрою, она — дочка моих бывших хозяев Цао. Еще девочкой (ей было лет пять или шесть) она привлекала всех своей красотой. Я давно хотел с ней обручиться, да и она, казалось, была не против, но родители мне не сказали ничего определенного. Видно, не хотели выдавать дочку за бедняка. А сейчас я еду к ним не с пустыми руками. Я могу кое-чего в жизни добиться, и, надеюсь, мне не откажут.
Когда приплыли в Ханькоу, Яо Цзи попросил лодочника подождать, пока он вернется. Пассажиры загалдели:
— С какой стати нам ждать? Мы все спешим к своим семьям. Время сейчас такое, что неизвестно, живы они или нет.
— Оставайся пока здесь, мой мальчик, приедешь потом! — сказал Инь, доставая из рваного халата два серебряных слитка — около сотни лянов. Это серебро предназначалось на дорожные расходы. — Возьми его, пригодится для устройства свадебных дел. Как только все сделаешь, сразу же возвращайся, не мешкай, не заставляй меня волноваться!
Юноша низко поклонился. Ему хотелось сказать старику много хороших слов на прощанье — чтобы берег себя и во всем проявлял осторожность, но пассажиры торопили и молодому человеку пришлось сойти на берег.
Лодочник поднял парус, и судно поплыло. Они проехали десять, а может быть, двадцать ли, как вдруг раздался крик:
— Беда! Забыл сказать самое главное! Какое несчастье! — пассажир колотил себя в грудь.
Вы спросите, кто это был? Не кто иной, как Инь, он забыл назвать сыну свою фамилию и сказать, откуда он родом, пообещав сделать это, когда приедут на место. Что делать? Велеть лодочнику вернуться? Пассажиры наверняка воспротивятся. Ехать дальше? Как юноша его найдет? Инь метался по судну, вздыхал, и вдруг в голову ему пришла хорошая мысль. Во всех местах, которые они будут проезжать, он вывесит объявления. По ним юноша и найдет дорогу.
Тут наш рассказ пойдет по двум линиям — мы на время оставим Иня и вернемся к Яо Цзи, который, как нам известно, сошел на берег и отправился к Цао, якобы проведать бывшего хозяина. На самом же деле юноше не терпелось увидеть дочь Цао. Он вошел в дом, огляделся и сразу понял — что-то случилось. Хозяина он застал, но женщин почему-то не было. А произошло вот что. Грозные слухи докатились до местности Чу, и сразу же везде появились разбойники, выдававшие себя за монгольских солдат. Они творили всякие бесчинства, всех женщин, и молодых и старых, забирали в плен. Увели и дочь Цао, и никто не знал, где она находится и жива ли.
Печальная новость повергла Яо Цзи в уныние. Он простился с прежним хозяином и сел в попутную лодку, которая направлялась в Юньян. Через день-другой судно подошло к селенью Волшебных Персиков, еще оно называлось Рыбьим устьем. У причала стояло множество лодок, они принадлежали разбойникам, которые прямо на берегу устроили настоящий базар и торговали женщинами. Юноша подумал, что, может быть, здесь ему посчастливится узнать что-нибудь о судьбе любимой. Отринув страх, он должен воспользоваться удобным моментом, тем более что в этом месте разбойники не грабили, ибо искали покупателей на свой товар. Яо Цзи взял несколько лянов серебра и направился в сторону торжища. План был таков: он выберет удобное место и будет рассматривать женщин, которых ведут мимо. Если увидит девицу, которую ищет, сразу же начнет ее торговать. Юноша не знал, что разбойные люди — народ ушлый и коварный. Они знают, что покупатель отберет ту, которая и лицом, и телом приятна. А куда девать старых и некрасивых? И хитрецы пустили в ход способ, который обычно используется при продаже вяленой рыбы или соленой рыбной мелочи, уже тронутой запахом. Товар, как известно, завертывают в бумагу, и покупатель должен взять его наугад, не зная, что в свертке: хорошая рыба или протухшая. Кому как повезет! Так было и на нынешнем торге. На женщин напялили мешки и обозначили цену, для всех одинаковую. Что внутри — никому неизвестно! Счастливцу может достаться Сиши или Ван Цян, неудачнику — уродина Дунши или матушка Мо. Все как будто по справедливости, не придерешься, однако Яо Цзи это, разумеется, не устраивало, и он решил вернуться на судно. Но тут в глаза ему бросилось объявление на столбе у обочины. Там было сказано: «Строгий приказ! На людском торжище праздно шатающимся не дозволено шнырять и вынюхивать. Всякий, кто вернется с торга без покупки, подвергнется немедленной казни, как вражеский лазутчик. Пусть не ждет снисхождения!»
Юноша перепугался. Занесла его сюда нелегкая! Вины за ним нет, а так просто не уйдешь. Придется брать товар вслепую. А вдруг ему повезет и он выберет ту, которую ищет? Нет, вряд ли ему выпадет подобное счастье! Ладно. Была бы приятной наружности, как его любимая. Тогда он возьмет ее с собой, выдав за дочку Цао, и никто ничего не узнает! Обдумав все хорошенько, он с решительным видом направился к торжищу.
— Покупаю вон ту! — Он указал пальцем. Торговец назвал цену, которая, к счастью, оказалась не слишком высокой, и достал безмен для взвешивания серебра.
Юноше не терпелось взглянуть, кого же он приобрел. К чему вести женщину в лодку, если она ему не подходит? Лучше посмотреть сейчас же, не отходя от торговца. Молодой человек надрезал мешковину и увидел, как ему показалось, белоснежную кожу. «Такое лицо может быть только у юной девицы! — подумал он. — Кажется, я не зря потратил серебро!» Он сбросил мешок, и тут же радость его сменилась горьким разочарованием. Он даже застонал от горя. Оказалось, что за белую кожу он принял седину старухи, которой было не меньше шестидесяти.
— Судьба твоя несчастливая! — крикнул разбойник, услышав его причитания. — Жаловаться бесполезно! Забирай старуху и проваливай! — Разбойник схватился за нож.
Что оставалось несчастному юноше? Он повел женщину за собой. Привел на судно, присмотрелся к ней повнимательней. Женщина, конечно, в летах, но наружностью приятная, сразу видно, что из благородной семьи. Понятно, что она не разожгла в его груди огонь страсти, зато вызвала доброе сыновнее чувство. Юноша не раскаивался в покупке, скорее был доволен. «За десять лянов я приобрел отца, и от этого мне только польза, — подумал он. — Может быть, и сейчас я не прогадал? Тогда помог одинокому старику, сейчас помогу несчастной старухе. А почему бы нам не жить всем вместе? Захвачу-ка я ее с собой. Все равно, товара у меня никакого нет. Привезу к отцу, может, он возьмет ее в жены. Правда, у него есть жена, но это не важно. Не станет же она ревновать, годы не те». И тогда Яо обратился к женщине с такими словами:
— Я хотел купить жену, но досталась пожилая женщина. Вот я и подумал, почему бы мне, сироте, не стать вашим сыном? Что вы на это скажете?
Слова юноши привели женщину в замешательство.
— Что это вы говорите, господин? — вскричала она испуганно. — Я так боялась, что в порыве гнева вы столкнете меня, старую образину, в реку! А вы предлагаете мне стать вашей матерью! Так и умереть недолго от радости!
Яо Цзи отвесил женщине несколько почтительных поклонов, потом накормил и, видя, что она замерзла, снял верхнюю одежду и отдал ей. Растроганная, женщина заплакала.
— Мой долг — отплатить вам за вашу доброту, и я сделаю это сейчас, не откладывая. Среди множества женщин есть на торге девушка — настоящая красавица, судя по всему, из благородной семьи. Как раз вам под пару. Уродин и старух разбойники уже распродали и завтра начнут торговать молодыми. Смотрите не упустите случая!
— Я бы охотно, но как узнать эту красавицу? Ведь на ней будет мешковина.
— А я расскажу вам, как узнать. В рукаве у девицы спрятана одна вещица длиной около чи, шириной в полцуня. Не знаю, откуда у нее она, но только с этой вещицей она никогда не расстается. Когда будете выбирать, постарайтесь незаметно пощупать рукав. У которой нащупаете эту вещицу, ту и покупайте!
Всю ночь юноша глаз не сомкнул от волнения, а едва рассвело, набил кошель серебром и отправился на торжище. Как и советовала ему старуха, он незаметно пощупал один рукав, затем второй... и вдруг обнаружил в одном рукаве какой-то предмет. Яо сказал, что покупает эту женщину, и договорился о цене. Снимать мешковину он не стал, опасаясь, как бы торговец не передумал, и поспешил покинуть торжище. Лишь приведя женщину на судно, он решился снять мешковину.
Как вы думаете, кого он увидел? Не деву из семьи Ли или Чжана, а дочь Цао — его бывшего хозяина, которую он давно мечтал взять в жены. Да будет вам известно, молодые люди любили друг друга с самого детства и поклялись никогда не расставаться. С тех пор девушка и носила в рукаве подарок Яо Цзи — небольшой нефритовый аршин, которым он мерил ткани, — даже в минуты смертельной опасности, в знак верной любви.
Надо ли говорить, как счастливы были влюбленные и сколь радостной оказалась их встреча! Старая женщина, пережившая не меньшие беды, стала как бы свекровью девушке и полюбила ее, словно родную, даже больше.
Итак, доброта Яо Цзи была вознаграждена, так что не зря он потратил деньги. И все же можно сказать, что, совершив доброе дело, никогда не останешься в убытке, поэтому делайте добро, когда можете. Не обязательно подражать Яо Цзи, который приобрел родителей за деньги. Но пример его весьма поучителен, ибо он не остался равнодушным к одиноким и немощным старикам.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
По счастливой догадке старик узнает своего сына; в девичьих покоях убеждаются, что фамилии одинаковы
Итак, почтенный Инь, расставшись с сыном, вывешивал объявления во всех местах, которые проезжал. В объявлении было написано, что старик назвал юноше имя вымышленное, и если юноша желает его найти, пусть едет туда-то и спросит такого-то. Яо Цзи прочел объявления и сразу же отправился в место, указанное стариком, но там ему ответили:
— Нет здесь такого, вас обманули!
Юноша растерялся. Куда деваться? Тут на помощь ему пришла старуха.
— Мои родные места совсем рядом, — сказала она. — Дома у меня только муж, детей нет. Поедемте ко мне и, если не побрезгуете, будем жить вместе. Согласны?
Яо Цзи ничего не оставалось, как принять предложение старухи. Когда подплыли к селенью, увидели на берегу человека.
— Чья это лодка? — громко крикнул незнакомец. — Не едет ли в ней мой сын, Яо Цзи?
— Кажется, отец, — удивленно проговорил молодой человек. — Как он сюда попал?
— Да ведь это мой старик! — вскричала старуха. — Только почему он не меня кличет, а вас?
Тем временем лодка пристала к берегу, и человек взошел на борт. Женщина зарыдала. Она оказалась женой почтенного Иня, которого встретила после долгой разлуки. А получилось все так. Когда Инь покинул дом, в их места пришли мятежные солдаты и захватили всех женщин в плен. Один отряд двигался по течению реки, второй — ему навстречу. Оба отряда должны были соединиться в определенном месте, и там открыть торговлю людьми. Они надеялись заработать большие деньги, а потом сдаться юаньским войскам. Обе женщины, старая и молодая, очутились в одной лодке и познакомились. Если бы злодеи продали их в разное время, старый Инь вряд ли встретил бы свою жену, а Яо Цзи — невесту. Но Творец всего сущего распорядился судьбами куда искусней, чем это делают люди! Впрочем, подобным мастерством обладают и сочинители. Автор, собравшись с мыслями, пишет повесть или пьесу, в которой люди встречаются, дабы расстаться, или разлучаются, чтобы встретиться. О, какого труда стоит ему описать все это!
Наша замысловатая история, кажется, подошла к своей кульминации. Но в жизни случаются события еще более удивительные, такое, что даже в голову не придет.
Вернемся, однако, к нашим героям. Почтенный Инь и его жена привели молодых людей в парадную комнату в башне, дабы совершить церемонию встречи.
— В этой комнате вы будете счастливы, — промолвил Инь. — Когда мы с женой перебрались в башню, у нас вскоре родился сын. Сейчас ему было бы столько же лет, сколько тебе. Но с ним случилась беда — он попал в пасть тигра. В память о нем мы отдаем эту башенку вам. Пусть у вас родятся дети!
Старики повели молодых людей наверх.
— Приберете здесь сами! — сказал Инь.
Но Цзи внимательно огляделся: окна, постель с пологом, стол, стулья... Его лицо выразило изумление.
— Эта комната напоминает мне детство, — молвил он. — Я часто видел ее во сне. Странно, ведь я никогда не имел родного очага, а сейчас будто очутился дома!
— Что ты этим хочешь сказать? — спросил Инь.
— В детстве мне часто снилась эта комната... Та же дверь, окна, оконные створки, ложе, задернутое пологом, утварь. Все точь-в-точь такое. Как-то ночью я спросил себя: «Почему все это мне снится?» И тогда я услышал чей-то голос: «Это дом, где ты родился! Вон в том сундучке хранятся твои игрушки. Не веришь — взгляни!» Я открыл сундучок и увидел игрушки. Много-много разных игрушек: глиняные человечки, лошадки, флажки, палочки... мои старые знакомые. Потом я проснулся. Комната, где я находился, вовсе не походила на ту, что я видел во сне. «Мало ли что может привидеться во сне», — подумал я. И вот сейчас я снова вошел в эту комнату! Что это, сон или явь?
Супруги Инь немало удивились.
— Действительно, вскоре после того, как мальчик исчез, мы поставили сундучок с игрушками за постель. Но откуда ты это знаешь? Неужели ты тогда остался жив? Какой-то мошенник подобрал тебя и продал. А нынче Небо и Земля помогли нам соединиться вместе! За какие же это наши заслуги?
— Мне сейчас двадцать с небольшим, — сказал Яо Цзи. — И за все это время я ни разу не слышал, чтобы моих родителей называли не Яо, а как-то иначе!
— Ты и вправду словно находился во сне! — рассмеялась молодая женщина. — У нас в доме все знали, что ты без роду без племени, только тебе не говорили. Из-за этого отец не хотел брать тебя в зятья. Хотя ты был ему по душе. Кто-то сказал ему, что тебя купили и привезли в наши края. Неужели ты ни о чем не догадывался?
Яо Цзи был в полной растерянности — он не знал, что сказать.
— Кажется, я разгадал загадку и могу рассеять последние сомнения, — проговорил, помолчав, Инь.
Он отвел юношу в сторонку и велел расстегнуть одежду.
— Все ясно! Ты мой сын! — воскликнул он. — Чего только не бывает в жизни, но такого я еще не слышал. Само Небо даровало мне счастливый день, когда мы встретились. Сын мой, то, что ты взял чужого человека себе в отцы, было предопределено Небом!
Тут все пали на колени и принялись истово кланяться Небу и Земле. Потом Инь велел заколоть свинью и ягненка, дабы отблагодарить духов за их милость. Само собой, чудесная история сразу же стала известна всей округе. Почтенный Инь, боясь, что ему не поверят, велел сыну подтверждать верность своих слов. И тогда юноша получил прозвище Инь Полмошонки.
Как известно, мужчина с подобным недостатком не обязательно лишен способности иметь потомство, тем более если он ведет жизнь тихую и скромную. У него родилось много детей, правда, у мальчиков был тот же изъян, что и у отца. Род Инь процветал вплоть до эры Хунчжи[341] — Величественного Правления, а потом пресекся.
Если узор будет соткан искусно,
Можешь ты стать вельможей почтенным,
Даже имея изъян телесный,
Можешь блистать умом вдохновенным.
С людьми знакомясь, следи, чтоб сердце
Было правдивым и благосклонным.
Не надо во всем полагаться слепо
На ведунов в одеянье посконном[342].