И сейчас он снова ждал.
В штабной палатке происходило нечто важное, в этом у него не было сомнения. Все утро Апгар и остальные там сидят. Питер опасался худшего. Уже не первый месяц до них доходили слухи, будто рокот грома над горами. Если тактическая группа не прибьет главного, то очень скоро охоту прекратят.
Пять лет, с тех пор как он побывал на горе, с Эми. Пять лет охоты за Двенадцатью. Пять лет, и не на что посмотреть.
Хьюстон, откуда родом Двенадцатый, Энтони Картер – самое логичное, откуда бы следовало начать. Если бы только он не превратился в непроходимое болото. Как и Новый Орлеан, откуда Пятый, Тедиус Тьюрелл. Талса, штат Оклахома, родной город Руперта Соузы – не вариант, город в развалинах, и там чертова уйма драков. Они потеряли шестнадцать человек, прежде чем смогли оттуда выбраться.
Есть и другие города. Джефферсон, штат Миссури. Оглала, штат Южная Дакота. Эверетт, штат Вашингтон. Блумингтон, штат Миннесота. Орландо, штат Флорида. Блэк Крик, штат Кентукки. Ниагара Фоллз, штат Нью-Йорк. Далеко, не добраться, много миль и лет до них.
На внутренней стороне дверцы своего шкафчика Питер приклеил карту, на которой каждый из городов был обведен ручкой. Родные города Двенадцати. Если убить одного из Двенадцати, уничтожишь всех его потомков, освободишь их сознание и дашь им путь к смерти. Это продемонстрировала ему Лэйси, взорвав бомбу, которая уничтожила Бэбкока, самого первого. Это продемонстрировала ему Эми, когда вышла на заснеженное поле из избушки Лэйси, туда, где Легион Бэбкока остался, чтобы умереть в лучах солнца.
Ты Смит, ты Тейт, ты Дюпре, ты Эри Рамос Уорд Чоу Сингх Эткинсон Джонсон Монтифаско Коэн Мюррей Нгуен Элберсон Лазаро Торрес…
Сначала их было десять. Теперь осталось шестеро. Брат Питера погиб, и Масами, и Сара тоже. Из тех пяти, что добрались до гарнизона в Розуэлле, выжили только Холлис и Калеб – «Малыш Калеб», хотя теперь он уже совсем не малыш, мальчишка в приюте у Сестер в Кервилле. Когда Зараженные прорвали оборону гарнизона в Розуэлле, Холлис с Калебом убежали в убежище. Тео и Масами уже погибли. Никто не знал, что случилось с Сарой, в горячке боя она куда-то исчезла. Холлис искал ее тело после боя, но не нашел. Единственное, что можно было предположить, что ее забрали.
Годы разбросали остальных. Майкл работал на нефтеперегонном заводе во Фрипорте, стал нефтяником первого класса. Грир присоединившийся к ним в Колорадо, сидит в военной тюрьме, посадили на шесть лет за дезертирство. Где Холлис, не знал никто. Человек, которого они знали и любили, как родного брата, сломался после смерти Сары, и его горе привело его в темное нутро города, в мир воров и торговцев. Питер слышал, что он быстро продвинулся, стал одним из главных помощников Тифти. Из тех, кто изначально составлял их группу, в охоте приняли участие лишь он сам и Алиша.
А еще Эми. Что же с Эми?
Питер часто думал о ней. Она выглядела точно так же, как раньше – как девушка лет четырнадцати, а не человек возрастом в сто три года, столько, сколько ей на самом деле. Однако с момента их первой встречи она сильно изменилась. Девочка Из Ниоткуда, говорящая загадками, в тех редких случаях, когда она вообще говорила, исчезла. Вместо нее появилась другая, более реальная, более человеческая. Она часто говорила о былом, не только о тех годах, когда она одиноко скиталась, но и о Прежних Временах. О своей матери, о Лэйси, о базе отдыха в горах, о мужчине, который ее спас. Брэде Уолгасте. Он не был ей отцом биологически, говорила Эми, она никогда не видела своего настоящего отца, но он стал ей настоящим отцом. Когда бы она о нем ни говорила, в ее глазах была печаль. Питеру не надо было даже спрашивать, он знал, что Уолгаст погиб, защищая ее. Это был долг, которого ей никогда не вернуть, пусть бы она и пыталась всю свою жизнь – бесконечную жизнь – сделать это.
Теперь она с Калебом и с Сестрами, в сером одеянии Ордена. Питер знал, что она не разделяет их веры. Сестры суровы и неприветливы, проповедуют душевное и физическое воздержание, считая, что наступили последние дни в истории человечества. Однако для Эми это было вполне подходящей маскировкой, весьма удобной. Учитывая, что произошло в Колонии, все решили, что следует скрывать истинное происхождение Эми и те силы, которыми она обладает, о них знали лишь немногие из возглавляющих город.
Питер пошел в столовую, где потерял час. Его взвод, двадцать четыре человека, только что вернулся после разведывательного выхода в Лаббок, где они искали любые подходящие вещи прошлой эпохи. Им повезло, они выполнили задание безо всяких происшествий. Самой большой добычей стала свалка старых автомобильных покрышек. Через день-два они снова поедут туда на грузовике, чтобы привезти в Кервилл еще сколько получится.
Старшие офицеры уже не первый час совещались в штабной палатке. О чем они там вообще говорят?
Питер снова вспомнил Колонию. Странно, что он в состоянии не вспоминать о ней неделями и даже месяцами, а потом вдруг воспоминания сами приходят на ум. События, предшествовавшие его уходу, как будто они случились с кем-то другим – не с лейтенантом Экспедиционного Отряда Питером Джексоном, даже не просто с Питером Джексоном, Стражем, но с каким-то мальчиком-мужчиной, совершенно иным. Будто его воспоминания были ограничены неким крохотным участком, в который вместилась вся его жизнь. Сколько сил он вложил, лелея свою неадекватность, которая проявилась в его глупых ссорах с братом Тео? С завистью и гордостью он вспоминал своего отца, Великого Деметриуса Джексона, Главу Семьи, Капитана Дальних Походов, что он сказал бы ему теперь. Ты молодец. Ты дал им бой. Я горжусь тем, что ты мой сын. Однако Питер все отдал бы за то, чтобы еще хоть час побыть вместе с Тео.
Каждый раз, глядя на Калеба, он вспоминал своего брата.
К нему за стол подсел Сатч Додд. Младший офицер, такой же как Питер, почти ребенок, самый младший из выживших, когда все его родные погибли в Бойне На Поле. Насколько было известно Питеру, Сатч никогда об этом не говорил, хотя все прекрасно знали, что там произошло.
– Не знаешь, к чему вообще все идет? – спросил Сатч. У него было округлое мальчишеское лицо, и он всегда выглядел очень серьезным.
Питер покачал головой.
– Хорошо у вас в Лаббоке получилось.
– Всего лишь шины.
Оба они думали о другом, просто тянули время.
– Шины есть шины. Без них нам плохо придется.
Взвод Сатча должен был завтра утром отправиться в разведвыход в сторону Мидленда, на сотню миль. Скверная задача. Весь район представлял собой одно сплошное озеро нефти, вытекающей из старых скважин, которые никто не успел закрыть.
– Вот что я слышал, скажу тебе, – начал Сатч. – Гражданские Власти размышляют над тем, можно ли будет пользоваться этими старыми скважинами, тогда, когда хранилища опустеют. Может статься, что нам очень скоро придется эти скважины охранять.
Питер поразился, ему такое в голову не приходило.
– Я думал, во Фрипорте столько нефти, что нам всегда хватать будет.
– Всегда – понятие растяжимое. В теории, да, там ее еще очень много. Но она кончится рано или поздно.
Сатч посмотрел на него.
– У тебя же друг нефтяник, да? Один из тех, с которыми ты пришел из Калифорнии.
– Майкл.
Сатч восхищенно покачал головой.
– Сюда, из самой Калифорнии. Самая безумная история из всех, что мне доводилось слышать.
Опершись ладонями о стол, он встал.
– Если услышишь что-нибудь от начальства, дай знать. По мне, наверняка они всех нас в Мидленд отправят, по колено в нефти лазать, и очень скоро.
Он ушел, и Питер остался один. Слова Сатча нисколько его не обрадовали, куда уж. В столовую пришли с полдюжины новобранцев, переговариваясь между собой грубо, через слово ругаясь, как обычные мужики, которым не терпится пожрать. Питер был не против побыть в компании, немного развеять свои тревоги, но когда они ушли с раздачи и принялись искать столики, на него никто даже не глянул. Серебряная лычка на воротнике и плохое настроение, которое он прямо-таки излучал, явно их отпугнули.
Так о чем же там говорят старшие командиры?
Прекратить охоту. Питер такое себе и представить не мог. Последние пять лет он о другом почти и не думал. Он вступил в Экспедиционный Отряд после той ночи в Розуэлле. Многие так поступили. У каждого, кто погиб в ту ночь, были друзья, братья, сыновья, те, кто занял их место. Те, кем двигало желание отомстить, очень скоро ушли или погибли. Нужна причина получше, чтобы сражаться по-настоящему. У Питера не было иллюзий по поводу себя самого. Возмездие – один из факторов. Но корни его желаний были глубже. Всю свою жизнь, еще со времен Дальних Походов, он отчаянно хотел стать частью чего-то большего, более важного, чем он сам. Он сразу ощутил это, в тот момент, когда давал клятву, связавшую его с его боевыми товарищами. Его дело, его судьба, его жизнь теперь были связаны с ними. Иногда он задумывался, не потерял ли он в этом часть себя из-за того, что его личность стала частью коллектива, но все случилось с точностью до наоборот. Он не говорил об этом – не с кем, ведь Тео и остальных не стало, – о том, что служба в Экспедиционном Отряде заставила его почувствовать себя живым, так, как он никогда раньше себя не чувствовал. Глядя, как солдаты едят, смеясь, шутя, запихивая в рот бобовую похлебку так, будто едят последний раз в жизни, он с завистью вспомнил те прошедшие дни.
Потому что в какой-то момент это ощущение пропало. Одна кампания сменяла другую, люди гибли, они захватывали и теряли территорию, и вдруг ему стало казаться, что это ничего не решает. В нем осталась привязанность к боевым товарищам, сила, столь же естественная, как сила тяготения, он бы пожертвовал собой ради любого из них, не моргнув глазом, и верил, что они сделают то же самое. Но что-то в нем исчезло. Он даже толком понять не мог что. Понятно, что сказала бы Алиша. «Ты просто устал. Наше дело чертовски тяжелое. Со всеми бывает, наберись терпения». Не то чтобы она была бы не права, но это лишь часть проблемы.