– Уже все рассмотрели, – сухо и в чем-то даже цинично откликнулся мужчина.
Декабрь стоял понурый, безмерно расстроившись от состояния Настеньки своей. Ни о чем другом и думать сейчас не мог, кроме как о помощи ей.
– Феликс! – возмутилась Зима, прикрывая девушку сдернутым с кровати одеялом.
– Февраль-Месяц? – тут же спокойно поинтересовалась Настя, осознав очевидное – третий сын Матушки Зимы перед ней. Она попыталась обогнуть хозяйку зимнюю да поприветствовать Месяца как полагается.
– Настенька! – хором возмутились Зима и Олеся.
Анастасия лишь безразлично плечами пожала, послушно остановившись и посмотрев на свою коротенькую «ночнушку».
«И зачем так кричать? Вполне все прилично. Не стыдно мне», – недоумевала девушка, пока ведунья на нее халат махровый надевала да поясок на талии туго подвязывала.
– Вот теперь все хорошо, – довольно улыбнулась Баба-Яга.
Настя решила не спорить: ей и раньше неплохо было. Да только, наткнувшись на серьезный и пылающий необъяснимыми эмоциями взгляд Декабря, застыла, чувствуя, как что-то внутри заворочалось-заныло. Прижав руку к груди, отвела она взгляд, прислушиваясь к себе, да призадумалась.
«Действительно, изменилась я. Нет ни радости, ни горя. Ничего нет, только безразличие и пустота. И лишь отголоски чего-то былого бередят замерзшую душу».
Медленно подойдя к окну, девушка посмотрела на узоры морозные, искрами разноцветными переливающиеся. И вновь только равнодушие испытала. Ничто ее не радовало, не вызывало горячего отклика в сердце.
– Позвольте мне одной остаться, – не оборачиваясь к гостям своим, тихо попросила она. – Подустала я что-то, отдохнуть надо.
– Конечно, Настенька, – поспешно отозвалась Зима, принимаясь всех выпроваживать.
Лишь ненадолго у двери произошла какая-то заминка, но Настя даже не потрудилась обернуться, чтобы узнать, в чем ее причина. Поэтому, когда позади все стихло, девушка решила, что наконец-то осталась одна. Но мужские руки, обнявшие ее плечи, говорили обратное.
– Настенька, прости, хорошая моя, что не ушел, – послышался прямо у нее над ухом напряженный голос Дмитрия. – Не могу я уйти, прощения не вымолив у тебя.
– Зачем? – безэмоционально поинтересовалась Настя, повернувшись лицом к мужчине. – Не вини себя, знать, судьба моя такая – должно так было случиться. Долг мой тебе помочь. Для чего ж еще спутники нужны?
Неприятно кольнули сердце мужское слова Настины. Поморщился Месяц от холодности и безразличной рассудительности ее, только поделать пока не мог ничего. Вздохнув тяжко, обнял Декабрь спутницу свою, к себе крепко прижал.
– Не говори так, милая, – гладя ее одной рукой по голове, зашептал он. – Как бы там ни было, а не хотел я этого. Не осознавал! Ты ведь на себя прежнюю не похожа. Холодная, отстраненная… Ничего-то тебя не радует, не интересует. Неужели думаешь, что не печалюсь я об этом? Еще совсем недавно, Настенька, ты как лучик солнечный была, освещая и согревая все вокруг. А теперь…
Настя же, приклонив голову к мужской груди, слушала размеренный стук сердца Дмитрия. И так ей хорошо было и спокойно… Только последние слова Месяца заставили задуматься. А где-то глубоко внутри (там, где душа девушки в ледяном плену томилась) словно хрустнуло что-то, маленькую трещинку образовав.
– Если тебе неприятно, я могу уйти обратно, – отстранившись, ответила девушка. – Думаю, не составит труда найти новую спутницу, клан наш велик и желающих много.
– Нет, Настенька, нет же! – Дмитрий вновь прижал к себе девушку, с жаром возражая: – Я даже не думал об этом, и ты не смей! Не откажусь от тебя и в беде не оставлю. Мы найдем выход, найдем, как помочь тебе. Неужели ты сама не хочешь вернуть полноту ощущений?
– Я не знаю, – честно ответила Настя, расслабляясь в объятиях Месяца.
– Безразлично мне все. Только иногда что-то здесь болит, на волю просится, – опять отстранившись, призналась, прижимая ладонь к груди. – А я понять не могу, нужно ли мне это?
– Поймешь, милая, обязательно поймешь, – улыбнулся Дмитрий, окрыленный тем, что не совсем все чувства выморозило у спутницы его. – А сейчас отдыхай!
Прикоснувшись губами к ее лбу, мужчина отстранился от Насти, давая ей возможность до кровати дойти.
Отойдя на пару шагов, она выжидающе посмотрела на Дмитрия, взглядом показывая, что действительно сейчас хотела бы остаться одна. В груди вновь покалывало, вызывая странные ощущения. Декабрь все же смог немного расшевелить ее, начав прокладывать путь к замерзшей душе. А Насте хотелось отдалиться от всего, переждать, пока уляжется непонятное ощущение. Сейчас для нее эмоции были чужды и непонятны, привнося скорее недовольство в заледеневшее сердце.
Мужчина правильно понял взгляд спутницы. Ободряюще улыбнувшись на прощание, он вышел из спальни. Но как только оказался за пределами комнаты, благодушное выражение стекло с его лица. Хмуро глянув на дверь, отделяющую его от Насти, Дмитрий быстро пересек коридор и, спустившись по лестнице, направился в гостиную. Там, удобно расположившись, ждали его братья и Константин.
– А где матушка? – поинтересовался Декабрь, не увидев в комнате Зимы.
– Как только прибыла Ольга, они втроем к Олесе отправились, – ответил Яромир. – Ну что, поговорил?
– Поговорил, – недовольно буркнул Месяц, присаживаясь в кресло, что ближе всего стояло к окну.
– И? – не выдержал Январь, когда брат его так больше и не проронил ни слова.
Февраль же с отсутствующим и скучающим видом рассматривал узор на стене.
– Я словно в стане врагов, когда с ней разговариваю, – тяжело вздохнул Дмитрий.
– Совсем все плохо? – удивленно приподнял бровь Кощей.
– Да не так чтобы… – потерев подбородок, Декабрь задумчиво посмотрел на друга. – Ты ведь помнишь, какой она была еще совсем недавно? Доброй, нежной, открытой. А сейчас… Ледяная статуя, по воле неведомых сил умеющая двигаться, думать и говорить.
– И поделать ничего нельзя? – Яромир сочувствующе поглядел на брата своего. Пусть в спутнице его разобраться он еще не успел, но за очевидную тревогу Декабря переживал.
– Можно, – Дмитрий, откинувшись на спинку кресла, кинул какой-то уж очень безразличный взгляд на присутствующих в комнате. – Не совсем заледенела спутница моя. Говорит, бьется что-то в груди ее, вырваться из плена ледяного пытается. Значит, есть надежда! Главное, контролю ее научить и эмоции наружу вытащить. Только будет это тяжело, словно хождение по льду тонкому.
– Ну, ты у нас всегда упрямым был. Чужие ошибки тебе не урок, свои шишки набить надобно. Привязался ты к ней сильно! Внимания уделяешь слишком много, а тебе сейчас есть чем заняться, – неожиданно иронично хмыкнул Февраль, до этого момента желания принимать участие в беседе не проявлявший. – Но меня другое больше интересует. Как так получилось, что у твоей спутницы магия ледяная проснулась? Ведь и прежде потомки Дарины помогали нам, но такого не было никогда. Правда, и смерть к ним не была так близка. Все же Настеньке твоей повезло, что около самой Грани ее Олеся остановила да назад вернуть сумела. Выморозил ты ее, братец, знатно.
Месяц Декабрь только сильнее насупился да упрямо губы поджал.
– Не напоминай, не трави душу мне, – Дмитрий, тяжело сглотнув, болезненно глаза прикрыл. – Вовек не забуду и не прощу себе. Я так виноват перед Настенькой, но действительно не мог себя сдержать. Слишком много использовал силы, практически полностью растворившись в ней, и не смог себя контролировать. В тот момент я ощущал только холод, и меня словно дернуло что-то, потянуло на зов – к теплу. К ней.
Декабрь вздохнул, решив повиниться во всем.
– Вот я и исчез, оставил вас одних, когда мы разобрались с тварями в ледяном лесу. А там она! Такая теплая и нежная. Не устоял… – облокотившись о свои колени, Дмитрий закрыл лицо ладонями. – Пришел в себя, когда она уже полумертвая была, вся инеем покрылась. Я зову Настю, а она не откликается. Как же испугался тогда…
– Прекращай себя жалеть, – перебил брата Яромир. – От этого ничего не изменится и Настеньке лучше не станет. Сейчас тебе не о том думать надобно, и так проблем много. Не мешало бы собрать всех Месяцев и Стражей вместе, чтобы обсудить сложившуюся ситуацию да с Абрахсисом разобраться. Что-то осмелел он сильно, лезет, уже не таясь, дело свое темное творит. Неизвестно, сколько душ этот пожиратель забрал. И убивает ведь, падаль, без разбора! Кого заберет, а кого и просто замучает.
– Здесь я полностью согласен с Яромиром, – сухо кивнув, отозвался Февраль. При этом смотрел он не на братьев, а в направлении окна взгляд суровый отвел. – Темным колдуном надо заняться. И безотлагательно! Но и о спутнице твоей думать надо. Если Абрахсис узнает о том, что случилось, он ею заинтересуется! Это раньше Настенька была, по вашим словам, вся такая белая и пушистая, а сейчас не известно, чего от нее ожидать. Не хотелось бы повторений уроков прошлого.
– Не говори так! – возмутился Дмитрий, подскочив с кресла и принявшись расхаживать по комнате. – Моя спутница никогда не пойдет на договор с темным колдуном.
– Погоди, Дмитрий, не кипятись, – встав с дивана и ухватив друга за руку, Кощей остановил мужчину, понимая, что сейчас в нем более чувства говорят. – Феликс прав. Сейчас Настенька слишком уязвима. Не умеющая обращаться со своей силой, ничего не чувствующая… Ну, или почти ничего. Ты сам должен понимать, какая опасность нам всем из-за нее грозит.
Тяжело опустившись в кресло, Дмитрий медленно выдохнул, серьезно посмотрел на брата своего и едва слышно ответил:
– Понимаю, да только принять не могу. Для меня Настенька все тот же светлый человечек, не желающий никому зла и переживающий за всех и вся.
– Она изменилась, – сурово отчеканил Феликс, чувств брата не щадя. – Поверь мне! И будь тверд и решителен, да и готов на все. Ведь посох магический сейчас в твоих руках. Теперь только от тебя зависит, что с ней будет дальше. Как по мне, я бы научил ее всему да назад на время отправил. А уж потом, когда со злом разберемся, обратно бы вернул. Если пожелал бы. Ее клан поймет и обиды таить не будет.