– Подпишите.
Деньги, толстая пачка банкнот в кармане, создали у Питера странное ощущение. Выйдя обратно под яркий солнечный свет, он стал задумываться, как бы побыстрее от них избавиться. До комендантского часа шесть часов – едва хватит времени, чтобы зайти в приют и на гауптвахту, а потом вернуться в казарму. У него лишь остаток сегодняшнего дня, колонна на нефтеперегонный завод отправляется завтра, в 6:00.
Сначала к Гриру. Чтобы не обидеть Калеба, уходя от него раньше сигнала. Гауптвахту разместили в старом здании тюрьмы на западном краю центра города. Он расписался в журнале посетителей. В Кервилле вечно приходится где-то расписываться, тоже непривычно, да еще ходить без ножа и пистолета. Уже собрался идти внутрь, когда охранник остановил его.
– Вынужден вас обыскать, лейтенант.
Будучи офицером Экспедиционного Отряда, Питер давно привык к тому, что его уважают по умолчанию, тем более это должен был бы сделать младший по званию служащий Внутренней Службы, которому не больше двадцати.
– Это действительно необходимо?
– Извините. Не я правила придумываю, сэр.
Это немного раздражало, но у Питера не было времени спорить.
– Тогда давай, побыстрее.
Охранник провел руками по рукам и ногам Питера, а затем достал из стола большую связку ключей и повел его к камерам, по длинному коридору, по сторонам которого виднелись массивные железные двери с крохотными окошками из армированного стекла. Воздух тяжелый, пахнет мужчинами. Они подошли к двери с номером шестьдесят два.
– Смешно, – сказал охранник, перебирая ключи. – К Гриру уже почти три года никто не приходил, а теперь сразу два посетителя за месяц.
– А кто еще приходил?
– Не моя смена была. Сами его спросите.
Найдя нужный ключ, охранник вставил его в замок и открыл дверь. Заскрипели петли. Грир, необутый, одетый лишь в брезентовые штаны, стянутые на поясе, сидел на краю койки. Его широкая грудь блестела от пота, а руки безмятежно лежали на коленях. Волосы, серебрящиеся сединой, спадали на широкие плечи, а густая борода, борода ветхозаветного пророка, скрывала половину лица. От него исходили глубочайшее спокойствие и ощущение внутреннего достоинства, будто он полностью подчинил ум и тело себе самому. Неловкий момент, когда он не подал виду, что осознает присутствие других, стоящих в дверях, и Питер задумался. Что же сделало с его сознанием это заточение? Но затем Грир поднял взгляд, и его лицо просияло.
– Питер. Вот ты и пришел.
– Майор Грир. Рад тебя видеть.
Грир рассмеялся, хрипло, отвыкнув разговаривать.
– Давно уже меня так не называли. Теперь я просто Луций. Или, если хочешь, Шестьдесят Второй. Большинство так меня называют.
Грир поглядел на охранника.
– Не дашь нам пару минут наедине поговорить, Сандерс?
– Не полагается оставлять заключенного наедине с кем-либо.
– Думаю, я в состоянии о себе позаботиться, – сказал Питер.
Охранник задумался и кивнул.
– Ну, учитывая, сэр, кто вы такой, думаю, и десять минут можно. А потом моя смена кончается. Мне неприятности не нужны.
Питер нахмурился.
– Мы знакомы?
– Я вашу подпись узнал. Все знают, кто вы такой. Человек из Калифорнии. Легенда, типа того.
Официальный тон исчез, охранник вдруг превратился в простого мальчишку, увидевшего звезду, и смотрел на него с восхищением.
– Каково это было? В смысле проделать весь этот путь?
Питер даже не знал, что и ответить.
– Долгая дорога была.
Сандерс восхищенно покачал головой.
– Не понимаю, как вам удалось. Я бы до смерти испугался.
– Поверь мне, без этого не обошлось, – заверил его Питер.
Сандерс оставил их. Питер уселся на единственный стул, напротив Грира.
– Похоже, ты на мальчишку изрядное впечатление произвел. Сложно было сохранить все это в тайне, скажу я тебе.
– Но все равно странно такое слышать, – ответил Питер. – Как у тебя дела?
Грир пожал плечами.
– Ничего, понемногу. А у тебя? Хорошо выглядишь, Питер. Форма тебе идет.
– Лиш привет передает. Ей только что капитана дали.
Грир сдержанно кивнул.
– Чудесная девочка, наша Лиш. Ей многое суждено сделать. Как бои идут? Или лучше не спрашивать?
– Не слишком. Ноль три не в нашу пользу. Вся эта затея с Мартинесом обернулась катастрофой. Похоже, командование в раздумьях.
– Это у них лучше всего получается. Ничего страшного, все еще изменится. Здесь я научился терпению.
– Без тебя все иначе. Все время думаю, как все могло бы быть по-другому, если бы ты был с нами.
– Вот в этом я сомневаюсь. Ты всегда был главным в этом шоу. Я это понял сразу же, как тебя встретил. Когда вы в ловушку попали, помнишь?
Питер рассмеялся, вспоминая.
– Майкла стошнило, прямо на нас всех.
– Точно, припоминаю. Как у него дела? Наверное, уже не тот мальчишка, что тогда. У которого на все ответы были.
– Не думаю, что он сильно изменился. В любом случае завтра узнаю. Они назначили меня в охрану на нефтеперегонном, понизили.
Грир нахмурился.
– Почему туда?
– Какие-то новые мысли по поводу охраны Нефтяной Дороги.
– Внутренней Службе это по душе будет. Да и тебе забот хватит, я скажу.
Он хлопнул ладонями по коленям, решив сменить тему.
– Как там Холлис, ничего о нем не слышал?
– Ничего хорошего. Смерть Сары его подкосила. Говорят, что он промыслом занялся.
Грир призадумался.
– В целом не могу сказать, что виню его. Может, это и прозвучит странно, зная Холлиса, но не один человек свернул на эту дорожку, попав в подобные обстоятельства. Думаю, он объявится, рано или поздно. У него есть голова на плечах.
– А с тобой что? Тебя скоро выпустят. Если хочешь, могу замолвить словечко перед командованием. Может, они согласятся снова взять тебя на службу.
Грир покачал головой.
– Боюсь, для меня нет возврата, Питер. Не забывай, я дезертир. Даже если они согласятся, это черта, перейдя которую нельзя вернуться.
– И что будешь делать?
Грир загадочно улыбнулся.
– Полагаю, к тому времени произойдет нечто. Так всегда случается.
Они еще некоторое время говорили о других, обсуждали новости, вспоминали прошлое. Сидя с Гриром, Питер ощутил приятное удовлетворение, но одновременно и утрату. Майор появился в его жизни в тот самый момент, когда Питер более всего в этом нуждался, именно решимость Грира помогла ему найти в себе силы идти дальше, в те дни, когда его собственная решимость ослабла. Это долг, который Питер не сможет ему вернуть, отвага, которой Грир с ним поделился. Питер чувствовал, что заточение изменило Грира. Тот же самый человек снаружи, но нечто внутри его стало иным, будто его наполнило глубочайшее внутреннее спокойствие. Похоже, он теперь лишь черпал новые силы в своем заточении.
Десять минут подходили к концу, и Питер рассказал майору про пещеру, про этого странного человека, Игнасио, про то, какие мысли на его счет пришли в голову Алише. Рассказывая, снова осознал, насколько натянуты эти предположения, но тем не менее у него было ощущение, что они верны. Его убежденность в важности этой информации день ото дня лишь крепла.
– В этом что-то есть определенно, – согласился Грир. – Как он сказал? «Он нас оставил»?
– Да, это его слова.
Грир на мгновение умолк, почесывая бороду.
– Вопрос, конечно же, в том, куда ушел Мартинес. У Алиши на этот счет никаких мыслей не было?
– По крайней мере она мне не сказала.
– А сам что думаешь?
– Думаю, что найти их будет сложнее, чем мы предполагали.
Он ждал, глядя на Грира. Майор ничего не сказал.
– Мое предложение в силе. Ты нам действительно очень бы пригодился, – сказал Питер.
– Ты меня переоцениваешь, Питер. Я всегда был лишь попутчиком.
– Не для меня. И Алиша то же самое сказала бы. Все мы.
– Я принимаю твою похвалу. Но это ничего не меняет. Что сделано, то сделано.
– Мне кажется неправильным, что ты вообще здесь.
Грир небрежно пожал плечами.
– Может, да, может, нет. Поверь, я немало об этом думал. Экспедиционный Отряд был для меня смыслом жизни. Я его потерял. Однако я поступил так, как считал правильным в тот момент. В конечном счете человек сам творец своей судьбы, вот и все.
Он прищурился, глядя на Питера.
– Но мне не это надо было тебе сказать, так?
Майор был прав, абсолютно.
– Наверное, да.
– Ты хороший солдат, Питер. Ты всегда им был, и я не лукавил, говоря про форму. Она тебе подходит. Вопрос лишь в том, подходишь ли ты ей.
Это не было обвинением, напротив.
– Я и сам иногда задумываюсь, – признался Питер.
– Все иногда задумываются. Военная служба – дело такое. В сортир не сходишь, рапорт в трех экземплярах не заполнив. В твоем случае, я бы сказал, что вопрос серьезнее. Тот человек, которого я тогда вынул из ловушки, не подчинялся ничьим приказам, действовал сам по себе. Думаю, даже не осознавая, каким именно образом. И теперь, пять лет спустя, ты мне рассказываешь, что командование решило прекратить охоту. Скажи мне, они правы?
– Конечно же, нет.
– А как мы можем объяснить им это? Как можем заставить их передумать?
– Я всего лишь младший офицер. Они не станут меня слушать.
Грир кивнул.
– Согласен. Вот такая у нас ситуация.
Повисло молчание.
– Может, тебе пригодится, – начал Грир. – Помнишь, что я тебе тогда ночью сказал, в Юте?
– Там была не одна ночь, Луций. И сказано было немало.
– Но было. В особенности это. Точно не помню, где именно мы тогда были. Через пару дней, как от Фермы ушли, не меньше. Прятались под мостом. Безумной формы скалы повсюду. Я запомнил, как они выглядели на закате, будто их изнутри подсветило. Первым на часах был ты, а я должен был тебя сменить. У нас случился разговор. Та самая ночь, когда я спросил тебя, что ты станешь делать с флаконами, которые отдала тебе Лэйси.
Все мгновенно вернулось к нему. Красные скалы, мертвая тишина, разговор у костра. Будто память об этом все пять лет скрывалась в глубине сознания Питера, не всплывая на поверхность до сегодняшнего дня.