Крис тоже плакал, ему было жаль самолетик. Клод убежал к себе в комнату, а экономка обнимала Криса, пока он не наплакался. На следующий день Крис попросил маму купить ему новый самолет. А потом модель собрал один из рабочих, и ее можно было запускать с крыши их особняка. Вот что вспоминает Крис, открыв дверь в комнату Клода. Кроме настольной лампы светится только телевизор в дальнем углу комнаты. Кассета с записью соревнований по борьбе, которые так любит смотреть Клод, включена без звука.
— Эй, Клод.
Клод быстро отрывает взгляд от автомата. На лицо падает желтый свет лампы, на лбу блестят бусинки пота.
— Я пошел в душ.
Клод тоже решил принять душ, поэтому оба брата идут каждый в свою ванную. Крис моет волосы шампунем и кондиционером, мастурбирует под душем, а потом мажется кремом от прыщей, зачесывает волосы вперед и любуется собой, стоя без рубашки перед зеркалом.
Клод в душе пользуется только шампунем. Он делает воду настолько горячей, насколько может выдержать, а потом включает ледяную. Каждый раз, когда температура меняется, он хватается за карниз занавески. И с каждым разом он делает воду еще горячее и еще холоднее, горячее и холоднее, пока кожа не покраснеет как ошпаренная.
45
Молли думает, как вести себя с этим парнем по имени Тобиас. Он снова ей звонил, приглашал «расслабиться». Она не стала ему перезванивать. Вместо этого она звонит своему другу Майку и спрашивает, можно ли к нему зайти.
— Конечно. — Белый Майк рад ей, но ему придется настроиться на другой лад.
Белый Майк и Молли дружат с той самой поездки на Багамы. Молли была на похоронах матери Белого Майка, но не видела, чтобы тот плакал. Но видела, как плакали Чарли и отец Белого Майка. А однажды Молли ночевала в квартире Белого Майка: ее родители в очередной раз устроили затяжную ссору. Белого Майка всегда поражает красота Молли, и ему почему-то приятно, что они не учились в одной школе. Перед ее приходом он наводит в доме порядок.
— Как тебе работается у твоего отца? — интересуется Молли. — Доволен, что решил годик подождать с поступлением?
— Да. Работа занимает у меня почти все время, но я многому учусь. Мне кажется, я уже готов управлять рестораном.
— И чем ты занимаешься? То есть, типа, как у тебя день проходит?
— Я работаю поздно вечером. — Врать ему противно. — Но здорово то, что нужно не вставать рано, так что на работу я прихожу около часа, и пока я ассистент отца. Выполняю разные поручения, веду учет и тому подобное, а потом, вечером, иногда встречаю посетителей или помогаю официантам, или встаю за стойку, или еще что-нибудь такое делаю. Потом я помогаю закрыть ресторан и около трех возвращаюсь домой, немного читаю и ложусь спать.
— Но в понедельник у тебя выходной, да?
— Вообще-то нет, но по понедельникам и вторникам посетителей меньше всего, — он старается не смотреть на нее. — А как ты? Все так же первая ученица в школе?
— Ты думаешь в следующем году пойти в колледж?
— Ты же не об этом пришла поговорить.
Молли откидывает с лица волосы. Как же он хорошо ее знает.
— Ну, есть тут один парень, — говорит она. Белый Майк улыбается, глядя, как Молли смеется и ерзает на кресле. — Так вот. Он пригласил меня на крутую вечеринку по случаю Нового года. В качестве своей подружки, как я понимаю, хотя я в этом не совсем уверена.
Белый Майк перебирает в голове все вечеринки, которые намечены в городе.
— А где это будет?
— У какого-то Криса и Сары Лудлоу. — Белый Майк старается сохранять невозмутимое лицо.
— Как выглядит этот парень?
— Он работает моделью. Высокий, у него каштановые волосы, длинные такие. Очень хорош собой.
— Ну и в чем проблема?
«Я-то знаю, в чем проблема, черт возьми, — думает Белый Майк. — Парень этот слишком увлекается марихуаной, и вообще он настоящая жопа».
— Ну, не знаю, у меня эти вечеринки как бы вызывают подозрения, ну, ты понимаешь. И вообще модели такие придурки.
— Да, знаю-знаю.
— Нет, серьезно. Мне просто кажется, что этот парень мне не подходит. Не знаю.
— Да, на таких вечеринках; случаются ненормальные вещи.
— Ты на таких был?
— По большей части это даже не вечеринки. Просто собирается компания, и все торчат, слушают музыку, заигрывают друг с другом.
— Я думаю, что, наверно, туда схожу. И ты приходи.
— Да, может, и я забегу.
Когда ему приходит сообщение на пейджер, он говорит Молли, что это его отец, из ресторана. «Я сам и есть все эти вечеринки», — думает Белый Майк.
46
Эндрю нечем заняться. Он шагает куда глаза глядят и наконец оказывается в Карл-Шурц-парке, возле резиденции мэров «Грейси Мэншн».
За каменным столиком, на котором нарисована шахматная доска, сидит один человек в натянутой на самые уши вязаной шерстяной шапочке с помпоном. На торчащих седых усах блестят капли: когда он выдыхает, конденсируется влага. Поры у него на коже расширены, похожи на воронки: Эндрю замечает это даже издалека. На доске перед ним стоят фигуры. Судя по всему, он играет с самим собой. Эндрю стоит и наблюдает за игрой. Еще несколько минут мужчина сидит, глубоко задумавшись. Эндрю делает вид, что изучает доску, а на самом деле разглядывает этого человека, его розовый нос, похожий на луковицу. Наконец мужчина ходит пешкой на одну клетку вперед. В это действие он вкладывает неожиданно большую силу, и пешка громко стучит о камень. Он встает, обходит столик и смотрит на партию с другой стороны.
Эндрю подходит чуть поближе к столику. Мужчина по-прежнему не поднимает взгляда. Он тяжело вздыхает, выпуская изо рта струйку белого пара, укутывается в пальто и поправляет свой желтый шарф.
— Хочешь сыграть? — внезапно подняв глаза, предлагает он Эндрю.
— Что-что, простите?
— Не хочешь ли ты сыграть? — повторяет мужчина раздраженно.
— Хм, я не очень хорошо играю.
— Не хмыкай.
— Что?
— Не хмыкай. И мне тебе что, все придется дважды повторять?
— Честно говоря, не знаю, хочу ли я сыграть. Кажется, мне пора идти. — Эндрю собирается уходить.
— Вот проклятье. Оставайся, играй. Твой ход.
Эндрю недоверчиво смотрит на пожилого мужчину, но все же садится.
— Ну вот.
— А может, начнем игру заново? Кажется, я прервал вашу партию.
— Чепуха. Играй с того, что есть. У тебя преимущество. Оно тебе пригодится.
Эндрю внимательно смотрит на доску. Он чувствует желание обыграть старика. Играют они молча. Мужчина постепенно загоняет Эндрю в угол. Оба не обращают внимания на холод. Взяв ферзя Эндрю, мужчина достает длинную дубовую трубку и кисет табаку. Набивает трубку, в холодном воздухе ярко вспыхивает спичка, он молча прикуривает и затягивается, разглядывая сидящего напротив мальчика так же внимательно, как и доску. Через три хода он ставит парню мат.
— Ты играл лучше, чем я ожидал.
— Спасибо. Меня зовут Эндрю.
— Свен. — Они жмут друг другу руки.
— Что у тебя случилось с головой? — Он указывает на забинтованный лоб Эндрю.
— Меня задели коньком на катке.
Свен разражается кашляющим стариковским смехом, не выпуская трубки изо рта.
— Упал, да? Хи-хи. А что ты там делал посреди бела дня, такой молодой парень? У тебя что, нет друзей, а? Ты у нас лузер, да?
— Чего? Да ладно, не важно, чувак. Спасибо за игру. — Эндрю собирается уйти.
— Нет, подожди секундочку. Пошли, я возьму тебе выпить. И не говори мне «чувак»! — Свен встает и собирает фигуры в полиэтиленовый пакетик, который кладет в карман своего старого пальто. Хромая, он немного отходит, а потом оборачивается к Эндрю, который стоит возле столика. — Так ты идешь или нет?
— Хм… да-да. — Эндрю рысцой догоняет старого усатого Свена, который, хромая, направляется к выходу из парка. — А куда мы идем?
— Увидишь, когда придем.
— Постойте, я хочу знать, куда мы идем.
— Ну что же, мистер Задавала, если вы так спесивы, то скажу: мы идем в «О’Рейлли».
— A-а. Тогда ладно.
— А ты, что ли, знаешь это заведение? — ухмыляется Свен. — Не рано тебе еще пить?
— Я все время прохожу мимо.
— Ты где-то здесь живешь?
Эндрю тревожно кивает.
— Да не бойся. Я не собираюсь идти к тебе тебя насиловать. — Свен вдруг резко поворачивается к мальчику их лица оказываются совсем близко, и он внезапно гаркает: «Бу!» Эндрю вздрагивает, а потом облегченно вздыхает. А Свен заливается от смеха. — Не трусь.
47
Каждый день, возвращаясь из школы, Белый Майк проходил мимо одного бродяги. Тот был небольшого роста, чернокожий, но не темный. У него было прыщавое лицо, длинный подбородок и узкий нос, пышная прическа «афро» (иногда он носил на голове повязку). И он всегда тренировался на коврике: отжимался, качал пресс. Он был оборванцем но для бродяги, по меркам Белого Майка, отличался достаточной чистоплотностью. Насколько знал Белый Майк, звали бродягу Капитаном Вот как они познакомились в тот день, когда Белый Майк отдал ему половину своего сандвича с говядиной, салатом, помидором, горчицей, сыром «чеддер», без майонеза, с маринованными огурцами.
Капитан спросил:
— Где же майонез?
— Извините, — сказал Белый Майк.
— Нет, я не имею в виду для меня. — Он громко, с гиканьем, рассмеялся, так что люди на автобусной остановке посмотрели в его сторону. — Ты сам разве не любишь майонез? Ты что, братишка, он же вкусный.
— Мне он никогда не нравился.
— Меня зовут Капитан. Приятно познакомиться. — Мужчина протянул грубую мозолистую руку. Белому Майку она показалась шершавой, как наждак.
— А меня Майк.
— Майк, значит. Слушай, мне нужно закончить тренировку. — Капитан вернулся на свой коврик и начал упражнения. Белый Майк никогда не встречал никого сильнее этого человека. Капитан отжимался на одной руке, на пальцах, делал невероятные упражнения на пресс и тому подобное. Если бы Капитан вытянул руку в сторону, Белый Майк мог бы на ней подтягиваться.