Кейт намеревалась провести шесть месяцев, путешествуя по Европе, но шесть месяцев перетекли в год, а год превратился в двухлетнее путешествие по миру. Через год после того, как Кейт покинула берега Англии, Лаура во время разговора по «Скайпу» призналась ей, что Мэтт женился несколько месяцев назад. Лаура не знала, как сказать об этом Кейт, боясь выбить подругу из колеи такими известиями. Но в Кейт почти ничего не дрогнуло; ее дружба с Мэттом стала одной из мозаик давно минувшего, прошлого… пока неожиданный переезд в Блексфорд спустя десять лет не вернул ушедшее к реальности.
Было уже поздно, когда Кейт закинула последний трюфель в последний целлофановый пакет с напечатанными звездочками и перевязала его красно-зеленой лентой. Разложив на мраморной полке все шестнадцать пакетов по восемь трюфелей в каждом, она закрыла дверь кладовки.
За вечер она получила от Мэтта дюжину сообщений с извинениями и в конце концов перестала отвечать. Она не собиралась брать на себя ответственность за его вину. Он должен сам во всем разобраться. Возможно, ему стоит просто попытаться поговорить со своей девушкой.
Тревога, нарастающая где-то в животе, поднялась в ней, словно кобра над поверхностью земли. Что Сара думала о Мэтте? От мысли, что он страдает, у Кейт заболело в груди. Она лежала в постели, ворочая в голове тревожные мысли, не дававшие ей уснуть: «Уйдет ли Сара от Мэтта обратно к Оливеру? Что будет чувствовать Мэтт? Что я могу сделать, чтобы этого не произошло? Почему я так сильно беспокоюсь из-за этого? Не мое ведь сердце будет разбито».
Кейт зажгла лампу. Она встряхнулась, словно так могла избавиться от нежелательных мыслей, как от назойливого комара. «Господи, возьми себя в руки! – ругала она себя. – Это не твои проблемы, сконцентрируйся на своей личной жизни!» Она пыталась заполнить мысли восхитительно пахнущим Ричардом, но глупые щенячьи глаза Мэтта разрушали все ее фантазии. Это было похоже на мяуканье бродячей кошки на пороге; это была не ее проблема, но и игнорировать ее тоже оказалось сложно.
«Неужели Сара останется с Мэттом и не вернется к Оливеру?» Кейт вспомнила восхищенный взгляд, с которым Сара смотрела на ее друга в тот заснеженный вечер; это было очень искренне. Но так же искренно было отчаяние, когда она увидела Оливера вчера в пабе.
Кейт мысленно дала себе пинок по заднице и хлопнула себя по щекам.
– Ты не несешь за Мэтта никакой ответственности! – произнесла она вслух. – Он достаточно взрослый и склочный, чтобы самому о себе позаботиться.
Но чувство беспокойства не отступало, по-прежнему сковывая грудь. Раздосадованная, она, не зажигая свет, спустилась вниз, и в тусклом освещении, исходящем от плиты, приготовила себе горячий шоколад, долив в него бренди – в лечебных целях. Затем прокралась обратно наверх, укрылась одеялом и включила телевизор, принявшись за просмотр старого фильма. Черно-белые изображения отбрасывали на стены мерцающие тени.
У нее захватывало дух при мысли, насколько же Мэтт счастлив сейчас. После всего, через что он прошел, весь труд, вложенный не только в кафе, но и в себя, после всего этого он оказался по-настоящему счастливым. Кейт просто не могла вынести мысли, что кто-то снова причинит ему боль. Несправедливость этого обжигала ее.
В какой-то момент Кейт заснула с включенным телевизором и пустой кружкой в руке. Проснулась она рано, приготовилась к встрече с Мэттом, делая сознательные усилия, стараясь отогнать мысли, вызванные бренди.
Рождественская ярмарка открывалась в одиннадцать утра, но торговцам было разрешено размещаться с восьми. Кейт сказала, что встретит Мэтта в кафе, чтобы помочь погрузить продукты в фургон. Карла осталась заведовать «Грушевым деревом», Петулию пригласили дополнительно, чтобы справиться с наплывом народа в особо напряженное время – обеденный перерыв.
Кейт решила проигнорировать вчерашний неловкий телефонный разговор и притвориться, что его никогда и не было. Мэтт, очевидно, решил держаться той же стратегии.
– Вот, – сказал он, сунув ей в руку стаканчик кофе, когда она подошла к служебному выходу из кафе. – Накинь это на шею, а то не сможешь обратиться ни человеком, ни зверем.
Кейт с благодарностью взяла кофе и выпила. Вчерашнее голубое небо было затянуто густыми свинцовыми тучами, предвещавшими снегопад. Оставалось надеяться, что это не продлится долго и не помешает ей сегодня вечером пойти на свидание с Ричардом. И также она надеялась, что завтрашний поход тоже не отменится.
Сразу бросалось в глаза, что Сары не было в кафе.
– Где Сара? – спросила Кейт. – Я думала, у нее сегодня свободное утро, и она тебе поможет.
– Ее снова вызвали, – ответил Мэтт, закидывая в машину ящик с банками варенья. – Кажется, на организацию рождественских спектаклей.
– А кто же поможет тебе с рождественской ярмаркой?
Мэтт ухмыльнулся.
– Я надеялся, что ты. – Он посмотрел на нее жалобным взглядом потерянного щенка, и Кейт чуть было не сдалась, но мысленно дав себе пощечину, ответила:
– Извини, я занята. Сегодня.
– Готовишься к завтрашнему свиданию?
– К сегодняшнему, – поправила она.
– Не стоит идти в поход на ночь глядя!
– Нет, в поход я иду завтра. Сегодня другое свидание, вне списка тех двенадцати.
– Тебе что, двенадцати свиданий мало? – возмутился Мэтт.
– С каких это пор ты стал инспектором по свиданиям?
– Этот тот парень, Ричард, что ли? Со сломанными ушами? – спросил он.
– Не то чтобы это имеет значение, но уши у него нормальные. И да, это Ричард, герой на час.
– Да здравствует Ричард! – язвительно буркнул Мэтт.
– Если бы он не пришел мне на помощь, пришлось бы тебе звонить.
– Я бы оставил тебя замерзать.
– Тем более хорошо, что вместо тебя явился он, – сказала Кейт.
Мэтт ухмыльнулся.
– Хочешь еще кофе, Кейт? – крикнула Карла из кафе.
– Она еще ничего не сделала! – крикнул Мэтт ей в ответ.
– Да, пожалуйста, Карла, – ласково отозвалась Кейт.
Она зашла в кладовую позади кухни и начала вытаскивать оттуда ящики и пластиковые контейнеры, наполненные рождественскими товарами, один за одним перенося их к машине. В задней части фургона, посреди свернутых карематов – предположительно выполнявших роль буфера при транспортировке на ухабах – стояла кофеварка. «Он тоже на кофеине, – подумала Кейт. – Ничего удивительного, что ему нужна помощь».
Когда машина была полностью загружена, Кейт осторожно положила коробку с трюфелями поверх рождественских тортов Эвелин.
– Думаешь, я не смогу тебя убедить? – спросил Мэтт.
– Совершенно точно нет.
Она махнула Мэтту, когда его фургон заворачивал в переулок позади кафе, ведущий к дороге в поместье. Затем через боковую дверь она вернулась за второй дозой кофеина.
– Сегодня там будет сумасшедший дом, – сказала Карла. – Две автобусные компании отправляют специальные рейсы из Челмсфорда и Уотфорда, и еще одна будет из Кале. Не считая тех, кто приедет на своем транспорте.
– Ой, минутку. – Кейт вытащила телефон из кармана и отправила Мэтту сообщение: «Если будет завал, звони. Приеду помогу».
Карла смотрела на нее, приподняв брови.
– Ты только что сдалась и сказала, что поможешь? – спросила она.
– Может быть.
Карла со смехом покачала головой.
– Вот лохушка!
Кейт хотела возразить, но тут звякнул дверной колокольчик, и затем он уже звенел непрерывно, пока кафе заполнялось покупателями, которым нужно было заправиться перед поездкой в торговый центр в Грейт-Блексли. Уровень шума мгновенно поднялся до отметки «балаган».
– Боже! – побледнела Карла. – Петулия придет не раньше половины десятого!
Кейт вздохнула.
– Дай мне блокнот и ручку, – сказала она.
Карла усмехнулась и поцеловала ее в щеку.
– Мне бы не хотелось, чтобы ты думала, будто с Мэттом я такая бесхребетница, – сказала ей Кейт.
Пока она бегала по залу, принимая и разнося заказы, Карла крутилась у кофе-машины и раздавала пирожные. За час они ни разу не присели.
Из динамиков лились рождественские песни, дети рисовали пальцами на запотевших окнах, а рождественская елка позвякивала, когда знакомые протискивались мимо нее, чтобы поприветствовать друг друга. Вязаные шапки и перчатки лежали на каждом столе, а на спинках стульев висели куртки Parker, пуховики и дутики.
Короткое затишье в этом безумии наступило, когда посетители отправились громить супермаркеты в поисках новогодних товаров. Кейт и Карла убирали столики, пока посудомоечная машина выпускала огромные клубы пара.
В 10:15 кафе снова оказалось в осаде: на сей раз это были горожане, въехавшие на холм из Грейт-Блексли и решившие сделать короткую остановку на пути в поместье. Это был бедлам, но все же благожелательный бедлам. Многие говорили, что посетили кафе впервые, но обязательно вернутся.
К тому времени как приехала Петулия с домашним рулетом, мясным пирогом и печеньем со специями, рефрижератор за барной стойкой был почти пуст.
Петулия вытащила из кармана мерную ленту и молниеносно обернула ее вокруг груди Кейт.
– Просто хочу убедиться, что они не выросли с прошлого года, – объяснила она, кивая на ее грудь. – Я в этом году такое сделаю, из штанов выскочишь!
Кейт засмеялась.
– Я заинтригована, – сказала она, и это была правда.
– Будет готово через пару дней. Пришлось дополнительно заказать блесток.
Когда по скверу заметались первые снежинки, Кейт ушла из кафе и за «Герцогским шлемом» протиснулась сквозь дыру в заборе, сокращая путь к коттеджу, где жил отец.
– И что вы только будете делать, когда я починю забор? – раздался голос Барри.
Кейт подняла глаза. Барри наклонился над пожарной лестницей с дымящейся кружкой с надписью «Босс» в одной руке и толстой сигарой в другой. Кейт улыбнулась и помахала ему рукой.
– Привет, Барри! – крикнула она.
– Будь я фермером, у меня было бы право отстреливать вредителей на своей земле! – Его лицо расплылось в широкой улыбке.