Она открыла дверь и вошла внутрь. Полная темнота, как она тут дорогу найдет? Она на ощупь пошла вдоль стены, ища выключатель. Вот. Замигали лампочки. Посреди небольшого помещения виднелись металлические поручни винтовой лестницы. Мышатник уже стоял на первой ступени. Снова повернулся и посмотрел на нее, снова настойчиво мяукнул и двинулся вниз.
Лестница спиралью уходила в темноту. Она спустилась и снова оказалась во мраке. Снова поискала выключатель и тут поняла, где она. Широкая труба, дорога только одна, вперед. Мышатник уже шел вперед, отбрасывая на стену длинную тень. Его настойчивость была заразительна, и она шла следом по этому подземному миру. Они подошли к следующей двери, с кольцом штурвала. Рядом на полу лежал кусок трубы. Эми вставила его в штурвал и повернула. Дверь открылась, за ней была лестница, снова ведущая вниз. Она посмотрела на Мышатника, который скептически посмотрел в ответ.
Не для меня, боюсь. Дальше ты сама.
Она начала спускаться. Внизу ее что-то ждало, она ощущала некое присутствие нутром. Что-то ужасное, печальное, тоскующее. Она снова оказалась в шахте, более широкой, чем предыдущая. По полу текла струйка воды. В дальнем конце она увидела круг света. Поняла, где она оказалась. Один из сливных каналов. А впереди – лунный свет. Она пошла к этому свечению и увидела, как по нему прошла тень. Не тень – силуэт.
Она поняла.
Эми, Эми, дочь моя возлюбленная.
– Отец.
Эми, я здесь.
Он протянул руки сквозь решетку. Одну руку, худую, с опухшими пальцами, оканчивающимися изогнутыми когтями. Шагнув вперед, она подняла свою руку, и их руки соприкоснулись. Его пальцы сплелись с ее пальцами. У нее в глазах стояли слезы, все плыло.
Эми, я помню. Я помню все.
– Отец, что случилось? Прошу, скажи мне.
Моя отважная Эми. Единственная во всем мире. Ты получишь ответ на все вопросы. Он ждет тебя, на корабле. Я укажу тебе путь, когда придет время.
– Когда? Когда оно придет?
Скоро, сказал Уолгаст. Очень, очень скоро.
V. Нефтяная Дорога
Могу ли видеть я других мученья
и не страдать от этого виденья?
Могу ли видеть горькую тоску
у ближнего и не помочь ему?
28
Нефтеперерабатывающий завод
Фрипорт, штат Техас
Майкл Фишер, нефтяник первого класса, Майкл Искусный, Смыкающий Миры, проснулся от глубокого, без сновидений, сна, с четким ощущением, что его трахают.
Открыл глаза. Лора оседлала его, наклонившись вперед, ее лоб блестел от пота от занятий сексом. Вот блин, подумал он, они же вроде только что этим занимались, да? Почти всю ночь, если по правде. Страстно, с размахом, во всех позах, которые позволяет человеческая физиология, с учетом того, что они делали это на ложе размером с гроб.
– Доброе утро, – с ухмылкой заявила она. – Надеюсь, ты не против, что я начала, тебя не разбудив.
Ладно, да будет так, подумал Майкл. Бывают способы проснуться и похуже. Судя по румянцу на ее щеках, у Луизы все уже на мази, да и он уже близко, особо не отстает. Она принялась качать бедрами, накатываясь на него, будто волны на берег. Накатываясь и отступая.
– Не так быстро, мистер.
– Христа ради, тише уже! – буркнул кто-то наверху.
– Заткнись, Цепс, – ответила Лора. – У меня тут дело.
– У меня стояк уже! Постыдилась бы!
Для Майкла весь этот разговор будто доносился откуда-то издалека. В такой тесноте, с единственным препятствием, обеспечивающим личное пространство в виде тонкой занавески, привыкаешь не обращать внимания. Но ощущение было чем-то большим. Все его чувства обратились к физическим ощущениям, все сильнее, но секс, его гипнотический ритм, погрузил его в некое отстраненное состояние. Будто его сознание повисло над телом, наблюдая за происходящим сквозь завесу тревог и печалей, будто перед ним, словно пузыри газа в котле, проходила череда образов, лишенных всяких эмоций. Старая прокладка, заменить надо. Процедура откачки свежей нефти из хранилища. Воспоминания о Колонии, которые в другие моменты к нему не приходили. Сидя на нем, Лора уверенно продвигалась на своем пути, а Майкл отдался течению мыслей, этой мысленной неверности, тщетно пытаясь заставить себя стать заодно с ней. Более он ничего не мог сделать.
И сделал, в конце концов. Разгорающаяся страсть Лоры победила. Когда они откинули занавеску, Цепса уже не было. На часах на стене было 6:30.
– Черт.
Майкл скинул ноги на пол и впрыгнул в комбинезон. Лора обхватила его сзади.
– Останься. Не пожалеешь.
– Я в первую смену. Если я опять опоздаю, Карлович мне задницу отгрызет.
Он сунул ноги в сапоги и повернулся, чтобы поцеловать ее. Вкус соли, вкус секса, и ее вкус. Майкл не сказал бы, что у них любовь, если честно. Секс – хороший способ провести время, но за прошедшие месяцы их отношения развились в нечто большее, понемногу, но это уже не было просто привычкой.
– Снова думаешь, так?
– Кто, я?
– Не ври.
В ее голосе не было горечи, лишь желание все расставить по местам.
– Сам знаешь, когда-нибудь я вытрахаю из тебя все эти твои тревоги. – Она вздохнула и ослабила объятия. – Ладно, все хорошо. Иди.
Он встал с койки, снял с шеста каску и перчатки.
– Увидимся позже?
Она уже легла обратно в койку.
– Как пожелаешь.
Майкл вышел из казармы. Солнце еще только вставало над заливом, поверхность воды сверкала, будто лист кованого железа. Пусть сейчас и первая неделя октября, но еще жарковато, а с океана дует соленый ветер с серным привкусом горящего бутана. В животе заурчало, но еда подождет. Он быстрым шагом пошел по лагерю, мимо лавки, тренажерок и казармы Внутренней Службы, к домику из гофрированного железа, где уже собрались рабочие утренней смены. Карлович, главный инженер, стоял на крыльце, выдавая наряды на работу. Холодно глянул на Майкла.
– Мы прервали твой драгоценный сон, Фишер? Какая жалость.
– Точно, – ответил Майкл, застегивая молнию. – Сожалею.
– Будешь сожалеть еще больше. Сегодня запалишь Бомбу. Твоим напарником будет Цепс. Постарайся всех не взорвать.
Перегонная Колонна № 1, которую называли Бомбой, была самой старой на заводе, ее ржавый корпус держался на куче заплаток, проволоке и молитвах. Все говорили, что это лишь вопрос времени, когда ее либо спишут, либо она отправит бригаду на Марс, по пути поджарив.
– Спасибо, босс. Так любезно с твоей стороны.
– Разговорчики.
Карлович обвел взглядом собравшихся.
– Ладно. Семь дней до отправки. Народ, заправщики должны быть полны под завязку. Фишер, задержись. Хочу тебе кое-что сказать.
Остальные разошлись к перегонным колоннам. Майкл пошел в домик, следом за Карловичем. Боже, что еще? Он всего на пару минут опоздал, можно было вообще промолчать.
– Слушай, Дэн, извини за нынешнее утро…
Карлович не дал ему договорить.
– Забудь, я с тобой не об этом поговорить хотел.
Подтянув штаны, он грузно опустился в кресло, стоящее у стола. Карлович был тяжел, в прямом смысле этого слова, не толстый, а просто большой, во всех отношениях, весомый и объемный. На полке на стене над его головой стояли десятки папок – рабочие журналы, документация, графики доставки.
– Я бы по любому тебя на Бомбу отправил. Ты и Цепс лучшие у меня для такого дела. Считай, что это похвала, что я вас отправляю возиться с этой дырявой старой сукой. Будь моя воля, я бы ее давно в металлолом отправил.
В этом Майкл не сомневался. С другой стороны, он видел, что такая похвала неспроста.
– Ну и?
– Ну и вот.
Карлович подвинул по столу стопку бумаги. Майкл мгновенно разглядел внизу витиеватую подпись. Виктория Санчес, Президент Техасской Республики. Быстро оглядел три коротких абзаца письма. Ладно, будь, что будет.
– Не знаешь, к чему все это?
– А откуда бы мне знать?
– Ты был главным на последней отправке. Может, что-то узнал, пока там был. Разговоры насчет хранилища, насчет того, почему тут военных стало больше, типа того.
– Ничего такого.
Он пожал плечами.
– Со Старком говорил? Может, он знает.
Старк был начальником службы безопасности нефтеперегонного завода. Болтун изрядный, да и бухлом чересчур увлекается, но в целом его все уважали – и рабочие, и парни из ВС. По крайней мере за умение в покер играть. Его скрытность в игре стоила Майклу немало, хотя их жалованье и терять было не жалко. На заводе его и потратить не на что.
– Пока нет. Но его это, похоже, тоже нервирует.
Он мгновение глядел на Майкла.
– Вы разве не друзья? Калифорния, все дела.
– Ну, да, я с ним знаком.
– Тогда, может, сможешь что-то подмазать. Типа того не знаю, неофициальный связной между Внутренней Службой и военными.
Майкл позволил себе на мгновение замолчать, чтобы прислушаться к себе. Он был рад увидеть человека, знакомого с прежних дней, но одновременно ощущал и некое беспокойство, будто уязвимость. Замкнутый образ жизни нефтяника во многом спасал его от бесконечной тоски по погибшей сестре, занимая внутри его пустоту, оставшуюся после нее. Отчасти он понимал, что это бегство, отчасти ему плевать было.
– Наверное, должно получиться.
– Хорошо, не сочти за труд. Поступай как знаешь.
Карлович мотнул головой в сторону двери.
– А теперь иди отсюда, тебе еще нефть жарить. Не забывай, я серьезно сказал. Не зевай там с этой штуковиной.
Майкл пришел к перегонной колонне и увидел свою бригаду, дюжину работяг, которые стояли с удивленными лицами. Рядом стоял заправщик с грузом свежей нефти, мотор работал на холостых. Цепса нигде не было.
– О’кей, слушаю. Почему вы еще эту штуковину не заправляете?
Из-под нагревателя в основании колонны выполз Цепс. Его руки были по локоть в черной слизи.