Почему же снег напомнил ей об Эми? А потом Сара вспомнила.
– Давай делать снежных ангелов, – сказала она.
Кейт такого никогда не делала. Они легли бок о бок, и их обволокла белизна. Они касались друг друга кончиками пальцев. Небо и солнце взирали на них свысока, свидетели их счастья. Они начали двигать руками вверх-вниз, а потом встали и посмотрели на отпечатки. Сара объяснила ей, где ангелы. Они внутри нас.
– Весело, – сказала Кейт, улыбаясь.
Служанка, Дженни, скоро принесет ланч. Их время наедине со снегом заканчивалось. Сара заранее представила себе остаток дня. Лайла уйдет в свои фантазии, оставив их одних. На стойках у огня будет сушиться влажная одежда, а она и ее дочь примостятся на диване, приятно согревая друг друга там, где их тела соприкасаются. Она будет читать, часами. Про Кролика Питера и Белку Наткина, Джеймса и Гигантский Персик – новую любимую сказку Кейт, пока обе они не уснут и им не станут сниться сны друг о друге. Еще никогда она не была так счастлива.
Они шли обратно ко входу, когда Сара подняла взгляд и увидела, что шторы открыты. Лайла смотрела на них сквозь большие темные очки. И как долго она смотрела?
– Что она делает? – спросила Кейт.
Сара постаралась улыбнуться.
– Думаю, она рада, глядя на нас.
Однако внутри ее на мгновение вспыхнул страх.
– А почему я должна называть ее мамочкой?
Сара остановилась как вкопанная.
– А почему ты спрашиваешь?
Мгновение девочка молчала. Снег начинал таять, падая с веток вместе с каплями воды.
– Я устала, Дани, – сказала Кейт. – Ты не можешь понести меня?
Невыносимая радость. Казалось, тело девочки не весит ни грамма. Часть ее, пропавшая, а теперь вернувшаяся. Лайла все так же смотрела в окно, но Саре уже было все равно. Кейт обхватила ее руками и ногами, крепко. Сара так и несла свою дочь, с улицы и до самых комнат.
Никаких посланий не было. Сара каждый день ожидала увидеть перевернутую ложку, ожидала найти записку под тарелкой, но ничего не происходило. Дженни приходила и уходила, принося подносы с хлебом, кашей и жидким супом, не говоря ни слова. Сара почти не покидала комнат, выходя наружу лишь для того, чтобы погулять с Кейт, и увидела Вэйла лишь однажды, мельком, когда Лайла послала ее за рабочим, чтобы прочистить слив в ванне. Он шел по коридору, разговаривая с двумя другими посами, среди которых был и тот мордатый, что встретил их у лифта в первый день. Вэйл прошел мимо нее. Как всегда, его маскировка – просто его манера держать себя, лениво-уверенная, как подобало человеку его ранга – была безупречна. Они сделали вид, что не узнали друг друга. Если Вэйл и заметил ее, то виду не подал.
Сама она не должна была посылать никаких сообщений, за исключением чрезвычайных ситуаций. Это полное отсутствие контакта тревожило ее, и она, наконец, решила рискнуть. Никакой бумаги в комнатах не было, но, конечно же, были книги. Как-то вечером, после того как Лайла легла спать, Сара оторвала маленький кусочек от одной из последних страниц «Винни Пуха». Найти, чем писать, было еще сложнее. В комнатах не было ни ручек, ни карандашей. Но Сара нашла в нижнем ящике туалетного столика Лайлы швейный набор со множеством иголок, торчащих в подушечке. Выбрав самую острую, она уколола себя в кончик пальца, а затем сжала палец, выдавливая каплю крови. Используя иголку в качестве пера, она нацарапала на бумажке свое сообщение.
«Надо встретиться. Д.»
На следующий день, когда Дженни пришла, чтобы забрать подносы и тарелки после ланча, Сара уже ждала этого. Не дала девушке просто схватить поднос и убежать, как обычно. Взяла поднос в руки и протянула ей, встретившись с ней взглядом и тут же мгновенно глянув вниз, чтобы подчеркнуть свою мысль.
– Спасибо, Дженни.
Ответ пришел спустя два дня. Сара спрятала записку в складки халата и стала дожидаться момента, когда останется одна. Ждать пришлось долго. Ближе к вечеру Лайла задремала. Она уже приближалась к концу очередного цикла, была сморщенной и слабой и вообще плохо осознавала происходящее. Скоро придет Гилдер с кровью. Выйдя в ванную, Сара развернула клочок бумаги, на котором были написаны время и место, а также указания одной фразой.
У Сары упало сердце. Она не подумала, что придется выйти за пределы Купола. Ей потребуется получить разрешение от Лайлы под каким-нибудь благовидным предлогом. Если она его не получит, непонятно, что делать. Учитывая нынешнее состояние Лайлы, Сара сомневалась, что женщина сможет хотя бы понять, о чем ее просят.
Она завела речь об этом на следующий день, когда мыла Лайле голову. Всего на пару часов, она большего не просит. Выйти на рынок. Будет здорово увидеть новые лица, а еще она сможет посмотреть новые мыла и масла. Просьба пробудила в Лайле тревогу, буквально осязаемую. Последние дни она была особенно прилипчива, практически не выпуская Сару из виду. Но в конце концов поддалась на мягкие уговоры Сары. «Только ненадолго, – сказала Лайла. – Даже не знаю, что без тебя делать буду, Дани».
Вэйл уже все подготовил. Сидевший за столом пос выдал ей пропуск, небрежно предупредив, что у нее только два часа. Сара вышла наружу, обдуваемая ветром, и пошла к рынку. Там позволялось обмениваться только посам и красноглазым, а валютой служили маленькие пластиковые жетоны трех цветов, красные, синие и белые. В кармане халата у Сары их было по пять штук, часть той компенсации, которую выдавала Лайла каждые семь дней, поддерживая иллюзию того, что Сара – оплачиваемый работник. Снег с тротуаров сгребли, это было место, где раньше располагались торговые заведения городка, три квартала кирпичных домов у самой дороги. Большая часть города была заброшена и пустовала, постепенно приходя в упадок. Почти все красноглазые, кроме самых главных, жили в средней руки жилом комплексе на юге от центра. Рынок был сердцем города, и на всех входах были устроены пропускные пункты. На некоторых зданиях все еще висели вывески, знаки того, для чего они предназначались раньше. «Банк Айовы», «Армейско-флотский отдел Форт-Пауэлл», «Кафе “Уимпи”», «Прерия – Книги и Музыка». Был даже небольшой кинотеатр с шатром. Сара слышала, что посам иногда позволяли посещать его, смотреть ограниченный набор фильмов, снова и снова.
На контрольном пункте она показала пропуск. На улице почти никого не было, только патрули и несколько красноглазых, прогуливающихся в роскошных теплых пальто и темных очках. Скрытая вуалью, Сара шла будто в пузыре, хотя это чувство безопасности было опасной иллюзией, насколько она знала. Шла не быстро и не медленно, склонив голову под холодными порывами ветра, дующего вдоль улицы и домов.
Подошла к аптеке. Когда она вошла внутрь, звякнул колокольчик. Внутри было тепло, приятно пахло дымом от дровяной печи и травами. На полках почти ничего не было, только разнообразные мыла и масла. Основные запасы лежали под прилавком, за которым стояла женщина с редкими седыми волосами и сморщенным беззубым ртом, отмеряя крохотные порции светло-желтого порошка и взвешивая их на весах. Затем она рассыпала порошок по крохотным стеклянным флаконам. Она быстро подняла взгляд, как только Сара вошла, а потом ее взгляд метнулся в сторону поса, расхаживающего у витрины. Будь осторожна. Я знаю, кто ты. Не подходи, пока я от него не избавлюсь.
Затем женщина заговорила, подчеркнуто приветливо.
– Сэр, возможно, вы ищете нечто особенное.
Пос принюхался, держа в руке кусок мыла. Лет тридцати с чем-то, не то чтобы не симпатичный и прямо-таки излучающий самодовольство. Он положил мыло обратно на прилавок.
– Что-нибудь от головной боли.
– А-а.
Ободряющая улыбка. Дело за малым.
– Секундочку.
Пожилая женщина сняла с полки с травяными препаратами кувшин, зачерпнула из него сухих листьев и насыпала в бумажный конверт. Отдала посу.
– Растворять в теплой воде. Щепотки на раз достаточно.
Пос неуверенно поглядел на конверт.
– Что там? Ты же не хочешь меня отравить, а, тетка?
– Ничего, только пупавка обыкновенная. Сама пользуюсь. Если хотите, чтобы попробовала при вас, с радостью.
– Забудь.
Он расплатился одним синим жетоном. Женщина проводила его взглядом. Зазвенел колокольчик.
– Пойдем со мной, – сказала она Саре.
Она отвела ее в хранилище, где стояли стол и стулья. Дверь вела в переулок. Женщина сказала Саре подождать и вернулась за прилавок. Прошло несколько минут. Дверь открылась, и появилась Нина, одетая, как житель плоскоземья, в тунику, темную куртку и длинный шарф, скрывающий нижнюю часть ее лица.
– Это невероятно глупо, Сара. Ты себе представляешь, насколько это опасно?
Сара глядела в ее стальные глаза. До этого момента она и не понимала, насколько она зла.
– Вы знали, что моя дочь жива, так?
Нина принялась разматывать шарф.
– Конечно, знали. Именно этим мы занимаемся, Сара, – знаем, что и где, а потом используем эту информацию. Я думала, ты будешь рада.
– И как давно вы это знали?
– А какая разница?
– Разница есть, черт побери.
Нина жестко поглядела на нее.
– Хорошо, предположим, мы знали это с самого начала. Предположим, мы бы тебе сказали. Что бы ты тогда сделала? Можешь не отвечать. Ты бы сбрендила и сделала какую-нибудь глупость. Не прошла бы и десяти шагов в Куполе, как тебя бы раскрыли. Если это тебя утешит, могу сказать, что по этому поводу было много споров. Джеки считала, что тебе следует это знать. Но возобладало мнение, что важнее успех операции.
– Мнение возобладало. В смысле твое.
– Мое и Юстаса.
На мгновение лицо Нины стало мягче. Но лишь на мгновение.
– Не воспринимай это так. Ты получила то, что хотела. Будь рада.
– Что я хочу, так это вытащить ее оттуда.
– Именно на это мы и рассчитываем, Сара. И мы вытащим ее оттуда в свое время.
– Когда?
– Полагаю, это очевидно. Когда все это закончится.
– Ты меня шантажируешь?
Нина отмахнулась.
– Не пойми меня неправильно, но это не то, к чему я питаю особенное отвращение. Но в данном случае в этом нет необходимости.