За то время, которое они провели за едой, успели многое обсудить. Надя тихо радовалась тем изменениям, которые произошли с ее Месяцем. Пусть и с трудом, но он начал раскрываться перед ней, делясь своими мыслями и планами.
— Чему ты улыбаешься? — спросил, наконец, Февраль.
— Просто радуюсь нашей беседе, — призналась Спутница. — Если честно, я поначалу очень боялась, что ты отправишь меня домой. Таким холодным и отстраненным был.
— А сейчас? — лукаво поинтересовался Февраль.
— Мне уютно и хорошо с тобой. — Почувствовав, как начали гореть щеки, она поспешно добавила: — Так нам намного проще будет ужиться друг с другом. Все же десять лет — срок не малый.
Месяц не стал ничего говорить, но по набежавшей на его лицо тени Надя поняла, что он все еще опасается предательства с ее стороны. И это открытие не стало для нее обидным, просто кольнуло болью в сердце за этого сильного, но несчастного мужчину.
«Ничего, Москва тоже не сразу строилась», — успокоила она себя.
Когда они вошли в дом Бабы-Яги, их там встретили зимние Месяцы со своими Спутницами, Кощей, Олеся и… опять нашкодившие волчата. В этот момент Настя с Милавой как раз помогали ведунье ликвидировать последствия разыгравшихся малышей.
— Я на них так никакой посуды не напасусь, — недовольно бормотала Олеся, пока Серый тихо порыкивал, отчитывая виновато свесивших уши детей.
— Мало, мало я их гонял сегодня! — раздосадовано сказал Ворон Воронович. — Надо так, чтоб в дом вошли и сразу спать завалились!
— Да уж, последнее время у нашей Олеси все одно и то же, — изрек Феликс, помогая своей Спутнице снять шубку.
— Я сейчас помогу! — Надя закатала рукава своего платья, но была остановлена.
— Не нужно, мы уже заканчиваем, — заверила ее Настасья, складывая в тазик глиняные осколки.
— Вы где так долго были? — поинтересовался Кощей, протянув Месяцу и Спутнице чашки с чаем.
— Надежда напросилась со мной в дозор, — принялся рассказывать Феликс. — Думал, покажу ей немного мир наш, да домой верну. Только планы немного поменялись.
— Что-то случилось? — Яромир пытливо посмотрел на брата.
— Мы в одну из первородных пустот попали. — Феликс покосился на свою Спутницу, и неожиданно озорно подмигнул ей. — Даже практически успели свыкнуться с мыслью, что там свой век и доживать останемся.
Заметив веселое настроение своего брата и услышав о таком невероятном даже для мира сказочного событии, Месяцы ошарашено переглянулись. Феликс, конечно, начал понемногу меняться, но, чтобы так открыто веселиться… Отвыкли они от этого, вот и в толк взять не могли, что же такого важного произошло.
— А как же вы выбрались оттуда? — первым опомнился Страж.
— Своими силами, — хмыкнул Февраль и вновь на Спутницу посмотрел. — Не стой, в ногах правды нет. Тем более, ты совсем недавно ногу подвернула.
— Так все хорошо, — заверила Надежда, но на лавку присела. — Ты мне ее хорошо подлечил.
— А все ж пусть Олеся взглянет, — не согласился Месяц. — Это она у нас лекарь.
— Милава, посмотри, что у Надежды с ногой, — распорядилась ведунья. — Тебе практиковаться надобно.
— И я пойду, — откликнулась Настя, помогая соклановке встать с лавки.
Когда девушки скрылись за дверью, Феликс обвел присутствующих внимательным взглядом.
— Рассказывайте, зачем звали? — спросил, устраиваясь рядом с Дмитрием. — А то мне возвращаться надо, пора богатырей Черномора сменять возле темницы Арины.
— Милава нашла у царя морского интересные пророчества, — ответил Яромир. — А Олеся и вовсе за Грань ходила, повидаться с душой торговца, у которого Арина украшения покупала.
— Но и это еще не все, — заявил Константин. — Ты бы слышал, что твои вьюжницы Насте с Милавой рассказали. Зря ты их тогда не допросил, хоть бы не мучился совестью столько веков!
— О чем ты говоришь? — удивился Февраль. В тягость ему были разговоры любые с теми, кто Арину знал.
По мере того, как братья ему пересказывали, Месяц успел испытать и горечь, и стыд, и злость на свою слепоту. Он, тот, кто прожил немало веков, оказался не только слепцом, но и глупцом, не сумевшим рассмотреть тьмы в сердце своей Спутницы.
— Как видишь, Арина сама желала принять тьму, — закончил рассказ Константин. — И если бы не встреча с Абрахсисом…
— То миру сказочному не пришлось бы перенести столько горя, — перебил его Феликс. — Моя вина остается при мне. Не заметил и не уследил, а значит — нет мне оправдания.
— Я тебе уже говорила, пора отпустить прошлое и двигаться дальше, — раздался позади него голос Надежды.
Как оказалось, Спутницы вернулись к своим Месяцам, успев услышать окончание разговора.
— Как твоя нога? — спросил Февраль, не став развивать тему прошлого — девушка слегка прихрамывала.
— Все замечательно! — заверила Надя, подойдя к нему. — Хоть сейчас в пляс пускайся.
— Ишь, шустрая какая! — Олеся по-доброму улыбнулась. — Повремени несколько дней, а потом пляши. А пока подумать надобно, как нам тот пояс уничтожить.
— Думаешь, стоит? — с сомнением спросил Кощей.
— По моему разумению, нет артефакта — нет проблем, — убежденно ответила ведунья. — Будь его сутью что-то хорошее — Абрахсис бы за ним не охотился.
— Для начала понять бы стоило, для чего он нужен, — откликнулся Декабрь. — Если мы неправильно его уничтожать начнем, можем еще больше бед натворить.
— Значит, ждем, пока Арина освободится, а уж потом допрос устроим, — решил Январь, подводя очевидный вывод. — Только нужно колдуна к ней не подпустить, да пояс не упустить.
— Кстати да, мне пора богатырей сменять, — всполошился Феликс и добавил, посмотрев на Спутницу. — Ты со мной не пойдешь. Хватит, находилась сегодня.
— А я не буду мешать, — горячо заверила его Надя.
— Нет, туда я тебя точно не возьму. — Февраль остался непреклонен. — Но завтра, если будешь себя хорошо вести, в мельницу свожу.
И снова улыбнулся.
— Правда? — Глаза Спутницы так и засверкали от удовольствия.
— Правда, правда. — Месяц усмехнулся и встал из-за стола. — Сейчас домой тебя верну, да по делам отправлюсь. Беспокоюсь я долго тюрьму ледяную без личного пригляда оставлять.
Распрощавшись со всеми, они ушли. Пока выходили к полянке заветной, Надежда успела задать ему целую кучу вопросов. Девушку очень интересовали ветра и способы их выведения. Пусть и не самые своевременные вопросы то были, да больно Наде нравилось хорошее настроение Месяца. Страшилась она, что может Феликс мыслями своими к печалям прошлого вернуться и снова угрюмым стать. Февраль же только посмеивался, да помалкивал. А когда они дома оказались, пообещал завтра все обязательно рассказать и исчез в вихре снежном.
Переместившись к пещере, где уже много веков была скована во льдах Арина, он поприветствовал двух богатырей, стоящих на страже.
— Простите, задержался маленько, уже и вечереет, — повинился Месяц.
— Ничего страшного, мы еще несколько часов на суше пробыть смогли бы, — ответил ему один из мужчин, отвесив ответный поклон. — А там, если что, на подмогу братьев своих позвали бы.
— Все ли хорошо у вас? Не было ли признаков тревожных? Никого не заметили в окрестностях пещеры?
— Да, никого не приметили во время дежурства. Затаился супостат, носа не кажет. Да и тварей его не видно. Как бы не задумал чего — уж больно тихо все, да ладно.
— Не выйдет, он уже свой шанс упустил, — заверил Месяц.
Стражи морские спорить не стали, и почти тут же исчезли, только воздухом морским соленым после них пахнуло — ушли они в царство подводное.
Оставшись один, Февраль шагнул к выходу из пещеры, поднял взгляд к небу, залюбовавшись россыпью сияющих звезд. И поразился, не сумев припомнить, когда в последний раз вот так просто смотрел на ночное небо. Все некогда было, да и желания не наблюдалось. И только после разговора с Надеждой ему вновь захотелось… жить? Чувствовать? Видеть мир вокруг? Да, именно так: жить, а не существовать в одиночестве, съедаемым чувством вины и горечи.
Спутница, сама того не понимая, пробудила в нем давно дремавшие желания. И теперь они робко и неуверенно, словно молодые весенние росточки, пробивали себе путь в заледеневшей душе Месяца.
Глубоко вдохнув морозный воздух, Феликс широко улыбнулся и послал зов. Ждать пришлось совсем недолго. Вскоре вокруг него закружились ветра, принеся с собой запахи прелой листвы, соленого морского воздуха, цветов и морозной свежести. Со всех концов мира сказочного прилетели помощнички к своему хозяину, спеша поделиться тем, что успели в мире сказочном заметить. Но сколько Феликс ни вслушивался, погрузившись в свои мысли, так и не смог найти ни одного намека на колдуна и прислужников его.
— Где же ты схоронился? — Недовольно пробормотал он. — В какой норе прячешься, раз вольные ветра найти тебя не сумели? Как и с братом моим старшим в прятки играешь?
Хотелось бы верить, что Абрахсис сбежал, покинув их мир, да только не получалось. Не таков был колдун, слишком мстительный и охочий до власти. Не оставит он попыток поработить мир сказочный, столько сил ради этой цели потратил.
Наказав ветрам и дальше наблюдать, заглядывая в каждый уголок, в самую крошечную щелку, Месяц отпустил их. А сам отправился в пещеру, где пленница его многие века провела. Поход туда всегда сопровождался ноющей болью в сердце, которую он уже давно научился игнорировать.
Зайдя в темное пространство, Феликс зажег магические светлячки, и они полетели под пещерный свод, озаряя все вокруг мягким голубоватым свечением. Оглядевшись и не увидев ничего подозрительного, Месяц решительно подошел к ледяной глыбе, стоявшей прямо в центре охранной пентаграммы. Сразу стало заметно, как некогда чистый и прозрачный лед помутнел, пойдя мелкими трещинками. Все ближе и ближе подходило то время, когда падут оковы, освободив узницу.
Вглядевшись в мутные глубины, Месяц впервые за многие годы решился посмотреть в глаза застывшей внутри глыбы Арины. Некогда карие, с золотыми искорками, они почернели от той тьмы, что царила в сердце женщины, и пожирала ее душу во время заточения. Но совсем не это поразило Месяца. Куда удивительнее оказалось выражение глаз прежней Спутницы.