— Если надо будет, мы и в исподнем придем к призвавшей нас душе, — мрачно заверила его Ведунья, подходя к Милаве: не время для шуток сейчас. — Давай ее сюда, провожу за Грань, сама ведь дороги не найдет, плутать будет и мучиться.
Осторожно передав светящийся сгусток с рук на руки, девушка еле слышно облегченно выдохнула. Тяжело оказалось впервые на себя такую ответственность принять, не ожидала она настолько стремительного «погружения» в мир Олеси. А как представила, что так теперь постоянно будет, совсем опечалилась.
«Это ж сколько мне горя людского через себя пропустить придется?»
И вдруг Милаве не к месту родной мир вспомнился, люди, что добровольно ухаживали за неизлечимо больными. Ей всегда казалось, что решиться на такое может лишь очень счастливый и добрый человек, способный вынести груз чужой боли. Себя девушка к этой категории никогда не причисляла. А судьба вот как повернулась.
Ведунья исчезла вместе с душой, оставив ее одну в совершенно незнакомом месте. Милава растерялась, настороженно заоглядывалась. Если другие стражники теперь старались поменьше смотреть на нее, то молодой спорщик продолжал коситься, нагло рассматривая девушку. Ей даже захотелось что-нибудь резкое сказать, да привычка сдерживать эмоции не позволила. Так и стояла она под взглядом изучающим, пока вновь портал не открылся.
Странный…
Не был он похож ни на снежный вихрь Января, ни на клубящийся туманом портал Бабы-Яги. Из струящегося марева, удивленно по сторонам оглядываясь, вышел… Кощей. Вышел и перехватил взгляд наглый, на Спутницу Месяца обращенный. Мигом лицо Константина застыло, а глаза черные гневом полыхнули. Испугалась Милава за стражника глупого. Пусть и неприятен ей был взгляд его наглый, а все ж зла она ему не желала.
Поэтому поспешила к Стражу, осторожно ладонь на руку его положила, удерживая от движения резкого, и успокаивающе заговорила:
— Я Олесю жду, она душу сопровождать отправилась. У них младенчик умер, сам бы дорогу не нашел.
Перевел на нее мрачный взгляд Константин, но все ж на месте стоять остался. Только развернулся так, чтобы собой девушку закрыть.
— Привыкаешь к силе своей? Это хорошо, — чуть заметно улыбнулся ей.
— Я бы так не сказала, — недовольно поджала губы Милава.
— Всем по первости тяжело было. Олеся тоже не сразу привыкла, что бы она там ни говорила.
— А вы застали тот момент, когда она Стражем стала? — стоять у постели убитой горем женщины и молчать сил не было.
Стражники проявили похвальную сообразительность и, едва в новом госте Кощея опознали, спешно спальню роженицы покинули.
— Так Олеся через несколько месяцев по тому же пути, что и я, пошла, — сообщил Кощей, покосился на тихо всхлипывающую женщину и обратился к ее притихшему супругу: — Князь Ириан, вы бы забрали жену отсюда. Зачем ее еще больше мучить?
Хозяин дома тотчас шагнул к кровати. Но тут словно распрямилась сжимавшаяся в последние минуты в душе Милавы пружина из сострадания и желания помочь, толкнув девушку на странный шаг. Стремительно подбежала она к роженице и, накрыв ладонью ее руку, дождалась ответного внимания женщины.
— Вернется к вам ваша малышка! Знайте, переродится душа и обретет новую жизнь в вашем следующем ребенке… Через четыре года! Не раньше!
Сама не смогла бы она объяснить причины, побудившие ее к такому заявлению. Только сердце не позволило отпустить бедняжку без всякой надежды. Словно наитие нашло! Милава всей душой в слова свои поверила, отчаянно желая, чтобы они сбылись. Мир же сказочный?..
«Где, как не здесь, место чуду?»
По вспыхнувшему во взгляде безутешной матери облегчению и радости, поняла Милава, что услышали ее. И что не зря порыву необъяснимому поддалась. Внезапно осознав, что натворила, она спешно назад отступила, супруга к жене пропуская.
Как только князь вынес на руках женщину, Константин очень задумчиво на Милаву уставился. Девушка от смущения и растерянности не знала, куда глаза деть, гадая, что думает о ней теперь Кощей. Считает лгуньей? Но при посторонних он ничего не сказал. И сама, не в силах и дальше молчание выносить, спросила:
— А как вы здесь оказались?
— Так мазь мне нужна была заживляющая для Горыныча, — с готовностью ответил Кощей, но увидев, как напряглась Спутница, быстро с усмешкой пояснил: — Все с ним хорошо, кроме того, что Страж наш трехглавый бока знатные отъел! Застрял в расщелине одной, еле с Февралем вытянули его!
Не удержалась Милава, тихо рассмеялась, чувствуя, как отпускает напряжение, стоило только представить описанную картину. И совестно ей было за поведение такое, а удержаться все одно не смогла. Уж очень ярко вообразила себе, как Февраль-Месяц Стража спереди пихает, а Кощей в это время за хвост тянет. Ну, или наоборот. Все равно смешно выходит!
— Ты только при нем не вздумай смеяться, — предупредил ее Константин, сам широко при этом улыбаясь, словно и не было недавней заминки. — Он и так расстроен из-за того, что мы ему пирожки есть запретили. Еще бы до Настасьи эту мысль донести, слишком добрая она у нас!
— Я поговорю с ней, — пообещала Милава, оглядываясь на выходящую из портала Бабу-Ягу.
— Случилось чего? — встревожилась Ведунья, увидев Стража.
— Ничего существенного, — заверил Кощей и поведав и ей о злоключениях Змея Горыныча. А вот о поступке Милавы умолчав.
И девушка в душе была ему за это благодарна: не хватало еще от Олеси нагоняй получить.
— Вот предупреждала я этого обжору, что все так и закончится! — возмутилась Олеся, еле сдерживая смех. — Ладно, давайте домой возвращаться, здесь я свои дела закончила. И Милава первый урок получила.
После возвращения в дом Бабы-Яги Милава, сославшись на усталость, ушла к себе в комнату, чтобы там хорошенько все обдумать. Сегодняшний вечер стал для нее откровением. Так близко увидев смерть и горе, она неожиданно захотела в полной мере насладиться жизнью. Девушка иначе взглянула на свои привычные правила и поняла: жизнь слишком коротка и хрупка, чтобы растрачивать ее на сомнения и самообман.
«Нельзя закрываться, прятаться в раковину безразличия, следует быть ближе к людям, разделяя с ними побольше ярких и радостных моментов. Интересно, поняла бы я это когда-нибудь, если бы не мой дар?» — уже засыпая, подумала Милава.
А поздно ночью, завершив на этот день поиски свои, к ней в комнату тихо вошел Яромир и еще долго сидел подле кровати, любуясь Спутницей своей и бережно лелея в своих руках ее ладошку.
Глава 16
— Ну что, возвращаемся? — спросил Яромир у стоящей рядом с ним Спутницы.
— Да, — тихо ответила она.
Месяц, как и обещал, вернулся за ней утром, чтобы перенести в свой дом. Вернее, это Милава думала, что он пришел к Бабе-Яге только утром, а Январь не стал разубеждать ее. Этой ночью, когда он сидел у постели девушки, сон ее охраняя, его видела только Олеся, а она лишь загадочно улыбнулась вслед невозмутимо прошедшему мимо мужчине.
Попрощавшись с радушной хозяйкой и своей будущей наставницей, Милава следом за Яромиром вышла на улицу. Все время, пока они шли к заветной поляне, не отрывала она взгляда от спины своего Месяца, гадая о будущем. Девушка никак не могла успокоиться, тревожась о результатах поиска кузнеца. Да и о том, как дальше будет проходить служба ее у Месяца, переживала.
— Скажите, вы так и не нашли… — начала она, но смолкла в нерешительности.
— Нет, затаился колдун, — правильно понял ее Яромир и оглянулся: — Но мы были к этому готовы, поэтому признаюсь тебе, что не очень и усердствовали сегодня с поисками, природа магии его зимним Месяцам неприятна. Мы условились, что главное сейчас — предотвратить пакость, которую колдун затеять может. А что до него самого… Недолго ему осталось, вскоре должен Игнат прибыть, чтобы помочь нам.
— Не опасно ли промедление?
Яромир качнул головой и игриво подмигнул:
— Наоборот. Мы с братьями рассудили, что сейчас, зная, откуда опасность исходит, можем позволить себе время потянуть. Может статься, что еще и Игната сутки попридержим. А колдун… Хорошо бы характера ему не хватило. Как с тобой у колодца.
— Что?! — изумилась девушка.
— Нет-нет! — поспешил развеять ее заблуждение Месяц. — Не думай, что я рад случившемуся с тобой. Совсем наоборот! Но кузнец явно сорвался, с испугу напал, внезапно решился. Не прослеживается в действиях его четкого плана. Запаниковал он, заметив, что ты его заподозрила! Не только сам раскрылся, но еще и на камень этот треклятый нас вывел. Стражи мир сказочный сейчас до песчинки последней перетряхнут, а все такие артефакты отыщут.
— И-и… что? Вы думаете, он сейчас еще что-то предпримет? Что-то… очень скверное?
Милаве же казалось, что наоборот, приспешник зла мышкой в самой глубокой норке схоронится. Надолго затаится.
— Уверен. Он же понимает, что сейчас нам известен наш противник в лицо. Если раньше мы действовали вслепую, то сейчас — наверняка. Время его стремительно истекает, а значит…
— Значит?.. — девушка, замерев на месте, во все глаза на Месяца уставилась.
— Значит, одно спасение у него — к Абрахсису прорываться, из мира нашего бежать.
— Как?! — совсем уж поразилась Милава.
«Если можно туда, то… можно и обратно?!» — угроза это для мира огромная.
— Вот и нам интересно — как! — хмыкнул Яромир. — Оттого и время тянем, надеемся, что откроет нам злодей еще больше «заготовок» хозяина своего, да и планы его понятнее станут.
— Но не впустит ли он колдуна в мир сказочный? — страшно девушке было о наихудшем думать.
— Нет, не сейчас, когда я окреп и сила, в посохе заключенная, мне подчинилась. Опять же ты, Милавушка, ручку свою к этому приложила. Абрахсис будет выжидать момент, ждать, когда мы ослабнем. Непосредственно ему ничего не грозит.
— А если кузнец что страшное от отчаяния задумает?
— Вот для этого я вчера вечером по всему миру сказочному снежинки заговоренные разбросал. Даже жаркие страны пороша зимняя накрыла, удивила всех. Почувствую угрозу. А тогда уже Игнат им вплотную займется. У летних Месяцев стихия огненная, их жаром со следа не сбить.