милая, во всяком случае в такой день: без мобильного, без обязательств, наедине со своими мыслями и чудной водной стихией. И совсем скоро Рождество! Я с тихим восторгом вспомнила одно из стихотворений Генри Уодсворта Лонгфелло, которое мама читала нам раньше в это время года.
Те праздники святыми нарекаем,
Что глубоко, внутри своей души,
Храним мы бережно, в тиши,
И юбилеи в одиночестве справляем.
Редки счастливые безоблачные дни,
Их радости – из пепла, словно искры…
Как ласточки, что на ветру так быстры…
Вздымают в сердце бурю чувств они.
Светлее трепетных на бриге парусов,
Светлее самой белой лилии в ручье,
Светлее тающих под небом облаков.
Прекрасны, как пейзаж во сне,
Воспоминанья эти – сладостная сказка
О неизведанной волшебной стороне.
Когда паром причалил к Статен-Айленд, я села на автобус, идущий до наиважнейшего места назначения – пиццерии «Джо и Пэт», и полакомилась наивкуснейшим кусочком пиццы, как всегда делала с дедушкой. Затем прошла к автомастерской при бензоколонке на углу, владельцем которой является дядя Рокко. Я как-то застала дедушку с миссис Бэзил за чтением отзывов в интернете на мастерскую дяди Рокко, они смеялись. Самое популярное слово в этих отзывах – «обдираловка». Клиенты называют дядю Рокко жуликом, но также заявляют, что ни за что не променяют его мастерскую на какую-либо другую, поскольку хоть цены тут и заоблачные, нигде не починят авто лучше, чем здесь.
Дядя Рокко сидел в кресле у автомастерской, в униформе механика, покуривая сигару. На знаки, запрещавшие курение на бензоколонке, он внимания не обращал.
– Привет, дядя Рокко! – поздоровалась я.
Его лицо сморщилось. Он пытался меня узнать.
Несмотря на теплую погоду, я не смогла отказать себе в удовольствии надеть любимую зимнюю красную шапку со свисающими с ушек помпонами. Наверное, дядя Рокко все-таки сложил два и два, поскольку я всегда надеваю эту шапку двадцать девятого ноября – единственный день в году, когда родственники его видят. Это годовщина смерти их матери, и дедушка с сестрой и братьями всегда навещают в этот день ее могилу в Статен-Айленд. А после ежегодного похода на кладбище мы отмечаем День благодарения, что обычно открывает для меня рождественский сезон. В этом году мы на кладбище не ездили. Никто даже не вспомнил об этом.
Дядя Рокко нахмурился.
– Кто-то умер? – спросил он.
– Нет. Но у дедушки был тяжелый год.
– Хмф. Ты здесь по какой-то причине?
– Нет.
– Тогда иди куда шла. Я не даю скидки на бензин, если тебе нужно заправить машину.
– Мне этого не нужно! – развеселилась я. – Счастливого Рождества!
Наконец-то я открыла сезон.
Я пошла обратно к автобусной остановке, чтобы вернуться к парому, но меня привлекли ароматные запахи имбиря, корицы и сладкой выпечки в магазинчике на углу. Витрины были заклеены бумагой, на двери висела табличка «Сдается в аренду». Оказывается, тут нет никакой пекарни. Дверь была открыта, и я юркнула в нее, не в силах сопротивляться зову аромата.
Внутри стояло не меньше дюжины длинных металлических столов с пряничными имбирными домиками на разных стадиях приготовления. Недостроенные церквушки. За́мки без крыш. Сказочные домишки без подпорных стен. На столе с дополнительными продуктами лежали горы леденцов, шоколадных драже, карамельных тростей, мятных конфет, крекеров; стояли бутылочки с пищевыми красителями, миски с глазурью и вспомогательные материалы: кисти, щипчики, картонные фигуры. У меня руки зачесались воспользоваться ими. Это же настоящий рай! Понятия не имею, чем буду в будущем заниматься, но одно знаю точно: я не против посвятить свою жизнь приготовлению конкурентоспособных пряничных домиков. (Школьный консультант сказал, что это – не вариант. Разрушитель мечты. Я докажу, как он не прав!)
Возле одного стола с имбирными печеньями стояла молодая женщина в белом фартуке, держа в руке кондитерский мешок с глазурью. Увидев меня, она издала громкий вздох облегчения.
– Слава богу! В службе по трудоустройству сказали, что вчера посылали кого-то мне в помощь. Но никто не пришел. Тогда они пообещали, что сегодня обязательно пришлют мне помощника. Ты из института Пратта[5]?
– Да. – Почему бы и нет?
Женщина протянула мне фартук.
– Как тебя зовут?
– Жана. – Не знаю, почему назвалась чужим именем, но вдруг осознала, что ему не помешает небольшое изменение. – С удвоенной «-н».
– Приятно познакомиться, Жанна-с-удвоенной-н, – ответила женщина. – Я – Миссула, но все зовут меня Мисс.
– Да, мэм.
– Мисс. – Она оглядела столы. – Не знаю, с чего тебе начать. Завтра меня отсюда выставят, поэтому к утру все заказы должны быть готовы. Я всю неделю работаю круглыми сутками, даже сплю здесь. – Миссула показала на матрас в углу помещения.
Не думала, что для изготовления пряничных домиков нужно быть таким трудоголиком. Нет, подобное не годится для карьеры. Я пересмотрела свое отношение к этому делу. Пусть уж лучше оно будет хобби, чем постоянной работой.
– Чем я могу помочь? – Интересно, можно написать об этом опыте в заявлениях для поступления в университет?
– Какая у тебя специальность?
– Фуд-арт, – ответила я. Боже, Жанна невероятно хороша!
– Прекрасно. Разберешься сначала с церквями? Нужно нарисовать на окнах витражи. Я уже набросала контуры, нужно просто раскрасить их.
– Да! – взвизгнула я. Ой. Жанне не к лицу визжать. – Хорошо. Как скажете.
– Ты можешь застрять тут на всю ночь.
– Без проблем.
Жанна – голодающая студентка, и заработанные деньги покроют поездку на праздники домой, в Вермонт. Жанна совершенно точно из Вермонта. Но, возможно, первый курс обучения прошла за границей, во Франции, что объясняет ее непринужденность и искушенность. (Когда она не визжит по-идиотски, как девчонка-подросток, впервые оказавшаяся в Диснейленде. Лили визжала и в Диснейленде, и при каждом просмотре видео с походом в Волшебное Королевство.) Лили не нужно волноваться о работе допоздна, поскольку, конечно же, скоро явится настоящий студент из Пратта и освободит Жанну от обязанностей и данного обещания. И они втроем посмеются над возникшим недоразумением: «О боже, я не знала, что кто-то вызвался на эту работу. Валяй, заканчивай. А я пойду домой».
– Кстати, замечательно выглядишь. Это винтаж?
Я опустила взгляд на свою школьную форму. Блин блинский.
Мисс оказалась не из болтливых. Она была труженицей. Живым роботом по изготовлению имбирных пряничных домиков, глазированных и украшенных леденцами. Мне лишь удалось вытянуть из нее, что она – пекарь-фрилансер и в этом году ей взбрело печь на заказ пряничные домики. Было прикольно. Наверное, я чувствовала то, что чувствует углубившийся в чтение Дэш – наслаждалась одиночеством, занимаясь любимым делом. День, заполненный росписью пряничных домиков, оказался настолько идеальным, насколько это только возможно.
Однако настоящий студент Пратта к обеду не показался. Я сильно проголодалась и отпросилась в пиццерию, подумывая о том, чтобы улизнуть вообще, поскольку родные скорее всего уже начали задаваться вопросом, куда я пропала. Поев, взяла несколько кусков пиццы для Мисс. Еда смягчит удар, когда Жанна сообщит, что не может остаться на ночь.
По возвращении я нашла Мисс устало сидящей на полу. Протянула ей коробку с пиццей.
– Ты – ангел, Жанна. Ты спасла меня сегодня, в прямом смысле слова. – С волчьим аппетитом проглотив кусок пиццы, она спросила: – Хочешь заглянуть в подсобку? Мне там очень нужна помощь. Там то, что принесет настоящие деньги.
– Oui![6] – воскликнула Жанна. – J’adore les[7] то, что приносит деньги!
Лили пора было возвращаться домой, но Жанне страсть как хотелось узнать, что же там у Мисс в подсобке. Может, Жанне стоит подучить французский? После окончания Пратта с ним будет больше возможностей для развития карьеры. Она могла бы пройти обучение во французской кулинарной школе «Голубая лента». Oui, oui, oui!
– Ты прекрасно расписала церкви. Ты не очень религиозна? Не хочу задеть твоих чувств. У пряничных изделий в подсобке рейтинг «только для взрослых». Это объемные фигуры людей, если понимаешь, о чем я.
– Без проблем. Я же не девственница, ха-ха!
Вот Лили – девственница. А Жанна на первом курсе за границей крутила безумный роман с профессором французской литературы восемнадцатого века. Сейчас Жанна сожалела о своей тайной интрижке, поскольку профессор был старшее ее лет на двадцать, но секс… секс был le восхитительным, а шампанское и клубника в шоколаде après[8] – le потрясающими.
Жанна могла быть le какой угодно, но Лили увиденным в подсобке была изрядно шокирована. О рейтинге «только для взрослых» Мисс сказала не для красного словца. Мои глаза отказывались видеть пряничных мужчин и женщин в самых невообразимых позах.
– Это из «Камасутры», – объяснила Мисс. – Основные позы.
– Я так и поняла, – чересчур поспешно отреагировала Жанна.
– У них даже есть свой собственный особняк для оргий! – Мисс со смехом указала на пряничный дом, дизайн которого сразу наводил на мысли о непристойном мужском клубе. На крыше белой глазурью были выведены слова «Обнаженные натуры», по углам подобно огонькам сверкали красные леденцы.
Лили тяжело сглотнула, Жанна сказала:
– Потрясающе. Настолько детализированная работа, просто класс. – И я не лгала. Пряничные парочки, казалось, действительно пышут страстью друг к другу. Мне даже захотелось испытать то сладострастное наслаждение, какое излучали их лица. Когда-нибудь.